Что за «скобочками»
Мимо этих домов, занимающих половину квартала на Красном проспекте и улице Державина, ежедневно проходят тысячи новосибирцев, даже не поднимая глаз на местами осыпавшиеся стены домов. Между тем жилой комплекс кооператива «Кузбассуголь» — одна из жемчужин конструктивизма в ожерелье проспекта. Новаторский по меркам того времени квартал на месте частных домов спроектировали Дмитрий Агеев, Борис Биткин и Борис Гордеев, последний — один из самых видных архитекторов конструктивизма. При этом построили шесть домов и школу довольно быстро, за 1931–1933 годы. «Кузбассуголь» должен был стать одним из самых больших конструктивистских комплексов в городе: два дома-скобочки на Красном проспекте, 49 и Красном проспекте, 51 «обнимают» весь квартал, в котором задумывались строчки домов по улице Державина и улице Фрунзе с собственным сквером, вспомнил историк архитектуры конструктивизма Олег Викторович. Но, как часто случалось в то время, деньги на строительство закончились, и реализовать удалось только половину проекта. Дома на Красном проспекте — парадные и, как говорит их управляющий Игорь Леонович, «модные»: их строили для руководства кооператива, в них даже были комнаты для прислуги (но при этом не было, например, ванных). Это особенно заметно по архитектуре, если смотреть на комплекс со стороны штаба Сибирского Военного Округа: по Державина дома на первый взгляд мало чем отличаются от множества других домов города, зато на Красном проспекте то выступают фасадом на главную улицу, то отступают от неё. Кажется, что дом № 51 и вовсе состоит из трёх, поставленных рядом: один, одноподъездный, «смотрит» на дом № 49, другой замыкает угол проспекта и улицы Державина, а третий вставили между ними, чтобы объединить. Управляющий в поддержку этой теории подчёркивает, что у дома три адреса: Красный проспект, 51, Красный проспект, 51/2 и общий — Державина, 12, а Красный проспект, 51/1 просто потерялся со временем. Особенностью дома № 49 в 1930-х годах был бассейн на кровле — в его существовании краеведы не сомневаются, хотя документальных подтверждений пока не нашли. — Я, конечно, не представляю, как это могло быть изначально в 30-е годы, но потом нашёл фотографии старые, где видно: весь дом нормальный, а на углу — потёки по фасаду с кровли. То есть весь дом чистый, красивый, а это место — вот такое, — говорит Игорь Леонович. Олег Викторович подтвердил: старожилы вспоминали, что в бассейн пускали детей — «Это же праздник души!». Но водонепроницаемости деревянных перекрытий строители добиться не смогли, поэтому до наших дней бассейн не дожил. Вся инфраструктура квартала размещалась в доме № 51: до войны здесь работал «Детский мир», в 1941 году его заменил салон кооператива «Художник», а после наплыва эвакуированных во время войны в доме открылась закусочная. Никто из местных жителей этого, увы, уже не помнит — зато с ностальгией вспоминают «Академкнигу», которая закрылась в 2011 году. В 1930-е комплекс был окружён невысоким деревянным заборчиком и охранялся, а вход был через калитки между домами на Красном проспекте. Позже их заменили настоящие КПП, хотя местные жители и краеведы отрицают суровый пропускной режим. Сейчас в комплексе огорожены только дом № 49 и школа, но в планах ТСЖ в ближайшее время закрыть доступ посторонних на территорию, оставив её при этом общей для жильцов. — Сейчас закроем с Красного проспекта, между домами. Второй этап — закрыть с Державина, — рассказал Игорь Леонович. — Киоски закрылись, а когда там были гамбургеры и пиво, все таксисты города, которые на правом берегу работали, там были. Сами представляете: они вышли, попили кофе, покушали — куда идти, если приспичит? Я утром прихожу на работу, машину ставлю между домами и у меня глаз вываливается: с одной стороны двора и с другой по полметра за ночь жёлтого стега, каждый божий день. У меня дворники не знали, куда девать это всё. Сразу за парадным входом во второй половине 1930-х был круглый фонтан, а за ним задумывалась аллея, которая вела к бане, школе и Александровскому саду на площади Кондратюка, но так и не была реализована. А вот внутриквартальный сквер в некотором смысле сохранился: пространство между домами утопает в зелени. Дома на улице Державина были построены по двум проектам: № 10 и 8 — по одному, № 6 и 4 — по другому. В 1960-е, в бум строительства, к домам № 8 и 10 с торцов внутри квартала пристроили по подъезду: если раньше в доме были в основном «двушки», то здесь появились «трёшки». При этом планировка здесь очень необычная: все квартиры выходят окнами только на одну из сторон дома, поэтому квартиры удалось разместить на каждой лестничной площадке: потолок одной квартиры находится примерно на середине уровня другой, этажом выше, показывает старожил дома Ольга Михайловна Савойская. Лоджий в квартирах здесь нет — они расположены со стороны подъезда и рассчитаны на двух хозяев: кто-то хранит на них вещи, кто-то разводит цветы, кто-то просто выходит сюда покурить, даже не запирая потом дверь. Последний этаж, прямо под крышей, изначально не должен был быть жилым: его высота едва ли выше 2 м, а узкие горизонтальные окна расположены под потолком. По словам Ольги Михайловны, сперва там было помещение для сушки белья, но когда жилья стало остро не хватать, там тоже построили квартиры — сейчас у них нумерация с литерами «а» и «б». Фасад дома на Державина, 6 длинные лоджии делят на три части, которые в итоге даже немного напоминают по форме амстердамские домики — разве что на углу их огибают типично конструктивистские балконы. Здесь квартиры выходят на обе стороны, а на площадках их уже по три. Старожил дома Алексей Вадимович — из второго поколения его жителей: здесь получил жильё ещё его отец, который работал в «Кузбассугле», сам он тоже был проектировщиком — как и большая часть местных жителей в советское время, соглашается Ольга Савойская. — Тут было как: до войны здесь было объединение «Кузбассуголь», и это жильё, весь квартал, за исключением Фрунзе, 3, — это была его собственность, — вспоминает он. — Потом «Кузбассуголь» уехал в Кемерово, а здесь был проектный институт «Гипроуголь», и это жильё, оно ведомственное было, перешло институту. Дом № 4 был идентичен своему соседу — но только до декабря 2001 года, когда в доме случился пожар. — Там велась сварка, искры разлетелись — получился пожар, — вспоминает о том дне жительница шестого дома Галина Егоровна. — Сразу потушить не смогли, так сильно горело, стариков снимали на верёвках. В 2003 году дом отстроили заново, но уже по новому проекту, добавив ему полтора этажа: теперь под крышей этого дома есть мансарды с французскими балкончиками, а фасад отделан керамогранитом. В следующем году должен начаться и ремонт фасада дома на Красном проспекте, 51, и он, наконец, сможет стать полноправным украшением города. Как рассказал Игорь Леонович, этого пришлось добиваться через Москву. — Почему-то с 2016–2017 года нас переместили на 2020–2022. Мы провели собрание, обращались везде, до областного правительства, — сказали: «Нет, мы вам помочь ничем не можем». Кто допустил ошибку при изменении региональной программы, не представляю, найти крайнего мы так и не смогли, — говорит управляющий. — Добились через Москву: написали письмо депутату по нашей области, он сделал запрос, и как по мановению волшебной палочки через три дня после получения этого запроса мне позвонили и сказали: «Извините, пожалуйста, мы вас поставили на 2019 год». Впрочем, территория комплекса стала местом притяжения ещё год назад: здесь находятся сразу несколько работ художников фестиваля Okrasheno. — Местным жителям фиолетово, но летом, весной и ранней осенью, летом особенно, здесь паломничество, молодёжь идёт на фотосессии прямо группой. Я один раз вышел и обалдел, думал, экскурсия какая-то. Человек 20 девчонок, пришли толпой и стоят: то с одной стороны, то с другой, — смеясь вспоминает Леонович. Читайте также: Квартал чекистов Прогулка по кварталу, где селились сотрудники первых новосибирских спецслужб, — во дворах играли в домино, у калиток ставили охрану для высших чинов НКВД, а под домами были тайные коридоры
