"Каков приход, таков и поп": экономист Павел Голубев — о типичном представителе малого бизнеса в регионе

Несмотря на все потуги расшевелить региональную экономику, в Калининградской области зафиксировано снижение количества предприятий малого и среднего бизнеса, и это плохо, констатирует Павел Голубев в своей колонке в журнале "Королевские ворота". Я первый, кто бросил бы камень в огород министерств и ведомств за тенденцию к снижению предпринимательской активности, но немного разобравшись, пришёл к выводу, что типичный представитель малого бизнеса в нашем регионе — это не более чем посредственный наёмный сотрудник. Но по порядку. О сокращении числа предприятий малого и среднего бизнеса рапортовал бизнес-омбудсмен по Калининградской области Георгий Дыханов. По его данным, с января по июль 2018 года закрылось 73 малых предприятия и четыре средних. На этом фоне в регионе растёт количество микропредприятий. Однако микропредприятия и прочие ИП — это не индикатор экономики, а способ приёма денежных средств и инструмент сокращения налоговых обязательств. По сути, все ИП и микропредприятия — это смесь из фрилансеров, наёмных сотрудников, получающих от одного заказчика-работодателя фиксированную заработную плату по схеме "договор — счёт — акт — перевод", и тех, кому с тем или иным успехом надоело "работать на дядю". Отметим, что на фоне довольно высокого числа микропредприятий в регионе — 55 тысяч — крупные и средние компании испытывают вполне естественный кадровый голод. Причём не только в новаторах и гениях, способных предложить что-то новое, но и в специалистах, которые "тянут лямку" и "затыкают дыры". Несмотря на видимые и невидимые трудности собственного дела, заниматься предпринимательской деятельностью в России по-прежнему модно и в какой-то степени даже "религиозно". Вера в свой потенциальный бизнес у россиян настолько крепка, что, оказавшись на ковре у начальника, будучи наёмным сотрудником, крайне сложно признать свои ошибки и пойти исправляться. К огромному сожалению, производительность труда в РФ одна из самых низких среди всех развивающихся стран, и это действительно большая проблема. Русский человек приносит один доллар себе и два доллара тому самому дяде. Условный бразилец приносит половину доллара себе и пять долларов дяде. Когда-то бразилец начнёт получать такой же доллар, как и русский, а ещё позже — и все два. А вот русский обречён на вечный доллар, так как нельзя получать столько же, сколько ты приносишь работодателю. Наёмные сотрудники, будь то офисные клерки, госслужащие или занятые в сфере обслуживания, в большинстве своём занимаются лишь тем, что отбывают номер, находятся в постоянном поиске возможностей для дополнительного и не всегда законного обогащения. Либо, столкнувшись с первым же "цэу" от начальства, сбегают в малый бизнес, где, как в религии, можно найти покой не только души, но и желудка. Что касается сбежавших в бизнес наёмных сотрудников, которые не смогли признать собственную некомпетентность, то они и как бизнес-единицы крайне слабы. Простите, но я не верю в историю про плохого кассира, который стал хорошим банкиром. Имея дело с разного рода ИП и микропредприятиями, я давно убедился, что в жаркий июльский день половина из них предпочтёт поехать с семьёй на Косу или Зеленоградск, нежели прийти на встречу и провести переговоры по заказу их продукции или услуг. Они просто перенесут встречу на другой день, который, к слову, также может оказаться погожим… Именно так переносится успех. И когда в следующий раз каким-нибудь летним будним днём по пути с работы вы встанете в пробку на въезде с Приморского кольца в город, то посмотрите по сторонам. Среди всех этих людей, запертых в своих машинах, вы увидите: 50% безработных, 30% не слишком успешных предпринимателей, переносящих свой успех на завтра, 10% успешных предпринимателей, у которых бизнес способен работать самостоятельно, и 10% таких же, как вы, — едущих с работы. Одна из проблем и российской, и региональной экономики заключается в переоценённой самоидентификации социально активного и трудоспособного мужского населения. Уровень его компетенции недостаточен для широких шагов по карьерной лестнице, да и лестниц таких в нашем регионе крайне мало. Стрессоустойчивость прибалтийских мужчин и вовсе кот Шрёдингера, существование которого крайне сложно доказать, в отличие от обратного. При первой кочке, трудности и оплеухе на карьерном пути калининградец хлопает дверью и уходит в бизнес. Словно в церковь, где царит такая же, не основанная ни на чём, надежда. Пока начинающий бизнесмен надеется и с гордостью рапортуем друзьям и близким о статусе предпринимателя, средний и крупный бизнес испытывает нехватку кадров, число неприбыльных ИП и микропредприятий растёт как на дрожжах, а ВРП демонстрирует куда более сдержанную динамику, нежели мог демонстрировать. Критика власти за то, что предпринимателей душат, мешают им работать и не помогают развиваться, справедлива лишь отчасти. В другой части есть совершенно отличная от западной культура производительности труда, когда работа — это два звонка, а всё новое — дополнительная нагрузка, которая никому не нужна. Мы боимся признать, что начинать нужно с себя. Сколько людей могут назвать себя профессионалами? Сколько людей чувствуют себя уверенно на рынке труда? Сколько бывших наёмных специалистов стали успешными предпринимателями? Ответы, думаю, известны. Поэтому мы имеем ровно ту экономику, которую заслуживаем.