Московское метро на страже здорового украинского национализма

Очень круто, согласитесь, когда лишь 14 января через соцсети в обиход запускается первый клип малоизвестной украинской группы, а через десяток дней его уже крутят на всех мониторах в вагонах метрополитена российской столицы. По логике вещей, для такого прорыва надо сделать нечто из ряда вон выходящее. Во всяком случае, каким-то образом расположить к себе специалистов, отвечающих за просветительский и развлекательный контент видеопрограмм в подземке. Примерно такие мысли крутились в моей голове, когда по дороге на службу я обнаружил среди прочих образов, мелькавших на экранах в вагоне метро, запорожского казака с оселедцем на макушке. Он мужественно и колоритно замахивался шашкой на летающую черную каракатицу (может, это и Ктулху был, кто знает), сопровождал мальчика по горам и долам среди каменных истуканов-кобзарей, через футуристический мрачный город, к некой сакральной цели. Сопровождающий текст гласил, что это дебютный клип группы «Один в каноэ», причем он проникнут народными и сказочными мотивами. Называется композиция «У меня нет дома». С творчеством означенного коллектива я знаком до этого момента не был. Потому, разумеется, полюбопытствовал, что за люди такие. Оказалось, что коллектив «Один в каноэ» уже чуть ли не десяток лет бороздит просторы украинского шоу-бизнеса. До собственного ролика доросли впервые. О чем этот клип? «Да ни о чем», — могли бы ответить поверхностные злопыхатели. А натуры философские увидят в нем вечные ценности, щемящую тему одиночества в этом непростом и часто враждебном мире, вечную дорогу познания, разочарования, просветления. Короче говоря, мальчик рассорился с родителями и ушел из дома. Бродит по непонятным параллельным мирам, среди всяких фантастических тварей, тоже, надо полагать, заблудившихся в пространстве и времени. Хорошо, что казак с Ктулху по пути попались, они-то и сопроводили мальца домой. Там родители, стало быть, и счастье. Телевидении Торонто во главе с приписным тамошним весельчаком Майклом Щуром клип изрядно обсмеяло. Мол, "У меня нет дома" — это история о человеке, которого обманули киевские застройщики. Да и вообще, странно, что казак бьется с гигантской медузой-хламидией, пока не решает подружиться с ней… Зря они так. Довольно броский клип, небесталанный. Тачали его в Запорожье, над компьютерной графикой потрудились. Денег тоже явно потратили. Словом, что-то в этом есть. А замес, сделанный на украинской этнографии, сегодня тема благодатная, одна из любимых у российской публики. Любое политическое шоу включите и нарочно убедитесь. Интересуюсь дальше, нахожу несколько интервью солистки группы Ирины Швайдак. Певица рассказывает о всяких вещах из своей жизни и творчества, гордо отказывается прорываться на Евровидение, мол, там не для ее формата слушатели, толкует о своей перманентной светлой грусти как образе бытия, с подачи журналистов касается российской темы. Цитирую: «В России мы выступали лет пять назад (интервью датировано 2017 годом. — Авт.) на одном фестивале в Москве. На него мы попали благодаря интернет-отбору (выступали на Поклонной горе. — Авт.), и после этого группу время от времени начали приглашать. Причем стали чаще звать выступать как раз тогда, когда в нашей стране начались эти события. И зовут до сих пор, но мы отказываемся. Я уважаю всех своих слушателей, где бы они ни были, но в каждом человеке должен быть здоровый национализм». Каждый имеет право на свои взгляды, кто же спорить станет? К тому же, здесь достаточно аккуратно сформулировано, это же не оголтелый Олег Скрипка со своими воплями или, не к столу будет сказано, Антон Мухарский. Вот только с тем, что собой представляет «здоровый национализм» в его современной украинской версии, к сожалению, все прекрасно знакомы. Это тотальный запрет на русскоязычные книги и фильмы, черные списки неблагонадежных, причем не только из числа деятелей культуры, но и простых обывателей — за неосторожный лайк в соцсети, это насаждение украинского языка в исторически, насквозь русскокультурных регионах… Это погибший Олесь Бузина, чьи убийцы жируют на свободе. Это Кирилл Вышинский, запертый в тюрьме просто за то, что выполнял свой профессиональный журналистский долг. Это Руслан Коцаба, которому уже сколько лет жить не дают за его «Нет войне!». Это журналист Дмитрий Василец, которого на нары бросили просто за взгляды, отличающиеся от генеральной линии киевского режима. А еще погромы в непокорных редакциях, поджоги зданий телеканалов, фашистская символика, ставшая уже общим местом в украинских реалиях, Бандера вместо икон в красных углах хат… И так далее, и тому подобное. Если все перечислять, так места не хватит, да и здоровья тоже. В этой истории к украинской стороне особых вопросов нет. Кроме разве что глобального, зачем они устроили у себя в стране такой бардак и нацистский шабаш. Интересней другое. Чем руководствуются люди, которые собирают фактаж и визуальный ряд для демонстрации в московском метро? Между прочим, мониторы в вагонах не такая уж слабая площадка для продвижения идей и образов, пропаганды и агитации. Миллионы человек ежедневно пользуются подземкой. Кто-то из них, конечно, не отрывает носа от своих гаджетов или книг с газетами. Но волей-неволей на экраны смотрит все равно колоссальное количество пассажиров. Особенно когда вагоны плотно загружены, там не до привередничанья, приходится смиренно поглощать то, что предложено. Хорошо, понятно, было, пока шел Чемпионат мира. Сплошной футбол! В мирное время репертуар разнообразней. Информация о новых станциях метрополитена, благо они открываются с завидной регулярностью — одобряю. Афиша, погода, котики из интернета — понимаю. Успехи городских властей — во всяком случае, объяснимо. Нюансы жизни зарубежных коронованных особ современности, свадьбы и разводы мелких поп-див — не вполне логично, но, как знать, может кому-то интересно. Игры-угадайки на базе продукции американского кинематографа объяснить могу только тем, что в метро Нью-Йорка наверняка, небось, есть аналогичные программы с фильмами Леонида Гайдая и Эльдара Рязанова. Но как туда попал клип львовской группы, известной узкому кругу поклонников? Дело даже не в том, что «Один в каноэ» рулит в кильватерном строю здоровых украинских националистов. Просто вот технологически как? Кто принимает такие решения? Есть у меня случай из собственного опыта. Когда-то давным-давно, еще до войны в Донбассе, улетал я из прекрасного донецкого аэропорта имени Сергея Прокофьева в Киев. Великолепное, к Евро-2012 построенное здание, гордость всего края (теперь вся эта красота разрушена войной, превратилась в могильник недоделанных киборгов), сияние и шик. И вдруг в автобусике, который везет пассажиров от аэровокзала непосредственно к самолету, из динамиков начинает орать дикий и необузданный шансон. Причем не «Гоп-стоп» или Круг даже, а что-то на тонкого ценителя: о честном воре, который бежит с зоны, валит вертухая, прорывается к своей родной и на все времена обожаемой женщине, а та, маруха, не дождалась, предала и получила за это перо в бок. Примерно такой сюжет под три аккорда. Не скрою, был фраппирован, хотя мои уши ко всякому привыкли. Попутчики из числа киевских снобов, понятно, ехидно разулыбались. Мол, чего хотеть от этих убогих, бандитский регион… А тогда как раз бушевали всевозможные программы по созданию позитивного, привлекательного образа Донбасса. Серьёзные люди большие деньги в это вкладывали. И вот так можно одной песенкой перечеркнуть все усилия, пустить псу в крестец все затраченные на тюнинг миллионы. Подчеркиваю — аэропорт имени Сергея Прокофьева, музыкального гения мирового уровня! И на тебе — блатная романтика самого плинтусного уровня. Я не поленился, полюбопытствовал: а кто вообще определяет репертуар? Оказалось, что никто. Что взбредет в голову водителю автобуса, то пассажиры и слушают. А тот, шофер, в смысле, до того на маршрутке работал, в консерватории так уж точно не учился… Пока всевозможные имиджевые, рекламные, маркетинговые агентства потели над высоколобыми проектами, простой парень за баранкой множил их усилия на ноль. Уверен, что в московском метро иначе. Во всяком случае, крепко надеюсь на это. Явно же не машинисты верстают программы для вагонных мониторов. Но кто? Какие у них идеологические установки и есть ли таковые вообще? Просто-напросто — какие критерии при определении репертуара? Этот вопрос остается открытым.