Живописный детектив. Как искусствоведы уже 38 лет изучают портрет офицера?
В музее ИЗО Машкова рядом два портрета: императрица Екатерина II и неизвестный морской офицер. Она - воплощение барокко с избыточностью деталей, вычурностью и помпезностью. Он - лаконичен, романтичен и строг. Невероятно разные портреты одной эпохи. Но если с ней всё понятно, то он сплошная загадка. Эту загадку уже 38 лет пытается разгадать замечательный искусствовед и лектор, сотрудник музея Любовь Яхонтова. «Портрет неизвестного морского офицера» в составе коллекции из 38 полотен попал в музей в 70-г годах - это был подарок от некой урождённой царицанки Нины Александровны Арнинг-Зайцевой. Про Нину Александровну известно немного. По одним данным, она была дочерью управляющего царицынского банка, по другим - певицей. Достоверно, что она была замужем за известным московским юристом и коллекционером Казимиром Фёдоровичем Арнингом, который был другом художника и тоже страстного коллекционера Ильи Остроухова. Остроухов был потрясающим живописцем, хоть и без системного образования, дружил с меценатом Павлом Третьяковым, говорил на трёх языках, был прекрасным пианистом. Но всю страсть своей души он вложил в коллекционирование. В основанную им галерею он пускал всех желающих, но после 1917 года коллекцию национализировали, а сам он умер от нищеты и голода в каком-то подвале. Арнинг же как-то спасся и даже сохранил свою коллекцию, часть которой его вдова потом подарила родному городу. Но несомненно, что под влиянием Остроухова коллекция Арнинг также была исключительной. «Неизвестный морской офицер одет в китель капитана первого ранга, держит в руках рупор и подзорную трубу, на груди два ордена, - говорит Любовь Яхонтова. - Портрет опередил свою эпоху подачей, трактовкой. Это ведь не парадный помпезный портрет героя сражения с орденами, а очень душевный, романтичный образ. Атмосфера картины много говорит о времени, о человеческих качествах, о ценностях этого героя морских сражений. Деликатность изображения, лаконичность, оттенки, полутона - всё очень гармонично. На втором плане корабль этого офицера. Его паруса словно лепестки неведомых цветков. Этот молодой человек волнует меня уже 38 лет. Я просто в него влюбилась, по-человечески, абсолютно. Каждый день ходила в реставрационную, чтобы узнать, что удалось восстановить и попутно разгадать его загадку». Версия №1: флотоводец Фёдор Ушаков Первая версия, которой придерживался и Арнинг, что неизвестный морской офицер - это портрет молодого Фёдора Ушакова, адмирала, причисленного к лику святых. Он не проиграл ни одного сражения, не потерял ни одного корабля, и никто из его подчиненных не попал в плен. Он - легенда. Но на его многочисленных портретах он с карими глазами, а неизвестный - с серыми. Строение лица, форма головы - у них всё разное. Тогда почему Арнинг верил, что это Ушаков? «Мы знаем Фёдора Ушакова по поздним портретам, которые художники тех лет писали под влиянием французского художника Жака-Луи Давида. «Под Давида» немного удлиняли лицо, делали изящными руки, несколько нивелировали личность. В XX веке провели тщательное восстановление первоначального облика адмирала. Оказалось, что у него были светлые глаза, кожа и волосы. Ещё он очень моложаво выглядел. Так что это действительно мог быть он, но... Реставраторы очистили часть эполета, на котором чётко читается слово «Чесма». А Фёдор Ушаков никакого отношения к Чесменскому сражению не имел. Пришлось его исключить», - говорит Любовь Аркадьевна. Версия № 2: адмирал Грейг Герой Чесменского сражения Самуил Грейг, шотландец, пришёл на русский флот по приглашению Екатерины II. В Чесменском сражении командовал центральным кораблем эскадры, а после осуществил дерзкий подвиг - участвовал в поджигании легко-воспламеняющих кораблей брандеров, которые затем отправляли в сторону неприятеля. Таким образом была уничтожена большая часть неприятельского флота, правда, ему пришлось спасаться вплавь под огнём турков и горящими обломками. Зато по возвращению на борт капитан 1-го ранга Грейг превратился в адмирала - такой приказ издал Григорий Орлов, а Екатерина II, благоволившая дерзкому моряку до самой его смерти, подписала. Лицо неизвестного скорее европейское, чем славянское, рассуждала Любовь Яковлевна. И есть портрет Грейга кисти Аргунова, написанный через четыре года после Чесмы, в лицах есть что-то общее. Но неизвестный - капитан, а Грейг - контр-адмирал, у нашего офицера изображены ордена св. Георгия и св. Владимира. А были ли они у Грейга? «Представляете, в какую эпоху мы жили? Интернета не было, в архивы не попасть, фотографии нечёткие, справочники по морскому делу - неимоверная редкость. Но всё же я узнала, что орден святого Владимира учредили только в 1782 году, когда Грейг был уже в преклонном возрасте. Значит, это точно не наш офицер». Версия № 3: адмирал Круз «И тут, наконец, эполет реставраторы расчистили полностью. И, кроме слова «Чесма», там было ещё несколько букв: «киакресс: Чесма тое». И тут я встала в ступор: что же это может значить. Я предположила, что это транскрипция, от «Круз Александр Иванович» - датчанин, герой Чесменского сражения. Но причем тут знак двоеточие и что означает тое»? Потом выяснилось, что у них полное несовпадение по званиям и наградам: Круз стал адмиралом в 1773 году, при этом он кавалер св. Владимира 2-й степени и св. Георгия 2-й класс, а у нашего звание капитана десятью годами позже и награды: св. Владимир 4-й степени и св. Григорий 4-й класса. Конечно, это не он», - говорит Любовь Яхонтова. Версия № 4: контр-адмирал Джеймс Престон «В то время на эполетах никаких надписей не было, её на холсте сделал сам художник. Но что он хотел ею сказать? Казалось, это неразрешимая загадка. Но тут я познакомилась с Александром Горшманом, который помог в нескольких музеях установить личность человека, подписанного на картине как «неизвестный». Так, в ульяновском музее он определил, что портрет долгое время неизвестного чиновника не кто иной, как губернатор этого края», - рассказывает искусствовед. Электронной почты не было, вся переписка между ними была только рукописной. В каждом письме она скрупулёзно, с точностью до миллиметра, зарисовывала узоры с кителя, расстояния между галунами, детали эполетов, чтобы Горшман мог дать пояснения мучившей их загадке. Именно он установил, что у изображенного ордена св. Владимира есть бант, а это серьёзная деталь. Бант давали как знак за боевое отличие. Введён он был 14 апреля 1789 года, значит, портрет написан никак не ранее этой даты. «Что означает «киакресс: чесма тое», мне ясно. Это может расшифровываться как «Корабль «Иоанн Креститель»: «Чесма» то есть», - зачитывает письмо Горшмана Любовь Яхонтова. - А дело вот в чём. В 1783 году был спущен на воду в петербургском адмиралтействе 100 пушечный линейный корабль «Чесма», названный в честь славного сражения. И был он под этим названием до начала 1792 года, когда начались первые мирные переговоры с турками. Посол Турции выказал неудовольствие, что один из крупнейших кораблей русского флота назван в честь места, где турецкий флот потерпел поражение, и поставил переименование корабля как условие, могущее сорвать подписание мирного договора с Турцией. Екатерина спорить не стала, тем более что дело было давнее, были и более крупные победы, и корабль переименовали в «Святой Иоанн Креститель». Но наши люди ушлые, поэтому на эполете и написали: «Иоанн Креститель»: то есть «Чесма». А это значит, что наш офицер служил на этом корабле, и было это гораздо позже Чесменского сражения. Круг неизвестных предельно сузился. Более того, скорей всего, моряк этим кораблем командовал и был в звании капитана первого ранга. Это известно благодаря прорисованному клапану кителя, который покрывался галуном только у капитанов первого ранга, а также закруглению галуна по нижнему краю шляпы. Горшман выдвинул версию, что «неизвестный офицер» - это Яков, или Джеймс, Престон, капитан первого ранга, командовавший «Чесмой» и обладавший как раз двумя этими наградами. Отличился во время войны со шведами в 1790 году 25 мая при Красной горке и 22 июня под Выборгом. За храбрость ему также была пожалована золотая шпага и пансион посмертно в 400 рублей ежегодно. Казалось бы, это он. На сей раз точно он! Но. «Однако как ни была хороша версия и даже совпадение по орденам есть, но не подходит Престон по возрасту, ему на момент учреждения банта было 42 года, а на картине молодой мужчина», - расстроил Любовь Аркадьевну Горшман. Версия № 5: капитаны Аничков и Аклейн Логично, что на холсте кто-то из прочих командиров «Чесмы». Был среди них Пётр Аничков. Однако св. Владимира он не имел вовсе. Кроме того, командовал он совсем другой «Чесмой» - это был корабль, с боем взятый у турок в 1771 году, который затонул во время шторма в 1777-м, в то время как «Чесма» он же «Иоанн Креститель» был спущен на воду лишь через шесть лет, к этому времени Аничков был уже в отставке. Датчанин Аклейн командовал той самой «Чесмой» с 1783 по 1788 годы, однако и у него не было нужного комплекта наград. Опять неудача. На какое-то время Любовь Аркадьевна покидала Волгоград, и расследование личности неизвестного офицера прекратилось. А ведь Горшман насчитал всего десятка полтора морских офицеров, служивших в это время и имевших такие награды. Один из них - на портрете - ревностно хранит свою тайну до сих пор.
