Профессор Российской академии музыки имени Гнесиных отметила 100-летний юбилей

Как работается и живется удивительному педагогу, она рассказала в интервью «ВМ». Вера Дмитриевна Ныркова прошла путь от преподавателя до заведующей кафедрой фортепиано, став кандидатом искусствоведения, заслуженным работником высшей школы РФ, автором научных публикаций. Сейчас, несмотря на свой преклонный возраст, Вера Дмитриевна продолжает преподавать, ведет активную музыкально-просветительскую деятельность, регулярно проводит музыкальные вечера в Центральном доме ученых Академии наук РФ на Пречистенке, 16. — Вера Дмитриевна, что сыграло главную роль в выборе профессии? Почему музыка? — Виной всему господин случай. Совсем юной я попала в квартиру, где жила княжна Елена Шаховская, преподаватель по классу фортепиано. На протяжении всего дня из ее комнаты звучала музыка. Вечерами за ужином я напевала запомнившиеся мотивы. Очень скоро музыкальная соседка обратила внимание на певунью и решила взять меня в ученики. Занятия с Шаховской перевернули мою жизнь, я уже не мыслила ее без музыки. А сама княжна стала для меня эталоном. Я очень хотела быть похожей на нее. И еще тогда, в детстве, решила, что буду преподавать. Трагические события, репрессии, унесшие жизни и моего горячо любимого преподавателя, и многих других талантливых музыкантов, не изменили моего решения. В консерватории у меня были такие легендарные учителя, как профессоры Александр Гольденвейзер, Григорий Гинзбург, Василий Нечаев. Каждый из моих педагогов сыграл огромную роль в процессе становления меня не только как музыканта, педагога, но и личности. — Что для вас музыка? — Все. Музыка ведет человека от самой колыбели и до последних дней. Особенно нужна она в тяжелые времена. Во время войны мои однокурсники играли для солдат на передовых позициях. Потому что музыка имеет огромную силу и власть над людьми. Какая музыка звучит у людей в душе — такие и люди… — Что вы, педагог, считаете своей главной задачей? — Основное предназначение педагога: получил знания — поделись ими. Я считаю это своим жизненным кредо. Так учили меня, так я учу своих студентов. Вот почему я много занимаюсь просветительской деятельностью. Это счастье — чувствовать, что ты недаром прожил жизнь, что ты в ком-то оставил частичку себя. И я пытаюсь этот дух бескорыстия внушить своим ученикам. — В век материализма и потребительства? Возможно ли это? — Все возможно. Важно заинтересовать. Думаю, в педагогике сегодня это один из труднейших моментов — распознать и развить интерес в своем ученике. Потому что для того, чтобы сделать из студента музыканта, нужно найти в нем способности. Именно найти. Они есть у каждого человека. Ведь способность — это желание человека способствовать овладению ремеслом. И если вы хотите заниматься музыкой, а кто-то упорно доказывает, что у вас нет к этому способностей, значит, он просто не хочет их искать и развивать в вас. — Какие привычки отличают вас от остальных? — Если хотите, назовите это моей привычкой: я стремлюсь быть полезной людям. А для этого необходимо постоянно совершенствоваться, учиться, быть требовательной к себе. Наверное, именно стремление познавать новое заставляет меня уже сто лет просыпаться по утрам. И на это всегда не хватает времени. — Кто вам помогает в этом? — Друзья. Это очень узкий круг людей, которые меня понимают и которых можно допустить до глубины своей души. Это люди, которые хотят тебя слышать и слушать. Еще есть широкий круг приятелей, с которыми приятно общаться. Это увлеченные люди. За увлечением всегда следует чувство любви к жизни. Этим чувством заражаешься и заряжаешься. — Вы знаете свой родной город разным. Москва какого времени вам ближе? — Этот город мне очень дорог. Но ближе мне Москва моей молодости. Какой бы она ни была в то время: разрушенной войной, скорбной, потом — возобновленной, радостной, уютной и теплой, обладающей какой-то особой сердечностью. Сегодня, мне кажется, дух той Москвы потерялся в блеске и столичном шике. Но она очень хороша собой! — Люди тоже изменились? — О, ведь это люди изменили город, а значит, изменились и они. Стали более замкнуты, поселившись в своем мире, меньше стали думать о дружбе. Отношения стали несколько поверхностными и холодными. Поверхностность вообще слишком типична для современности. А еще бесконечные спешка и суета, которые страшно утомляют... Но это я так вижу жизнь, через призму векового опыта, и все пытаюсь успеть за ней. А потому искренне радуюсь хорошим переменам, происходящим в Москве. Я стараюсь жить полной жизнью, прочувствованной до крайней мелочи, услышанной в самых разных звуках. И очень рада делиться этим.