Foreign Policy (США): Проблема не в фейковых новостях из России. Проблема в нас
В 1934 году журналист и новеллист Аптон Синклер баллотировался на пост губернатора от движения «Конец бедности в Калифорнии» (EPIC). Он предлагал очень прогрессивную программу изменений, в которую входило введение пенсий, увеличение налогов на доходы и недвижимость для состоятельных жителей штата Калифорния, создание государственной сети кооперативов, которые будут нанимать безработных. Лидеров бизнеса и профсоюзов тогда встревожили социалистические элементы его программы. Поэтому они вложили четыре миллиона долларов в поддержку действующего губернатора Фрэнка Мерриама. Эти деньги были использованы на распространение лжи и дезинформации через листовки, радиоточки, статьи в газетах, а также через новое медиа-изобретение — политическую агрессивную рекламу, которую показывали перед фильмами в калифорнийских кинотеатрах. В роликах актеры, которые изображали простых граждан, читали специально написанные строки с ложью о движении EPIC и Синклере. Такие фейковые новости тех времен оказались очень эффективными. Мерриам легко победил своего оппонента. Перед выборами Синклер написал жалобу в Конгресс с требованием расследовать то, что он называл «ложной пропагандой», добавляя: «Симпатизируете вы мне и моей платформе или нет — это не важно». Он добавил, что если киноиндустрия «может быть использована для влияния на избирателей справедливо, ее могут использовать для этого и несправедливо». Никакого расследования тогда не было. Кампании влияния и дезинформации стали нормальной частью выборов в США. Роль дезинформации в избирательных кампаниях и того, как она транслируется и распространяется, а также как она влияет на избирателей стала темой для национального обсуждения в Америке после президентских выборов 2016 года. Чаще всего виновниками называют Россию, Иран и Китай. Разведывательные управления США, комитеты по вопросам разведки обеих палат Конгресса, специальный представитель Департамента юстиции Роберт Мюллер очень тщательно документируют российские усилия, нацеленные тайно подорвать американский демократический процесс. В августе, тем временем, компания FareEye, которая занимается проблемами кибербезопасности, описала «с определенной уверенностью» то, как Иран использовал социальные сети для продвижения политических подходов, «которые совпадают с иранскими интересами». Опираясь на отчет компании, Фейсбук удалил 652 страницы, группы и аккаунты за «скоординированное неподобающее поведение». В конце концов, выступая перед Советом безопасности ООН, президент США Дональд Трамп заявил, что «Китай пытался вмешаться в наши среднесрочные выборы, которые пройдут в ноябре 2018 года, против моей администрации». Когда его спросили о доказательствах, он сказал: «У нас есть доказательства. Они будут обнародованы». Но при этом Трамп всех озадачил, назвав лидера Китая Си Цзиньпина своим «другом». Но если присмотреться ко всем этим обвинениям, возникает ощущение отсутствия точности в том, что именно считается неприемлемым поведением, которое нужно запретить. Заявленные цели «врагов» смешиваются с их реальными действиями. К примеру, разведывательные службы США предупреждают о стремлении России «подорвать либеральный демократический порядок во главе с Америкой» так, будто это уже преступление. В это же можно упрекнуть и действующего американского лидера, который, похоже, преследует ту же цель, когда унижает союзников, принимает протекционистские торговые политические подходы, разводит национализм и публично хвалит автократических лидеров. Похожим образом, Комитет по вопросам разведки Палаты представителей в отчете указал, что с 2015 года Москва «пыталась посеять раздор в американском обществе и подорвать нашу веру в демократические процессы». Но первое американцы сделали и сами. А тайные политические оперативники воплотили второе еще за долго до появления социальных сетей. О том, как интернет стал инструментом для достижения политических и социальных целей, хорошо написали эксперты по вопросам обороны Сингер и Эмерсон Брукинг в своей книге «Как война: превращение социальных сетей в оружие». Разложив по полочкам всю ненависть, ложь и государственную пропаганду, а также государственный мониторинг, который сделал возможным интернет, книга стала неумышленно тревожной. Но учитывая то, как страшные истории разоблачаются, сообщаются, а потом быстро забываются, авторы отмечают, что очень трудно оценить последствия для гражданских свобод, личной безопасности, политики и даже национальной безопасности или внешней политики. В измерении безопасности и дипломатии книга делает весьма смелое заявление: стратегическое использование интернета, особенно социальных сетей, похоже на войну. А значит, сейчас это главное поле боя в мире. И все мы невольно стали или целями, или комбатантами. Это утверждение весьма неудобное для всех, кто вырос, изучая кинетические тактики боя и балансирование между вполне физическими силами. Но интернет очень сильно повысил значение информации. Доказательство этому то, как политики и военные лидеры постоянно пытаются и успешно используют ее. Они больше не могут недооценивать иностранные попытки повлиять на население их стран. Тут либо вы формируете восприятие граждан, либо кто-то другой это сделает за вас. Читайте также: Ложь как госполитика: самые нелепые «отмазки» России Интерпретация таких усилий зависит от источника, умысла распространения сообщений и толерантности к лицемерию. Как заметил профессор Гонконгского университета Дов Левин, бывшие крупнейшие мировые силы: СССР/Россия и США — за период с 1946 до 2000 года прямо или косвенно вмешались в 117 избирательных кампаний из 938 по всему миру. Опасный баснописец для одних — это смелый «правдоруб» для других. Аналогичным образом, распространение правдивой информации одними может казаться информационным оружием для других. Проблема, которую американцы игнорировали последние 20 месяцев, в том, почему общество так сильно поверило и бросилось распространять ложь из России, Китая или Ирана. Политики и исследователи решили свалить вину в расколе общества в США на внешних врагов. Но это все равно, что пытаться сократить распространение наркотиков, сосредоточившись сугубо на иностранных производителях (забыв, конечно, что большое количество наркотиков производится и внутри страны). Аппетиты к выборочной, предвзятой или политизированной информации растут. И этот тренд продолжится, несмотря на уровень информационной грамотности американского общества, его критического мышления и политизированности. Страна не может просто так взять и смыть все свои предубеждения.
