Иван Индинок: меняли продовольствие на топливо

Индинок из тех людей, кто всего в жизни добивается сам. Родившись в глухой сибирской деревне, смог поступить в Томский политехнический институт. Окончив его, много лет трудился на производстве. С начала восьмидесятых был на партийной работе. В 1991 году стал главой администрации Новосибирска, а в октябре 1993-го, после памятных московских событий, его назначили руководителем области. В августе 2018 года Иван Иванович отпраздновал свое восьмидесятилетие. — Юбилей отмечали в Доме Ленина. Я отправил 150 приглашений, а пришло меня поздравить более пятисот человек. Хотелось бы поблагодарить каждого из них, — говорит Иван Индинок. — Есть у меня одна слабость — я люблю людей. Всяких. И сильных, и слабых. И тех, кто нуждается в помощи, и тех, кто не нуждается. Кто любит меня и кто проклинает. Я от всей души благодарю тех, кто поздравил меня с юбилеем, и хочу пожелать мира, добра и счастья каждой семье, что живет в Новосибирской области! Надо сказать, что это именно Иван Иванович настоял, чтобы слова благодарности предваряли его рассказ о былом. Потому что сегодняшний день, настоящее важнее прошлого. Хотя в прошлом, несомненно, следует искать корни происходящего сейчас. Это не о юбилее, а о нашей с вами теперешней жизни. Танки стреляют в парламент — Иван Иванович, вас часто спрашивают о трагических событиях октября 1993 года. Вспомним детали. — Президент Борис Ельцин издал указ № 1400 о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета, который, согласно принятому в течение нескольких последующих часов заключению Конституционного суда, не соответствовал ряду положений действовавшей Конституции. Мы тогда связались с коллегами из омской администрации, и им тоже было совершенно ясно, что этот указ неконституционный. Естественно, депутаты Верховного Совета не могли не отреагировать на это. Президиум Верховного Совета объявил о прекращении полномочий президента и постановил, что указ № 1400 не подлежит исполнению. Чрезвычайный съезд народных депутатов, созванный Верховным Советом, также заявил о прекращении полномочий президента Ельцина с момента издания указа № 1400 и оценил его действия как государственный переворот. Фото Бориса Москвина Во время памятных событий конца сентября — начала октября 1993 года Иван Индинок занимал ответственный пост главы администрации города Новосибирска — как сейчас сказали бы, был мэром. Времена тогда были непростые. Советский Союз приказал долго жить, хозяйственные и административные связи были нарушены, зарплаты и пенсии не платили месяцами, и каждый выживал как мог. В таких условиях руководить третьим по величине городом страны было очень непросто. А тут еще внутриполитический конфликт на самом высшем уровне. Депутаты Верховного Совета и президент так и не смогли прийти к компромиссу. В Москве было объявлено чрезвычайное положение, и 4 октября Съезд народных депутатов и Верховный Совет были разогнаны введенными в центр Москвы войсками с применением оружия и бронетехники. Танки прямой наводкой расстреляли Белый дом. Кадры с горящим зданием российского парламента обошли все телеэкраны мира. «Муха проголосовал правильно» — Как отреагировало на этот указ руководство области? — Руководитель нашей области Виталий Петрович Муха, который был тогда депутатом Верховного Совета, проголосовал правильно — против антиконституционного указа. Но потом он совершил одну огромную ошибку. Он собрал депутатов областного совета и сказал им, что Ельцин, наверное, уже арестован. Но, как все мы знаем, тогда победил Ельцин, и это дорого обошлось Виталию Петровичу — его освободили от занимаемой должности. Меня в тот момент не было в городе — я был в Краснодаре, который отмечал свой очередной юбилей. Помню, шел прекрасный концерт, в котором участвовали многие звезды российской эстрады, в том числе и ныне покойный Иосиф Кобзон. И тут нам передали, что в Москве начали стрелять. Мы с тогдашним руководителем города Краснодара Валерием Александровичем Самойленко потихоньку, чтобы не вызвать паники, пошли к нему в кабинет, он стал звонить в разные места. Вроде все тихо. Я тоже срочно позвонил в Новосибирск — слава богу, все спокойно. Первым же рейсом я вылетел домой. Фото Бориса Москвина — Что происходило в Новосибирске в эти трагические для страны дни? — К счастью, удалось избежать массовых беспорядков. Город в целом продолжал жить обычной жизнью. Работали предприятия и учреждения, ходил транспорт, дети посещали школу. Октябрьские события завершились лично для меня очень печально. Сверху мне сказали: «Пойдешь на область». Я, конечно же, категорически отказывался, так как в городе работала моя замечательная команда, это во-первых, а во-вторых, в Новосибирске проживало и проживает больше половины жителей области. Четыре раза я отказывался, пытался отвести свою кандидатуру. Для меня неприемлемо было занять пост главы областной администрации при таких обстоятельствах. Тогда из Москвы обратились к начальнику Новосибирского территориального управления Государственного комитета по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур Юрию Ивановичу Шилину и попросили его собрать руководителей ведущих новосибирских предприятий, чтобы узнать их мнение. Собралось более тридцати человек, и подавляющее большинство поддержало мою кандидатуру. Мужики сказали мне: «Что, лучше будет, если из Москвы кого-то пришлют? А тебя мы знаем...» Деваться было некуда — я согласился. Ушел на область, а в городе вместо себя оставил Виктора Александровича Толоконского. Впрочем, нельзя сказать, что я попал в совершенно новое место. Вокруг были знакомые лица, со многими доводилось работать раньше. Надо объединяться — Как вам удалось обеспечить нормальную жизнь региона в это нелегкое время? — Наш великий народ отличается тем, что терпит все невзгоды и молчит. Даже если наверху принято неправильное решение. Я занял пост главы областной администрации в октябре 1993 года. Надвигалась зима, а в области было недостаточно угля, на весь сезон бы точно не хватило. Не запасли. Мы вынуждены были менять продовольствие, хотя и его было недостаточно, на топливо. Надо было как-то жить, отапливать дома. Иван Индинок возглавил область, пожалуй, в самое непростое для нее время. Социализм кончился, а капитализм еще не настал. В учебниках это называют этапом первоначального накопления капитала. В это время хорошо жили только коммерческие фирмы, которые появлялись как грибы после дождя. Специализация их была проста — купи-продай. Продавали и покупали буквально всё. Одна и та же компания могла заниматься и станками, и стройматериалами, и продуктами, и норковыми шубами. Но деньги были не у всех, поэтому обычной практикой были бартерные сделки, а многие предприятия, в миг лишившиеся налаженной системы сбыта, выплачивали сотрудникам зарплату выпускаемой продукцией, например телевизорами или электрическими лампочками. Фото Бориса Москвина Но эту продукцию еще надо было реализовать, чтобы получить хоть какие-то деньги и накормить семью. Весь Новосибирск превратился в гигантскую барахолку. Помимо полуофициальных вещевых рынков на привокзальной площади и на площади Маркса, стихийные базары и базарчики возникали на всех более-менее оживленных улицах. Например, на четной стороне Геодезической от станции метро «Студенческая» до улицы Блюхера. Торговали буквально всем: книгами, вязанными из тряпок ковриками, пирожками с ливером, фруктами, поддельными польскими ликерами ядовитой расцветки, одеждой, мясом, постельным бельем, сигаретами, стиральным порошком… Пройдя вдоль этой улицы, можно было купить практически все, что требуется в повседневной жизни. Были бы деньги. А их-то как раз и не было. — Как новосибирцы реагировали на перемены в стране? — Учитывая, что сырьевым регионам было значительно легче формировать свои бюджеты, мы, для того чтобы привлечь внимание руководства страны к проблемам Новосибирской области, в 1994 году инициировали проведение у нас в регионе заседания правительства России. Это во-первых. Во-вторых, в течение двух лет администрация области и руководители районов работали над подготовкой постановления правительства «О неотложных мерах по улучшению социально-экономического положения Новосибирской области». Воспользовавшись сложившейся ситуацией, мы, например, увеличили районный коэффициент до 25 процентов, раньше было 15. Мне тогда здорово влетело за это от тогдашнего заместителя федерального министра финансов Александра Починка. Но Москва решила не связываться, и все оставили как есть. Этот районный коэффициент действует до сих пор. Непростое было время. На площади Ленина собирались многотысячные митинги. Люди требовали выплатить им задержанную зарплату. Я выступал там и говорил: мы не сидим сложа руки. И еще говорил, что единственным мерилом нашего благополучия является труд. Помню, часто тогда на этих митингах меня освистывали. Люди хотели перемен. Комментарий Алексей Осипов, политолог: — В Новосибирске реакция на октябрьские события 1993 года была неоднозначной. Жители выходили на митинги на площадь Ленина, но нельзя сказать, что эти акции протеста были такими уж массовыми. Выходили не десятки тысяч и даже не тысячи, а несколько сотен человек. А вот реакция тогдашних властей была довольно сильной. Виталий Петрович Муха, кстати назначенный, а не избранный губернатор, выступил резко против. Он прямо заявил, что указ, подписанный президентом Ельциным, противоречит Конституции Российской Федерации, а также всем существующим договоренностям. А что касается представителя президента Анатолия Манохина, у того была прямо противоположная реакция. Муха попытался заблокировать его действия, но это ему не удалось — вмешались силовые структуры. Кроме того, у нас была попытка созыва сибирского съезда советов, который бы принял решение в отношении исполнительной власти с целью прекратить осаду Белого дома. Но не все главы законодательной и исполнительной власти сибирских регионов приехали, поэтому ничего не получилось. Было также стремление в знак протеста перекрыть Транссиб, но и этого, как известно, не произошло. Тем не менее с тех пор Новосибирск вошел в пресловутый «красный пояс». В других сибирских городах тоже были акции протеста, но там и жители, и власти были менее активны. Люди сочувствовали осажденным, но каких-то массовых акций протеста и забастовок не было. Очаг гражданской войны, вспыхнувший в пределах Садового кольца, там же и погас. Это произошло потому, что, на мой взгляд, сама оппозиция предприняла ряд действий, которые выходили за рамки политического процесса. Как я уже сказал, реакция общества была неоднозначная, и память об этих довольно тяжелых для нашей страны событиях осталась у всех.