Российское кино продолжает осваивать тему конфликта на Донбассе
На Неделе российского кино в Париже, а в октябре — на Римском международном кинофестивале, прошли премьерные показы нового фильма Рената Давлетьярова «Донбасс. Окраина». Режиссер ремейка «А зори здесь тихие...» на этот раз препарирует современный военный конфликт — через сюжет о нескольких незнакомцах, сведенных судьбой и украинскими бомбами в разрушенной Марьинке. Лето 2015 года. В поселок Марьинка под Донецком спешит грузовичок, набитый подушками. В кабине скучает пара украинских новобранцев — один, тихий харьковчанин Андрей (Евгений Михеев), крутит баранку, его сослуживец листает фотографии оставшейся дома девушки на смартфоне. Помимо доставки подушек в ближайший гарнизон АТО, парни должны также подобрать в Марьинке некоторого высокопоставленного пассажира — вот только стоит им въехать в поселок, как в машину тут же прилетает украинская же бомба от очередного обстрела. Андрей, вышедший справить нужду, чудом спасется — его товарищ же так и сгорит заживо со смартфоном в руке. Оставшийся без грузовика и друга водитель решит оценить обстановку вокруг — и вскоре уже будет греться в подвале с разношерстной компанией в следующем составе: оставшаяся в городе местная жительница-активистка (Ульяна Похлебаева), приехавшая на Донбасс с гуманитарной помощью наивная киевлянка (Женя Малахова), ищущая дорогу на фронт убежденная бандеровка (Анна Пескова), разыскивающий сына-срочника гражданский украинец (Сергей Холмогоров) и... капитан ополчения ДНР Анатолий (Гела Месхи), мужик принципиальный и совестливый, но несколько задерганный из-за недавней контузии. Первой реакцией этих представителей двух воюющих друг с другом сторон и им сочувствующих, естественно, оказывается конфронтация: вот Андрей и Анатолий, пойдя за водой, наставляют друг на друга стрелковое, а вот ждущие их женщины пускаются в страстный идеологический спор, в ходе которого будут упомянуты и бытование на современной Украине фашизма, и обязательная дихотомия «эти пришли убивать, а те защищать». Необходимость в первую очередь выжить, впрочем, постепенно сблизит всех присутствующих и некоторые противоречия сгладит: когда над головами разрываются снаряды артобстрела, а из соседнего подъезда надо бы вытащить увильнувшую от эвакуации мирного населения пенсионерку, не очень-то до выяснения отношений. Вскоре и вовсе выяснится, что ополченец Анатолий неплохо подкован в литературе, а харьковчанин Андрей в гробу видал весь этот конфликт, и если бы не призыв, так бы и развозил мирно воду по магазина родного города. Тем временем бомбы продолжают падать — и когда одна из них разнесет в щепки любовно выстроенную кем-то из местных жителей голубятню, поднимая в воздух стаю перепуганных птиц, компания решит выбираться к русской границе. Тут, впрочем, в Марьинку войдет БМП с головорезами из батальона «Азов» — а ловко ввернутый Давлетьяровым в сюжет флешбэк намекнет, что один из героев вовсе не тот, за кого себя выдает. Давлетьяров, то есть, обостряет военно-философскую драму, служащую «Донбассу» базой (сам по себе сюжет о неприятелях, сведенных хаосом войны в одной точке и постепенно проникающихся друг к другу как минимум уважением, для жанра военного кино уже более-менее классический), детективной интригой — чтобы в финале ударить зрителя под дых неожиданным разоблачением одного из центральных героев. Параллельно он, несмотря на скромный, по его собственным словам, бюджет, достаточно живописно иллюстрирует сами реалии военного бытья — от вынужденной необходимости как можно скорее закапывать трупы жертв (на июльской жаре те начнут гнить стремительнее обычного) до неизбежных страданий людей, наименее к боли и разрухе подготовленных (фигурирует в сюжете и замкнувшийся после попадания под очередной обстрел пацан лет десяти). Причем снимает все это режиссер в подчеркнуто олдскульной, наследующей скорее советскому, чем западному военному кино визуальной манере, не обеспокоенной попусту вопросами возможной эстетизации насилия — взять хотя бы кадры с взорванной голубятней, которым по выстроенности позавидовал бы и такой большой мастер скрестить на экране птиц и пули, как Джон Ву. При этом Давлетьяров все-таки раз за разом обрывает своих персонажей, когда они пускаются в околополитические споры — подчеркивая тем самым, что его задача как режиссера здесь далека от поиска правых и виноватых в донбасском конфликте. Не то, чтобы автор «Донбасса. Окраины» при этом позиции своей не имел: в фильме ее подчеркивает праведность, наличие внутреннего стержня у ополченца, сыгранного Месхи, и, на контрасте, лютая беспощадность, с которой здесь вторгаются в сюжет садисты из «Азова». В своем фундаменте, впрочем, «Донбасс. Окраина» стремится прежде всего сообщить о бесчеловечности не одной из сторон, а всего этого конфликта в целом — продолжающего уносить по большей части невинные жизни до сих пор. Что же до авторской позиции, то отвечая в Риме на вопрос итальянского журналиста, поинтересовавшегося взглядом режиссера на причины событий на Донбассе, Давлетьяров высказался с редкой прямотой, предложив иностранцам представить, как бы они реагировали, если, например, в Швейцарии пришли бы к власти ультраправые и тут же начали бы угнетать говорящее на итальянском языке население. Сравнение в своей умозрительности дерзкое — но, похоже, оставшееся иностранной публикой так и не понятым: похоже, подобные, неразрешимые дипломатически дилеммы в их представлении в XXI веке могут возникать только в странах третьего мира. В который события на Донбассе Украину засасывают все глубже и глубже. Дата российской премьеры фильма «Донбасс. Окраина» пока не объявлена. В октябре картину показали вне конкурса Римского кинофестиваля, а в ноябре — на Неделе российского кино в Париже
