"В шторм молиться нельзя". Военные моряки о вере в Бога, минах и Пасхе в дальнем плавании
Священники были тесно связаны с армией со времен укрепления христианства на Руси и в 1990-е годы, после советской паузы, начали возвращаться в российские Вооруженные силы. На Черноморском флоте сейчас несколько священников, которые не только крестят детей и венчают влюбленных, но и ходят в дальние походы, проводят праздничные службы для военных, ратуют за создание храмов и ведут занятия с молодыми моряками, причем разговаривают с ними не только о церкви. О том, почему молиться во время шторма — это "слабость", можно ли морякам носить нательные крестики и как на корабельном камбузе пекут пасхальные куличи, моряки Новороссийской базы Черноморского флота рассказали ТАСС. О вере и морских минах Александр Баранов, помощник командира морского тральщика "Вице-адмирал Захарьин": — Все верующие. Куда в море идти без веры? Я в Бога верю, крещеный. В шторм или в какой-то другой экстремальной ситуации голова по-другому работает, не отвлекаешься на такие вещи. Там важнее работа, обостряется внимание, чутье. За матросов переживаешь, за технику, за корабль, за вооружение. Такую слабость, как молиться, нельзя проявлять в сложных ситуациях, просто некогда. В море вера в Бога — это вера в себя, в подготовку экипажа. Если случится крушение и ничего не останется, кроме надежды на чудо, тогда уже надо молиться, а пока есть хоть какой-то шанс, нужно до конца бороться. Про веру в Бога у военных моряков правильно показано в фильме "Адмирал". Когда в самом начале фильма корабль идет над минами, и вот там начинается вера в Бога, когда у тебя уже сделано все, что ты мог сделать, и дальше нужно только ждать: получится или нет. У нас корабль, который тащит за собой трал, подрезает мины, они всплывают, и их потом уничтожают. Но сначала корабль проходит над находящимися под водой взведенными минами, а потом уже тянется трал. Когда я учился, был курсантом, у меня преподавали ветераны, участвовавшие в последнем боевом тралении, это в Персидском заливе было. И там было страшно, поэтому перед выходом в море они не только молились, они лишние металлические предметы убирали с корабля и оставляли их на причале — они же магнитные, а мина срабатывает на электромагнитное поле, поэтому у нас даже ложки не магнитные, а корабль перед боевой службой размагничивается. И когда они проходили миноопасную зону, тогда про себя, молча молились, потому что понимали, что в этой ситуации их жизни — в руках Всевышнего. Но дай Бог, нам никогда не попадутся боевые мины. Александр Петраков, матрос срочной службы: — Родители у меня верующие, а я большого значения этому не придаю. Я в себя верю в первую очередь. Возможно, это с возрастом приходит — больше веры появляется. Старики, например, вообще только на вере и живут. Но в трудные моменты вспоминаю о высших силах. Я на защите диплома год назад последний раз вспоминал: и экзаменатор сложный, и с преподавателем отношения не очень, поэтому я там на Всевышнего больше наделся, чем на свои знания. По военной специальности я минер — наш корабль занимается уничтожением мин, а я занимаюсь приготовлением трала для этого. Если бы мне сейчас пришлось работать с минами, я бы тоже полагался на Бога. Командир говорит — сначала на себя, потом на Бога, но бывает же что-то непредсказуемое, что-то неловко кто-нибудь сделал. Может, Всевышний действительно все видит и за всем смотрит. Об иконах и намазах Даниил Медведев, матрос: — В море ты рассчитываешь на себя, на экипаж — каждый знает свои обязанности. Когда мы в базе, приходит отец Кирилл — разговаривает с нами, чтобы легче служилось. Говорит, что двери у храма всегда открыты, в любое время можно прийти помолиться, свечку поставить. Если кто-то стесняется, то можно и не во время церковной службы. Отец Кирилл: — Один из мичманов, кто еще в 1990-е служил, рассказывал: "Иду в храм, а со мной человек 30 срочников". Сейчас такого нет, сейчас всех понемногу: срочников, матросов-контрактников, мичманов, офицеров. Разные категории и к вере относятся по разному. Офицеры уже опытные, про таинства знают — как исповедаться, как что делать. Контрактники по бытовым вопросам обращаются: ребенка покрестить, обвенчаться, машину или жилье освятить, но у них возраст такой, 20−30 лет. Срочники — это совсем молодые ребята, многие верующие, но знают про церковь мало. Александр Баранов, помощник командира морского тральщика "Вице-адмирал Захарьин": — Иконы в военном билете есть у всех матросов, на призывном пункте выдают. Кто из матросов особо верующий, есть свои иконы, это не запрещается, это матросам многим помогает легче переносить тяготы военной службы. Большинство матросов православные, крестики все носят, и они, к слову, не магнитятся, можно даже на разминирование ходить. Но крестики носят на веревочках, а не на цепочках — это запрещено требованиями безопасности. В прошлые призывы попадали мусульмане — Чечня, например, или Дагестан. Нас всегда предупреждали: для них вера важна, и если у них намаз, то не нужно мешать. Мы и не мешали — нужно ему, он ушел, помолился, вернулся. Старались только, чтобы намаз не сказывался на боевой подготовке. О "всенощной" на камбузе Александр Баранов, помощник командира морского тральщика "Вице-адмирал Захарьин": — Справляем и Рождество, и Пасху, и Крещение. Мы на Пасху в этом году яйца красили, на обед бились, как положено, были куличи. Это от коков зависит, от желания старшины команды, который их научит. Наш баталер (мичман, ответственный за снабжение и обеспечение продовольствием — прим. ТАСС) — кондитер по специальности, и он легко хоть пирог, хоть кулич делает, у нас на корабле всегда своя выпечка. Валерий Попов, мичман морского тральщика "Вице-адмирал Захарьин": — Перед учебным выходом знали, на какие праздники окажемся в море. И заранее планируем с помощником, какие блюда будут: первое, второе, третье, какая выпечка. На Пасху как везде куличи делались, так же и у нас. Делаешь сдобное тесто, туда добавляешь изюм — и выпекаешь. А сверху сахарной пудрой. В этом году напек с запасом, где-то 80 штук, по размеру — как в магазине, небольшие. Куличи делаю ночью: где-то в полночь начинаю, к шести утра заканчиваю. Но это с любой сдобной выпечкой так, потому что время нужно, пока дрожжи начнут работать, пока тесто взойдет. Верующие в храме на всенощной, а мы с куличами. Спать когда? Да найдем, когда спать! С одной стороны, уже на автомате все делаешь, но всегда душу вкладываешь. О покровителях флота Александр Баранов, помощник командира морского тральщика "Вице-адмирал Захарьин": — В кают-компании у нас стоят иконы Николая-чудотворца, Георгия-Победоносца, Богоматери… Это — как обереги для корабля и всей команды. Одну подарил замкомандира бригады по работе с личным составом, что-то отец Кирилл принес. Отец Кирилл: — Когда у нас по расписанию беседы с матросами, а я не только в базе с ними работаю, я и в дальние походы как корабельный священник ходил, и на учения — приходят ребята разной веры или не верующие вообще. Иногда, поначалу, делать акцент на Законе Божием даже смысла нет. Но церковь так или иначе связана с российской историей, а в российской истории немало примеров чести и добродетели. Например, адмирал Федор Ушаков — авторитет для любого моряка, и в то же время он причислен к лику православных святых. И я рассказываю о его жизни, о его вере, о том, как он относился к матросам, что говорил в тех или иных ситуациях — как пример, как нужно поступать, к чему нужно стремиться. Когда я был пионером, нам так же рассказывали про школьников, погибших на войне, но совершивших подвиг, — просто об их жизни. Морякам покровительствуют и Николай Чудотворец, и Святой Андрей Первозванный — не зря же Андреевский крест на флагах. У Черноморского флота есть еще и свой покровитель — Роман Медведь, исповедник. Он был очень хорошо образован, получал образование в Санкт-Петербурге, тесно общался с Иоанном Кронштадтским (святой праведный, известный общественный деятель XIX — начала ХХ века — прим. ТАСС), но потом был направлен на Черноморский флот, в Севастополь. Он старался быть "арбитром" среди матросов и офицеров, его любили и те, и другие. Был настолько уважаемым человеком, что после революции, когда вышел приказ об его аресте, его успели предупредить — и он уехал в Москву. О вере в семье Александр Баранов, помощник командира морского тральщика "Вице-адмирал Захарьин": — Родители молятся, переживают очень, и чувствуется их поддержка. Моя мама всегда говорит: "Молюсь за вас, переживаю, как вы там, в море". Мама всегда была верующая, семья в церковь ходит. Перед выходом в море всегда вспоминаем, что вера есть: приходит батюшка, отец Кирилл, молитвы читает. Мы в этом году на Пасху выходили на учение, в праздник были не в своем порту, но была возможность сходить в часовню, кто изъявил желание, организовали сход с корабля помолиться в часовню. Многие отпрашиваются и ходят на церковные службы семьями, они едут куда-то, у них свои есть обычаи. На Крещение, например, специальные купели, куда они всегда ходят. Отец Кирилл: — На праздники приходят с семьями, у многих жены верующие. Но в обычные дни не к нам ходят, а из города: к нам и ехать далеко, и пропускной режим. Раньше службы проходили в здании штаба: холл занавешивали, приспосабливали. Теперь у нас своя временная часовня рядом с будущим храмом. Камень заложен, ждем начала строительства. Карина Сапунова
