История села Свидовец Черниговской области

История села Свидовец Черниговской областиМоим одноклассникам посвящается Житель ст. Березанской Михаил Иванович Яценко рассказывает о своей малой Родине. 1. Свидовец древний В Черниговской области археология за пределы городской черты областного центра почти не вышла. Насколько мне известно, в области исследуется то, что либо лежит на поверхности (городища), либо вылезло на поверхность (кости мамонта). И то через пень-колоду. Ни один курган не раскопан. Поэтому в дальнейших рассуждениях буду использовать сведения, полученные при раскопках курганов в Киевской и Полтавской области. Почему это необходимо? Потому что на территории Свидовца их (курганов) множество. Причем некоторые, такие как Трехмогил и Перевязиста, восхищают своей архитектурой и размерами. Это сооружения сакральные. Трехмогил – ансамбль из трех смыкающихся курганов, ориентированных в линию с востока на запад. Перевязиста – двухглавый курган циклопических размеров. Археологи такие курганы называют царскими. Дух захватывает от предположений, что может быть в нем сокрыто. Думаю, что двуглавая форма кургана – не результат попытки его разграбления (в чем меня убеждают краснодарские археологи), а дизайн его архитекторов. Разграбленным был курган Пацюра. На его вершине зияла яма, кратер – явное дело рук грабителей. На Перевязистой этого нет. Перевязисту просто жалко раскапывать, как, может быть, жалко разрушать красивый старинный замок. Есть примерно такой же курган в Англии. И по нему англичане приняли специальное решение – не копать. А оставить потомкам. До появления совершенных технологий неразрушающих исследований. Уверен, что Перевязиста – главная достопримечательность села Свидовец. Несколько курганов разрушены в советские времена. По рассказу Кунай А.П. (а ему, в свою очередь, рассказывал Матяш Ф.И.), один из них находился в Однолычке, в огороде Е.Чубенко. Сейчас там огромная яма. При отсыпке ул. Горового в 30-е годы XX века с него стали брать землю. И наткнулись на кладбище. (Кладбище закрыто в 1860—ые годы. Дата его открытия неизвестна.) Оказалось, могилы древнего кладбища покрывали не только курган, но и прилегающие земли. Когда курган срыли, то чтобы не тревожить лишних могил, а грунт был еще нужен, стали зарываться глубже. И встает деликатный вопрос – докопали до «хозяина» (то есть до захоронения, ради которого курган и был насыпан) или нет? Вопрос очень интересный для науки. Также следует помнить, что вокруг того места до сих пор находятся могилы древних жителей села. Есть подозрение, что при отсыпке ул. Горового пострадал не только курган в Однолычке. В одной из раскопанных могил рабочие нашли стеклянный шкалик с какой-то прозрачной жидкостью. Из любопытства шкалик открыли и по запаху определили, что в нем, вроде бы, водка. Но только – вроде бы. Вроде водка, а если отрава? Нашелся страждущий охотник из рабочих, готовый рискнуть своим здоровьем ради науки. И, трижды перекрестясь, шкалик выпил. Замер, задержав дыхания, затем смачно крякнул и выдохнул: – Водка! До конца дня остальные рабочие внимательно наблюдали за его поведением? И убедились, что выпитое отрицательно на здоровье героя не сказалось абсолютно. Не только не стошнило, но даже в животе не заурчало. Любопытно, что другая раскопанная могила принадлежала женщине с заплетенной косой соломенного цвета. От прикосновения коса рассыпалась в прах. И остаются нетронутыми другие могилы вокруг кургана. Не идет у меня из головы эта коса соломенного цвета. В 1648 году антиохийский патриарх Макарий ехал к московскому царю за пожертвованиями. В свите сопровождения находился один любознательный парень. Это был Павел Алеппский, сын патриарха. Павел подробно описывал весь маршрут следования группы от Молдавии через Киев, Прылуки и до самой Москвы. Очень интересно читать его записи. В частности, проезжая по территории державы Хмельницкого, он пишет, что «…видел в доме каждого человека по 10 и более детей с белыми волосами на голове». То есть, такого же цвета, как и соломенная коса из захоронения. Поскольку история Свидовца насчитывает не одну сотню лет, значит, на его территории есть масса захоронений. Есть в селе место, которое в качестве кладбища использовалось столетиями. Если учесть, что кладбища располагались на возвышенностях, то, на мой взгляд, место это находится в районе Пятихаток. Точнее, от огорода Варухи до стадиона и дальше до Е.Чубенко Еще один курган, Пацюра, срыт при строительстве агрокомплекса. Несколько, которые пониже, исчезли в результате распашки. Недалеко от Пацюры до начала 60-х годов стоял ветряк Прысь Антона. Он тоже стоял на небольшой возвышенности. Возможно, то были остатки скифского кургана. После отмены крепостного права и земельной реформы 1861 года, возник рынок земли. Землю стали продавать многие помещики, в том числе В.А. Мусин-Пушкин, П.П. Катеринич, М.Н. Кочубей. Земли продавалось много. Но далеко не каждый покупатель (а это были, как правило, просто зажиточные крестьяне) мог ее много купить. Покупали, в основном, по 10-30 десятин. А после приобретения земли они переезжали туда на постоянное место жительства. А вскоре такую практику одобрило и правительство П.А.Столыпина. Таким образом, все украинские поля на начало 20-го века оказались густо заселенными. В том числе и урочище Бараниха у Свидовца. Там жили Антон Прысь, Петр Кунай и многие другие свидовляне. В 1939 году Сталин велел всем сселиться в компактно расположенные населенные пункты. Бараниху велено было пореселить в Свидовец, за железную дорогу. Поскольку переселяться нужно было обязательно за железную дорогу, то Антон Прысь так и сделал: поселился, едва переступив это самую железную дорогу. Чем позже хозяин переселялся, тем дальше от железной дороги ему доставался участок. Например, Петр Васильевич Кунай умудрился продержаться в Баранихе до 1940 г. И ему достался участок почти в центре Свидовца. То, что на сравнительно небольшой площади расположены не один десяток курганов говорит о том, что на момент их отсыпки свидовецкая земля была заселена. Причем, длительное время. Потому что временнЫе интервалы между строительством курганов исчислялись многими десятками, а то и сотнями лет. Курган не строился для абы кого, а только для выдающихся героев, которые не рождались каждый год. Он не строился временщиками. Общество, где возникали курганы, отличалось достаточно высокой социальной организацией. Что-то вроде государства. (Недавно англичане установили, что, обнаруженная у них цивилизация «колоколовидных кубков», возрастом 4.5 тыс. лет, пришла к ним с территории современной южной Украины.) Теперь подумаем, кто бы мог организовать их строительство на свидовецкой территории. Самые древние курганы, раскопанные в южной Украине и Кубани, имеют возраст 4 –4, 5 тысяч лет. Но на Черниговщине в то время росли дремучие леса пополам с водой. В таких условиях строить курганы невозможно. В начале I тысячелетия до н.э. в Причерноморье появились киммерийцы. Но даже при них Черниговщина не просохла еще настолько, чтобы здесь можно было кочевать (киммерийцы были кочевниками). Не случайно их захватнические устремления были направлены в противоположную сторону – в Закавказье. Картина стала меняться только к середине 1-го тысячелетия до н.э. Лесостепь подступила к границам Черниговщины. К этому времени в северном Причерноморье господствовали скифы. Многие историки считают, что практика возведения курганов достигла наивысшего расцвета при скифах. Все последующие обитатели Причерноморья – сарматы, готы, гунны и др. для своих захоронений использовали, в основном, уже готовые скифские курганы. То есть, до скифов на Черниговщине курганы нельзя было строить по природно-климатическим причинам, а после скифов строить было уже некому. Таким образом, свидовецкие курганы-могильники, по всей вероятности, насыпаны в скифские времена во второй половине I тысячелетия до н.э. Поскольку при жизни покойник был человеком значительным, вместе с ним в могилу обязательно помещали предметы домашнего обихода, ценности, оружие, лошадей, наложниц. (Как тут не пожалеть, что со сносом Пацюры навсегда утеряно место, где курган располагался). Покойника, ради которого курган насыпался, археологи называют «хозяин», потому что с годами в курган другие народы подзахоранивали и своих героев. Предшественники скифов киммерийцы тоже строили курганы, но не здесь, а в южных степях. Они, если и посещали наши широты, то только для захвата рабов. Возможно, то племя, которое скифы застали на месте Свидовца, выбрало себе тут место жительства именно с учетом противостояния киммерийцам. А место действительно замечательное. С трех сторон село окружено болотом. Болото, в форме подковы, обращенной глухой стороной на юг, на протяжении многих веков надежно защищало село от нападений южных кочевников. Причем, это сейчас оно болото, а в те времена там было не болото вовсе, а достаточно широкое и глубокое озеро, выдавленное ледником в мягких свидовецких грунтах. ( Даже в начале 20-го века от Лахновщины до Супоя можно было проплыть на лодке.) Внутри и вокруг природной подковы наверняка был лес. Очень может быть, что «гайок» — это остаток того реликтового киммерийского леса 3-хтысячелетней давности. (Хотя я больше склоняюсь к версии о его искусственном происхождении. Во всяком случае, по состоянию на середину 20-го века.) Характерно, что свидовецкая подкова, именно в силу своего выгодного географического положения, являлась привлекательной для жительства и, на протяжении всей своей истории, была заселена. Скифы пришли в северное Причерноморье на рубеже 6-7 в. до н.э. Они пришли не как бездумные завоеватели-убийцы. Они просто подчинили себе местные племена и заставили их на себя работать. Этот, хорошо организованный, кочевой народ жил, в свое время, рядом с Китаем, имел представление о государстве и в эволюционном плане стоял на ступеньку выше, чем причерноморские племена. Как назывался народ, живший в наших черниговских «палестинах» во времена скифов, в греческих источниках нет данных. Очень приблизительно пишут о нем греки. То ли из-за отдаленности района, то ли из-за пассивности самого народа. В любом случае, греки могли что-то знать о нем только со слов скифов.). Именно просвещенность скифов позволила им в течение шести веков господствовать не только в Северном Причерноморье, но и распространить свое влияние далеко на север. Известно, что, начиная с 6 в. до н. э., скифы вели интенсивную торговлю с греческими черноморскими колониями и в числе товаров, которые скифы продавали грекам, был хлеб. Это очень важный момент. Откуда у скифов мог взяться хлеб, если они вели кочевой образ жизни? Да, были и скифы-земледельцы, но ведь хлеба требовалось очень много. Его скифам выращивали местные покоренные племена. Экспансия скифов на север достигла черниговских широт. То есть, до северной границы лесостепи. Они подчинили себе племена всех земель, где можно было выращивать хлеб. В том числе и то племя, которое обитало на месте Свидовца. Скифы были рациональными завоевателями. И местное население на завоеванных землях никуда не делось. Оно подчинилось скифам. И во многом себе на пользу. Во всяком случае, в такую глушь, как черниговские широты, искусство земледелия принесли скифы. И заставили на себя работать местные племена. Недаром в раскопанных захоронениях, ближайших к Черниговщине, четко прослеживаются две культуры. Одна – земледельцы. Другая – их покорители. Одни (местные племена) хлеб выращивали, другие (скифы) были у хлеборобов надсмотрщиками. Если учесть, что история взаимоотношений скифов с эллинами началась в 6 в. до н.э., то скифы с местными покоренными племенами жили бок о бок около 400 лет, пока их во 2 в. до н.э. не потеснили сарматы. «Потеснили» — это исторический термин, применяемый для характеристики периода смены двух народов в северном Причерноморье — скифов сарматами. Я тоже, думаю, что скифы никуда не «потеснились», а за 400 лет настолько перемешались с местным населением, что в чистом виде их уже просто не существовало. Образовался новый этногенез. Наверняка в его образовании огромную роль сыграли скифы за счет ассимиляции с местными племенами. Ведь не случайно скифов после «потеснения» сарматами нигде не оказалось. Ни на Балканах, ни в Малой Азии, ни в западной Европе. Сарматам уже никого не надо было «теснить». Они пришли и просто покорили местное население. Сарматы были народом, родственным скифам, но менее цивилизованным. В течение своей истории они просто проедали то, что наработали скифы. И материальную и духовную культуру. Они не развивали экономику покоренных земель. Но, интенсивно включившись в торговлю с греческими колониями хлебом и рабами, довольно быстро поставили на колени местное земледелие и опустошили земли. И уж, конечно, строить курганы в Свидовце они никак не могли. Потому что тут они бывали только набегами. Сарматы тоже растворились в местном этносе, окончательно сформировав славян, как народность. И Прокопий Кессарийский и наш М.Ломоносов, во всяком случае, производят славян именно от сарматов. В официальной истории нет консолидированной версии о происхождении славян. Вроде, как они с неба свалились. Наши историки, почему-то, стыдливо обходят эту тему. Но неисторики, о происхождении славян, высказываются регулярно. Например, в одном детективе братьев Вайнеров я прочитал фразу «…Многие поколения моих предков были пастухами и скотоводами — кочевниками…». Вайнеры, как люди просвещенные и очень мыслящие, понимали, что ни с какого неба они не свалились, а вышли из древних степных кочевников, которые легко «доставали» аж до Польши. Недаром Гитлер однажды высказался: «В Польше уже начинается Азия»! То есть, мое предположение о том, что в формировании славянского этноса участвовали все племена когда-либо обитавшие на территории Великой Степи народы, не такая уж новость. Сарматов в северном Причерноморье сменили готы. Тоже разбойники еще те. И хоть обитали они в теплых южных степях, но к северной Черниговщине за рабами наведывались частенько. Тут наших очень выручала свидовецкая география. Заметив опасность, люди или готовились к бою, или прыгали в лодки и отгребали на середину озера (теперь болота). Традиционно, все набеги происходили с юга. И в подавляющем ряде случаев выручала «свидовецкая подкова». В свое время Киященко М.А. собрал коллекцию из трех каменных топоров. Два из них найдены на территории села. Это говорит о том, что свидовецкая подкова была заселена давно и, главное, длительно. Я видел те топоры. Примерно одного размера, один изготовлен из черного гранита, другой — из песчаника и третий — из какого-то слоеного минерала, похожего на роговую кость животного. Наверняка все те топоры привозные. Не местного происхождения. Уже хотя бы потому, что никаких залежей камня на свидовецких землях нет (что очень жаль). В каждом из тех топоров было просверлено круглое отверстие для топорища. Именно эти отверстия меня очень смущают, заставляя усомниться в том, что теми изделиями действительно пользовались как топорами. Например, в гранитном топоре диаметр отверстия около 15 мм. Попробуйте подобрать к такому топору топорище. И что с ним будет после первого же сильного удара. Оно просто сломается. А после несильного удара, из-за того что отверстие круглое, топор каждый раз будет проворачиваться на ручке. То есть, не использовались те топоры по прямому назначению. Возможно, то и не топоры вовсе. И потом. Сверлить гранит, да еще и точно, нелегко даже в современных условиях. А тогда? Но в мировой истории была цивилизация, которая владела такой технологией и обрабатывала камни с удивительной легкостью (и не только обрабатывала, но и перемещала глыбы весом в сотни тонн). Причем мировая цивилизация. Следы ее найдены в Мексике, Египте, на Кавказе, в Хакассии, в Англии. Ее возраст, примерно 4,5 тысяч лет. Если наши топоры сделаны в те времена, то об их назначении мы можем только предполагать. Мы еще очень мало знаем о той цивилизации. Но некоторые выводы сделать можем. А именно. Наверняка найдены не все топоры. Не может такого быть, чтобы в Свидовец завезли только три топора и они все оказались в руках Киященко М.А. Такого не бывает. Наверняка хранит свидовецкая земля в себе еще их много. Какое-то применение им было в древнем Свидовце найдено, а значит, привозили их сюда на продажу или обмен. Значит, жило тогда в Свидовце общество, развитое настолько, что практиковало товарообмен. Что-то привлекало сюда заморских купцов с их заморскими товарами-топорами. К сожалению, Михаил Андреевич умер в больнице и не успел распорядиться судьбой тех топоров. А после смерти в его дом проникли воры и похитили и топоры и коллекцию старинных монет, которую он собирал всю жизнь. 2. Свидовец в средневековье Прежде всего, мне кажется, что упоминание в летописи о половцах, которые «сташа по Дубенцу» в 1155г. не есть упоминанием о селе Свидовец. Нет там про Свидовец. Там есть упоминание о местности, где сегодня располагается Свидовец (и то очень приблизительно). Половцы — кочевники. Сегодня они «сташа», а завтра свернули кибитки и след их простыл. Первым источником, где упоминается название Свидовец (правда, на латинице) является карта Боплана за 1648г. Ближайшее окружение Свидовца (своего рода Золотое кольцо) — Кобыжча, Бобровица, две Басани и Быков. (Кстати, между Бобровицей и Басанью упоминается маленькое село без церкви под названием Яровка. Уж не предтеча ли это Ярославки?) Во всех этих населенных пунктах, в том числе и в Свидовце, значатся действующие церкви. Боплан клянется, что нанес на карту все населенные пункты, не пропустил ни одного. Получается, что местность вокруг Свидовца была безлюдной. Не было тогда Вороньков, Горбачей, Веприка, Татаровки и остальных мелких сел. И не могло быть. Потому что татары по нашей местности «гуляли» вольно с 13-го века. И далеко не только татары. Следующий раз Свидовец упоминается в «Летописи Самовидца» в 1659г. в рамках легенды Шишацкого — «А рейментара их пана Немирича, за Кобижчою под селом Свидовцом нагнавши, забили, и хто при нему был, никого не живячи». Село расположено внутри подковы, образованной болотом, обращенной глухой стороной на юг. Это классика расположения славянских поселений в условиях угрозы набегов кочевников, обитавших в причерноморских степях. Хотя, строго говоря, и свои братья-славяне тоже были далеко не прочь поживиться чужим добром. Так, с началом эпохи в украинской истории под названием «руина», в 1661г. Свидовец подвергся разграблению войском Юрася Хмельницкого, состоящим из татар, запорожцев и правобережных козаков. В следующем, 1662г. Ю.Хмельницкий, перезимовав на севере Черниговщины в селе Хорошее Озеро, повторил разбой в Свидовце. Причем, на этот раз разбой получился особо жестокий, потому что шел Юрась от Кобыжчи, то есть, с севера, и мало кому удалось спастись на воде. Следующий раз Свидовец разграбил Дорошенко в 1666г. с теми же правобережными козаками и татарами. Причем, если козаки больше налегали на имущество и деньги, то татары пленили людей для работорговли в крымских портах. В 1668г. грабежем Свидовца отметился Брюховецкий с полтавскими козаками. Грабеж сопровождался бездумными разрушениями и огнем. Через 10 лет, зимой 1678г. на Свидовец налетели татары. Если летом многие жители спасались в Супое на воде, то зимой прятаться было негде. Многих людей, как пишет летописец, татары «побрали и порубали». В 1679г. Свидовец «вычистил» самозванный правобережный гетьман Яненко с ногайцами. «ПомянутIй Яненко, озвавшися гетманом 1679 року, вивел орди белгородскIе, с которими под Козельцем и под Носовкою села выбирали.» Так записано в «Кратком описании Малороссии» В.Рубана. В следующем 1680 году пришли татары с турками, но застали в Свидовце уже одни головешки. Грабить уже было некого. За 19 лет Свидовец семь раз подвергался разграблению. Причем, это только те грабежи, которые упоминаются в «Летописи самовидца». А сколько их было до «самовидца»?… Например, есть сведения, что татары в 1664г. разграбили и спалили Бобровицу. Неизвестно, избежал Свидовец той же участи или нет? Скорее всего нет. Облегчение наступило лишь с усилением власти российского царя на Украине. Петру I, наконец, осточертела украинская демократия, с ее лукавыми гетьманами и бесконечными междуусобицами. А значит, с бесконечными грабежами и огромной украинской кровью. Он отменил институт выборности гетьманов, разогнал разбойников Запорожской сечи, учредил армейские гарнизоны на постоянной основе и войны и грабежи на Украине прекратились. На многострадальную Украину пришел мир. Последний раз по Свидовцу прошелся правобережный гетьман Филипп Орлик с татарами в 1709году. И все. Начиная с Петра I население Малороссии (левобережной части Украины, на которую распространялся московский протекторат) стало стремительно расти. Причем, настолько, что в конце 18-го века в Свидовце уже негде было селиться и возник Зеленый клин, куда переселялись те, кому не мог предоставить кусок земли ни отец, ни, по какой-то причине, пан. (Вспомним о благодатной традиции украинских семей, упомянутой в 1648г Павлом Алеппским, иметь «в каждом доме 10 и более детей». Она компенсировала потери населения, вызванные разгулом украинской демократии под названием «Руина» после Хмельницкого.) Зеленый Клин смог возникнуть только в условиях отсутствия угрозы разбойничьих набегов. Надо сказать, запорожцы к концу 17-го века напрочь забыли, что 100 лет назад давали обещание полякам боронить славянские земли от татар. Они все чаще стали объединяться с теми же татарами для грабежей украинских и польских земель. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Петра I стало участие запорожцев на стороне Карла ХII в Полтавской битве. Но, в принципе, нельзя было в то время предъявлять к запорожцам слишком высокие требования. В свое время, они входили в состав крымской орды и были, в самом начале 15-го века, с татарами Крыма вообще одним этносом. Их различала только вера. Предки запорожцев совсем недавно вели кочевой образ жизни, а основным занятием их было скотоводство и грабеж. Но уже к концу 15-го века они оказались зажаты между ногайцами, крымцами, белгородской ордой и усиливающейся Польшей, куда входила Украина. Особенно досаждала Польша со своими непонятными претензиями. И когда их кочевья постепенно поляки стали сокращать и требовать от них шляхетного соблюдения договоренностей, запорожцы на поляков смотрели, как на ума лишенных. Даже в 17 веке они чувствовали себя вольными соколами черноморских степей, никому не обязанными. В том числе и Петру I. Во времена Б.Хмельницкого, на фоне протестного подъема, село самостоятельно разделилось на 4 сотни. Сливовка — 1-я сотня, Супруновка (от выгона до обелиска) – 2-я сотня, от обелиска до Карашни – 3-я сотня и от Карашни до озера 4-я сотня. Сотни вошли в Переяславский полк. Чтобы участвовать в победоносных походах Б.Хмельницкого, крестьяне бросали землю, сапожники свое ремесло, даже дьяки брили бороды и записывались в боевые сотни. Очень уж привлекала всех грубая перспектива разжиться богатыми трофеями из польских обозов и маетков. Но прошло время, с 18-го века русские цари стали передавать украинские земли во владение дворянам. Свидовец разделился на две части – восточная от шляха осталась козацкой, а западная поступила в распоряжение А.И.Мусин-Пушкина. Даже после отмены крепостного права, в память об их крепостном прошлом, тех селян называли «реминци». И это была неважная рекомедация. Выйти замуж за «реминця» или жениться на дочери «реминця» считалось предосудительным поступком. Должен признать, что мне не удалось до конца прояснить вопрос о свидовецких реестровых козаках. Я нашел реестр украинских козаков согласно зборовского договора Б.Хмельницкого с польским королем Яном Казимиром от 1649г. Полный списочный состав 40 000 украинских реестровых козаков. Свидовлян там нет. Свидовец географически оказался как раз на границе двух соседних полков – Переяславского и Нежинского. То есть, достаточно далеко и от Переяслава и от Нежина. Кроме того, реестровое козачество по состоянию на 1649г. – это, как ни крути, польский институт и, видимо, свидовляне, памятуя о таком удачном прошлогоднем походе на поляков, не очень в этот реестр стремились. Не случайно ближайшие реестовые козаки оказались в Кобыжчи и их там было так мало, что вся Кобыжча не «наскребла» таких козаков сотню. А чтобы набрать сотню понадобилась еще и Носовка. Так она и значится в списках Нежинского полка (командир – полковник Прокоп Шумейко) –« сотня носовская и кобызкая». Единственная сотня на все реестровое козачество, укомплектованная жителями двух сел. Но в 1654г., после вхождения Малороссии в царство Московское, составлялся новый реестр. Изменились центры формирования полков. Появились Козелецкий и Остерский полки. В новых условиях в Свидовце набрана была какая-то сотня (но никак не четыре). В какой полк эта сотня вошла? — пока не знаю. Реестра от 1654г. я не нашел. Похоже, в письменном виде он так и не был составлен. 3. Легенда Шишацкого В 1844г. на свидовецкий приход священником был назначен Николай Ильич Шишацкий. Прибыв на место, он тут удивился традиции селян совершать крестные ходы до «криницы», что на краю болота у истоков Супоя. Ему объяснили, что лет двести назад на том месте состоялась битва с поляками. Согласно легенды, однажды поляки напали на Свидовец, но в Кобижчи в это время находился переяславский полк полковника Пацюры, гонец ему сообщил о набеге и Пацюра со своими козаками разбил поляков. Но погиб и сам. Его похоронили в степи на кургане, которому присвоили имя славного полковника. Закономерный вопрос: что это были за поляки, откуда они взялись? Ответ на него дает «Летопись Самовидца». Прежде всего следует сказать, что Пацюра – это реальная историческая личность. Речь идет о переяславском полковнике с 1658г. Тимофее Цюцюре. Конотопская битва, как известно, состоялась 28 июня 1659г. Ей предшествовали тоже достаточно кровавые события, когда Черниговский и Нежинский полки, будучи на стороне Выговского, с самой весны сдерживали натиск российского боярина Ромодановского, пока Выговский собирал все, что можно было собрать на Украине. Поскольку он уже договорился с польским королем о вхождении в Польшу, то Ян Казимир дал ему много польских войск (что вскоре самим полякам аукнулось исключительно неприятным образом). Другую часть польских жолнеров Выговский нанял за деньги гетьманской казны Богдана Хмельницкого. Кроме того, Выговский пообещал крымским татарам богатую добычу и был настолько убедителен, что крымскую орду привел к Выговскому сам крымский султан Нурадин. Кстати, именно татары, ударив в той битве под Конотопом в тыл Трубецкому, решили исход баталии. (Татары через Торговицу ударили Трубецкому в тыл. Трубецкой тылы свои, что называется, профукал и удар татар был страшен. За час они вырубили до 30 тыс русского войска.) Неизвестно, что перед битвой Выговский обещал украинским козакам, но после битвы он крымскую орду и козаков отправил за добычей «на Московщину». Боронить Московщину было некому. Трубецкой с остатками войск был заперт в Путивле и оттуда не мог сделать ни шагу. Козаки с татарами по России погуляли добре, причем настолько добре, что по возвращении с этого похода Выговский козаков, отягощенных награбленным, просто вынужден был распустить по домам (они уже мало походили на войско), а татары с добычей ушли в Крым сами. Остались поляки. Командовал ими украинский шляхтич Юрий Немирич. Они оставались на территории Черниговского и Нежинского полков то ли в качестве оккупационных войск, то ли в качестве передового заслона на случай нового похода России. Причем, расквартированы были не только в Чернигове и Нежине, но и в окрестных городах. Как пишет летописец — «в Борозне Мене и других». Но есть в военном деле одно железное правило: отмобилизованные войска без применения долго держать нельзя. В них неизбежно наступает разложение. Начинается пьянство, мародерство, безобразия по женской части и т.д. Так получилось и с поляками в Нежине. Всего за два, последующих после Конотопской битвы, месяца, июль и август, они умудрились всем надоесть хуже горькой редьки. В первую очередь они надоели нежинскому протопопу Максиму Филимонову. Поляки, будучи католиками, не очень почитали православную веру и ее главного проводника в Нежине. Поляки на территории Черниговского воеводства составляли абсолютное большинство мужского населения и вели себя бесцеремонно. Дело в том что, реестровые козаки Черниговского и Нежинского полков понесли в ходе боев накануне Конотопской битвы тяжелейшие потери. В 1658 году они принимали участие в походе Выговского на полтавский полк Пушкаря. А едва вернувшись домой, загородили дорогу войскам Трубецкого, который шел на усмирение Выговского. После Конотопской битвы у нежинского полковника Григория Гуляницкого людей осталось, как пишет летописец, «полтрети тысячи». То есть, примерно 150 человек. Будучи в большинстве, поляки, за счет местного населения, решали для себя и женский вопрос. Причем, не всегда по-джентельменски. И этим они достали не только козаков, но и людей посполитых, то есть, крестьян. К концу августа ситуация накалилась до предела. И ею решили воспользоваться два человека. Это протопоп Филимонов и Васюта Золотаренко. Последний – приходится братом Ивану Золотаренко, который командовал Нежинским полком до Гуляницкого, но погиб в Белоруссии. Сейчас Золотаренко был кровно заинтересован в свержении поляков, а с ними и Гуляницкого, чтобы самому стать нежинским полковником. Так возник заговор. Филимонов и Золотаренко составили план (как оказалось, план хороший) и поехали с ним к переяславскому полковнику Тимофею Цюцюре. Так как должность гетьмана на Украине была выборной, то гетьманом мечтал стать каждый реестровый полковник. Цюцюра не был исключением и активно интриговал в этом направлении. Гетьманская булава ему снилось каждую ночь, поэтому ходоков с Нежина он встретил с восторгом. Втроем они обсудили детали плана и принялись его воплощать. Филимонов с Золотаренко вернулись в Нежин, а Цюцюра отправился в Киев к московскому воеводе Шереметьеву. Цюцюра предложил Шереметеву план изгнания поляков с левобережной Украины, для чего попросил войск. Шереметьев и сам, после поражения Трубецкого, сидел в Киеве, как на иголках, поэтому Цюцюре войск дал. 1 сентября, ночью, Цюцюра безшумно вошел в Нежин и, по сигналу, началась резня. За короткое время («за годину») было вырезано 5 польских хоругвей. В резне приняли активнейшее участие не только козаки, но и простые крестьяне, обозленные поведением польских жолнеров. Одновременно восстали все черниговские города, где стояли поляки (видимо, неплохо, как координаторы, поработали на общее дело протопоп Филимонов и Васюта Золотаренко). За одну ночь с поляками было покончено. От многочисленных польских хоругвей, стоявших на Черниговщине с июня месяца, остался только один отряд, с которым Немирич попытался прорваться к Днепру. Так он и оказался под Свидовцом, где его настигла погоня. Поляков окружили и истребили. «А рейментара их пана Немирича, за Кобижчою под селом Свидовцом нагнавши, забили, и хто при нему был, никого не живячи». – пишет летописец. Если резня в Нежине случилась 1 сентября, то, надо полагать, битва под Свидовцом состоялась во вторник 2 сентября 1659г. К сожалению, пока неизвестно, сколько же конкретно поляков погибло в течение 1 и 2 сентября на Черниговщине и под Свидовцом. Возможно, этот вопрос прояснили бы польские хроники, но где их взять? Документ под названием «Великая польская хроника» об этих событиях умалчивает. Расчеты потерь по хоругвям не дают точной информации о количестве погибших, так как польская хоругвь могла состоять и из 300 человек и из 3000. Жестокие были времена. Жизнь человеческая ничего не стоила. Прав, не прав – решала сабля. «…и хто при нему был, никого не живячи». Неужели и раненых добивали? Всех? Может, все — таки, не всех? Может некоторых взялись выходить свидовецкие вдовы? И тогда понятно появление в Свидовце таких фамилий как Луговский, Городиский, Збанацкий, Небеский, Адомайтис. Адомайтис, конечно, литовская фамилия, но ведь и поляки были не просто поляки, а воины Речи Посполитой. А Речь Посполита – это союз Польши и Литвы, скрепленный договором от 1569 года. Так что, литовцы в том походе вполне могли принимать участие. Герои — победители, видимо, некоторое время после сражения еще стояли в Свидовце, залечивая раны. Поэтому фамилия Цюцюра в Екатериновке уже в наши времена вряд ли случайна. А что касается вдов, то их по украинским селам, в период «руины», было предостаточно. К тому же, в самом начале 1659 года, пока Выговский собирал войска, Трубецкого сдерживали черниговцы, нежинцы и 12 тысяч татар. Они проиграли несколько стычек русскому воеводе Ромодановскому, в результате чего козаки заперлись в Нежине, а татары ушли в Лосиновку и стояли там полтора месяца, до самого начала Конотопской битвы. Лосиновка – это так близко от Свидовца, что наверняка в Свидовце нашлось много охотников в той битве поучаствовать, так как Выговский всем участникам обещал богатую добычу (и слово свое, как мы знаем, сдержал). А там, где битва, там и потери и, значит, вдовы. И еще. В 1652 году по Украине прошла чума. Сильно пострадали районы Носовки (а значит, и Свидовец!), Прилуки, Нежин, Переяслав. Опустело много дворов. Погибших в этой свидовецкой сечи было очень много. Причем, не только поляков, но и козаков (поляки не были мальчиками для битья). Заманчиво было похоронить козаков на Пацюре, но места там хватило только для старшины. (Когда в семидесятые экскаватор начал из кургана черпать землю для агрокомплекса, в ковше попадались кости. Но никого они не заинтересовали). Раненых отвезли в Свидовец, на место сечи привезли священника, он отслужил молебен и козаков там похоронили в братской могиле. Но возможно, что их похоронили, все же, на штатном свидовецком кладбище. Через короткое время на месте битвы люди обнаружили икону Параскевы Пятницы. Немного поудивлявшись, отнесли ее в церковь. Но на следующий день икона снова оказалась на месте битвы. Снова отнесли икону в церковь. И снова наутро икона оказалась на месте битвы. Так продолжалось несколько раз. В конце концов, селяне поняли, что имеют дело с промыслом Божьим. До конца года поставили церквушку и называли ее «побыванкой», в честь побития поляков. Тут же обнаружился и источник, который как правило возникает на месте обнаружения икон. Его обнесли срубом и использовали для отправления религиозных ритуалов. Яценко Михаил Трофимович 1923г.р. восхищался убранством «побыванки». Очень хорошо расписана, на стенах древние иконы. Окончательно ее разобрали уже при советской власти во время войны. Следы одной из тех икон теряются в Буглаках. А куда делись убитые поляки? Тут тайны нет. В те времена существовала практика — трупы противника топить в реках, болотах, ставках. Об этом дважды упоминается в Хмельницкой летописи. То же в «Летописи Самовидца» о битве под Пилявцами: «Там были повны ставки и болота трупов лядских». О том же упоминает даже Т.Г.Шевченко в поэме «Гайдамаки». И это уже 19 век. В нашем случае болото оказалось, как нельзя, кстати. Рядом. У родителей Яценко М.Т. в тех местах была левада. (Колхоз раздавал желающим участки сенокоса на болоте). И он помнит, что прямо вблизи «побыванки» была необычная, красивая левада, обсаженная деревьями. А может это и не левада вовсе? Может это место, куда когда-то стянули трупы поляков? Их ведь было много. А потом это место обсадили деревьями, чтобы обозначить место, где лежат трупы. Где нельзя косить сено, пасти скотину. Так появилась красивая левада. То есть, если относительно братской могилы козаков у «побыванки» еще можно дискутировать, то сомнений, что поляки захоронены там, в болоте, быть не может. Впрочем, какое же это захоронение! Так, стянули покойников в одно место и оставили на растерзание хищным птицам и зверям. Известно, что в торфяниках трупы не разлагаются, не тлеют, а мумифицируются. То есть, у будущих поисковиков есть верный шанс достать из болотных трясин истока Супоя мумифицированных польских жолнеров. (Продолжение следует) Михаил Иванович Яценко, 15.02.2015г. Кубань.