об эволюции образа нашей страны в культовых американских мультсериалах

«1990-е закончились и, как уже говорилось, страна некоторым образом изменилась. Как-то, что ли, подобралась, пришла в себя, стала стройнее, внятнее и жёстче. Прозвучала Мюнхенская речь, появилась некоторая стабильность, а российские туристы за рубежом перестали ходить с открытыми ртами — более того, русских стали ждать как платёжеспособных и честных покупателей. «Симпсоны» отреагировали на это изменение позже всех. Но зато в другом сериале — «Гриффины» — появился новый российский президент, которого опасливо назвали «председателем правительства». Сценарист и продюсер мультипликационного сериала «Симпсоны» Майк Рейсс на днях выступал в России на бизнес-форуме. Его спрашивали о предметах сатиры в будущих сериях, о том, сколько ещё лет будет идти сериал, о рекламодателях. На эти вопросы он отвечал уклончиво или не отвечал совсем. Тогда кто-то из аудитории спросил Рейсса, не хочет ли он переехать в Россию. И Рейсс ответил неожиданно: «Почему бы нет? По материнской линии я русский. В мире, полном потрясений, хорошо иметь запасной аэродром». Это высказывание русскому человеку не может не понравиться. Не потому, что нам тут совершенно необходим американский потомок еврейских эмигрантов из России, — то есть страна-то у нас гостеприимная, приезжай да живи. Тут важно другое: обычно запасным аэродромом называют всё что угодно, но обязательно за пределами России. Один знакомый российский бизнесмен так назвал в разговоре со мной свой литовский хутор, купленный за смешные по московским меркам деньги. А тут оказывается — вот, живёт в Калифорнии человек, который 30 лет продюсирует один из самых популярных в мире мультсериалов и так спокойно говорит о том, что вообще можно переехать в Россию, чтобы здесь жить. Это знаменует некоторое изменение восприятия России в мире, но, что важнее, даёт нам повод поработать над изменением восприятия России внутри себя. Россия уже не та, какой она была, когда «Симпсоны» только начинались. С тех пор страна довольно сильно поменялась — минимум дважды. И, как ни странно, эти изменения чутко уловила западная популярная культура. Образ России менялся и в сериале о желтолицей нарисованной семье. В 1998 году Россия представлялась страной довольно тёмной и малозначительной. Страной, появившейся на развалинах грозного гиганта и страдающей от подросткового комплекса — до масштабов гиганта ей не дотянуть. Тогда вышла серия «Симпсонов», в которой российский дипломат в ООН говорил: «Мы пошутили». Он менял табличку перед собой с Russian Federation на USSR, а в это время в Москве труп Владимира Ленина пробивал окоченевшими руками стеклянный саркофаг в мавзолее, выходил на Красную площадь, по которой уже ехали танки, ракеты и шли строем готовые к бою солдаты с красными звёздами на шапках. Примерно через год после этого вышла серия, в которой Россия участвует в выборах города для проведения очередной Олимпиады. Встаёт представитель России и говорит: «Я представляю страну, где доллар стоит семь рублей. Простите, десять рублей. 150 рублей. Тысячу!». И убегает. Примерно так мы себя и чувствовали в девяностые — мы ностальгировали по великому прошлому, имея перед собой крайне смутный, преимущественно пугающий образ будущего, и мы переживали из-за курса валюты. Особенно в 1998—1999 годах. Образ России в массовой культуре Запада определялся тем, каким там видели лидера нашей страны. А картинка была довольно однообразной: полуживой грузный старик с перекошенным лицом смотрел ошалело, а говорил медленно и невнятно. Первого президента России Бориса Ельцина массовый зритель на Западе ценил за то, что он мог дирижировать оркестром, основательно перед этим выпив. Тогда в очередной серии «Симпсонов» появился специальный аппарат для определения степени опьянения посетителей бара. Высшим показателем был «Борис Ельцин» — это когда человек уже не мог стоять на ногах и даже моргать. 1990-е закончились и, как уже говорилось, страна некоторым образом изменилась. Как-то, что ли, подобралась, пришла в себя, стала стройнее, внятнее и жёстче. Прозвучала Мюнхенская речь, появилась некоторая стабильность, а российские туристы за рубежом перестали ходить с открытыми ртами — более того, русских стали ждать как платёжеспособных и честных покупателей. «Симпсоны» отреагировали на это изменение позже всех. Но зато в другом сериале — «Гриффины» — появился новый российский президент, которого опасливо назвали «председателем правительства». Он помогал бороться со «спящими шпионами», которые остались в США ещё со времён перестройки, а также прикуривал сигарету от стреляющего автомата. Этот образ рвал связь России с беспомощными и бесплотными сентиментальными воспоминаниями — становилось понятно, что Россия больше не унылое царство мрачных развалин и нищих людей, обгладывающих кости Советского Союза. Россия представала страной, вызывающей некоторый интерес, имеющей определённую силу и идентичность. А потом была серия «Южного парка», в которой российский президент по телефону посылал Джорджа Буша в наименее приятную область телесного низа. Пришло всё к тому, что в 2016 году на пике истерии по поводу мнимого вмешательства России в выборы президента США вышел эпизод «Симпсонов», в котором переодетый Владимир Путин на избирательном участке уговаривает Гомера Симпсона голосовать за Трампа. Позже выясняется, что и необходимости в этом нет — Россия уже всё решила за американцев. Тогда Путин уезжает из кадра на коне. Эти шутки стали нарисованным подтверждением признания роли России в мировом политическом процессе. Уж если это есть в «Симпсонах», значит, это по-настоящему важно. И уже неясно, задумывались ли эти шутки как что-то обидное, получились они довольно вежливыми и постмодернистскими — они скорее высмеивают психоз общества, которое убедило себя во всемогуществе тайного врага. Нам не жалко. Шутите. И приезжайте в гости или насовсем. У нас тут всё точно так, как вы изобразили в своих мультфильмах. Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.