Бал столетия в Камергерском переулке: спектакль в МХТ им. А. П. Чехова

Для тонкой и чуткой Аллы Сигаловой, что поставила яркое зрелище на главной сцене МХТ, эта форма имеет едва ли не сакральное значение, а само слово носит скрытый мистический смысл. Много смыслов. И хотя не всякий зритель сумеет зайти на их территорию, однако впечатлен будет каждый. Многосложностью композиций, многослойностью линий… "Бал" предложил поставить Алле Сигаловой незадолго до своей смерти Олег Павлович Табаков. Так что новый мхатовский спектакль в каком-то смысле можно считать его завещанием. Соавтором Сигаловой стал Константин Эрнст. И многим кажется, что это совсем неожиданно. Однако тем, кто помнит пронзительно стилистически-изысканную эрнстовскую программу "Матадор" четвертьвековой давности, так не кажется вовсе. А если добавить сюда еще и Александра Васильева, который наряжал участников спектакля в аутентичные костюмы минувшего столетия в течение трёх месяцев подряд (попутно обучая их правильно носить предложенный костюм и красиво в нём выглядеть и держаться) – то можно дать представлению и ещё одно имя – бал эстетов. Фото: МХТ им. А. П. Чехова Вместо предыстории В 2000-ом году Алла Сигалова поставила в Театре эстрады танцевальный спектакль "Грезы любви", посвященный эпизодам из жизни довоенной эмиграции. Он выдержал более сотни представлений, был показан нашим соотечественникам в дальнем зарубежье, но сегодня уцелел всего лишь в нескольких фрагментах, выложенных в интернете. Под звуки обворожительно-завораживающих мелодий танго (которые Сигалова тщательно отбирала в немецких архивах) герои спектакля объяснялись в любви, которая имела, разумеется, несчастливый финал. На этом спектакле началось и сотрудничество Аллы Сигаловой и Александра Васильева, которое и теперь продолжается. Когда госпожа хореограф замахнулась уже на целый век. И – не прогадала. Вокзальная зала для бала По мнению госпожи Сигаловой, именно вокзал – то место, где разбиваются сердца, создаются и рушатся судьбы. И, скажем прямо, образ этот – насквозь сигаловский "копирайт". Вокзал фрагментарно то и дело возникал и 18 лет тому назад, в "Грёзах любви". С ажурной вязью – по тогдашней моде, завитый узорами и локонами — в стиле "модерн". В новом же спектакле он стал и вовсе воплощенной метафорой "судеб скрещенья". Кому-то здесь улыбнется счастье, а кто-то встретится с горем. Только сам вокзал, словно монстр-молох, голосами рупоров и судьбоносными гудками, бездушен и безразличен, как к тем, так и к другим. Упакованный в сверхсовременные голограммы и в экранные проекции. Бал здесь начнется и здесь же и закончится. Перрон – самая горькая на свете территория одиночества и расставания – наполнится людьми и снова опустеет. А пока… Вы поедете на бал?.. Поезжайте, оно того стоит. Тем более, что начинается все так красиво, выходом блоковской незнакомки (образ, быть может, конечно, и тривиальный, но слишком ёмкий), а потом продолжается чеховскими дамами с собачками и "Грустным вальсом" Яна Сибелиуса. Да, неужели была здесь когда-то вот такая вот жизнь? Да и не жизнь, а сиречь идиллия, сложенная нынче из осколков разбитого вдребезги, которая, впрочем, вскоре – да, через несколько минут уже, рассеется, как дым, под натиском мелодий полувульгарного матросского "Яблочка" и танцев толстухи-босоножки Айседоры Дункан. На сцене появится не только она, но и Маяковский, Есенин, и, вслед за незнакомкой, сам голодающий Блок... Политики в спектакле, в общем-то, нет, но в то же время тут не совсем и без чекистов. Вернее, уже сотрудников НКВД. Они хватают мирных граждан уже в 30-е под зажигательные звуки сверхкультовой тогда "Эй, вратарь, готовься к бою!". И даже непроницательный зритель понимает – о, снова метафора. Великая Отечественная – сквозь симоновское "Жди меня". Читает сам автор, а на экране — красавица Валентина Серова. И…конец первому действию. Во втором на сцене будет почти все те же самые артисты, которых в спектакле более пятидесяти, почти вся труппа. В основном, молодежь, но есть и звезды. А сериальная примадонна Ирина Пегова – участвует даже сразу в нескольких эпохах. Она тут и комиссар в кожанке, и под вымышленным именем (но таких было пруд пруди) героиня насквозь культовой программы "А ну-ка девушки" (кто помнит — тому особое уважение, вели Леонтьева и Кириллов) … Словом, выигрышный типаж. Характерная героиня. Для устойчивой сигаловской поэтики – то, что надо. Фото: МХТ им. А. П. Чехова Хороша, однако, не она одна. Уж кто-кто, а Алла Сигалова – записная мастерица отбирать фактурных артистов, работать с ними до седьмого пота, пока не выйдет "конфетка". Так что и Вертинский в исполнении Алексея Варущенко, и – да, поверьте, Софья Эрнст – как вы догадались, жена Константина Львовича. Она с недавних пор в труппе Художественного, и ей создатели спектакля доверили его "закрывать". Госпожа Эрнст, которая появляется и во множестве других сцен "бала", завершает действо, а с ним и весь 20-й век, трагическим "содроганием" под "Гни свою линию" группы "Сплин". И вот после всего этого оптимизма 2-го действия (фестиваля молодежи и студентов и Гагарина, Олимпиады и Аллы Пугачевой, и, наконец, новогодних приветствий вначале старика Ельцина, а затем – правильно – Путина), что подано главным образом сквозь огромный — над сценой – "голубой экран", эдакий-то "депресняк" в стиле "полный нуар"... Что ждёт нас впереди? – навязчивый вопрос трагикомического финала, в пандан с которым почему-то неотвязчиво слышатся "В Москву! В Москву!" сестер Прозоровых и даже гоголевское "Куда несешься ты, Русь?.." Но как Русь не давала ответа, так не дают его и создатели новомодного "Бала". Кстати, созданного абсолютно в мхатовской стилистике (что бы там не говорили), если вспомнить, чем был театр в начале прошлого столетия. Так что не надо говорить, что вот-де посягнули на священные доски Камергерского, превратили МХТ в дискотеку… Ничуть не бывало. С поправкой на время спектакль получился вполне себе здешним. Продолжающим традиции. После бала На фоне века снимается народ – именно так после того, как "Бал" кончился, хочется перефразировать известную поговорку про Пушкина с семейством. На фоне века и эпохи, что была страшной, но героям которой демиурги постановки все же приносят свой "оммаж". Фото: МХТ им. А. П. Чехова В виде двух часов безудержной фантазии находчивых перфекционистов одного поколения, которым, кто что ни говори, а все же удалось исполнить задачу, недорешённую андерсеновским Каем – и сложить пазл. И пусть в нем нет слова "Вечность", а есть всего лишь слова "ХХ-ый век", но сквозь цепочки находок и манков, мы безошибочно узнаем ушедшее столетье. Время, в котором мы жили еще совсем недавно, и до которого, кажется, все еще можем коснуться рукой.