Китайский якорь и команда президента. Вторая часть эксклюзивного интервью Николая Любимова

— Один из масштабных проектов — разработка стратегии развития Рязанской области до 2030 года. На каком этапе она сейчас? — Стратегия разработана. Её проект прошёл широкое обсуждение, в том числе в цифровом формате: мы выложили его в открытый доступ и попросили людей высказать свое мнение. Откликнулись около трёх тысяч человек. Кстати, были совершенно толковые замечания, многие учтены. Мы и в процессе исполнения будем вносить изменения — в зависимости от смены внешних и внутренних экономических обстоятельств. В настоящее время стратегия находится в Минэкономразвития РФ. Все профильные федеральные ведомства должны согласовать проект, затем министерство даст окончательную оценку. Это необязательно, региональные власти всё-таки самостоятельны, но наличие признанной на федеральном уровне стратегии будет учитываться при реализации некоторых государственных проектов, формировании программ, в том числе при распределении субсидий. А после согласования мы сразу её утвердим. — То есть стратегия поможет Рязанской области получить больше денег из федерального бюджета? — Совершенно верно. Например, это позволит увеличить уровень софинансирования программы развития моногородов. — Что потом, после утверждения стратегии? — Потом будет дорожная карта — с ответственными лицами, этапами, сроками и приблизительным объёмом финансирования. Чтобы долго не разрабатывать её потом, черновик уже сделали. — Как, в свою очередь, будет выполняться эта дорожная карта? С её учётом будут верстать бюджет, составлять региональные программы? — Сам бюджет у нас и так на 97% программный. Мы будем либо корректировать программы, если они в этом нуждаются, либо создавать новые. Кроме того, мы уточним саму стратегию с учётом новых «майских указов», когда станет известно, как будут реализовываться 12 новых нацпроектов. — Ещё одна цитата из послания: «Я ставлю задачу увеличить объем инвестиций до 100 млрд рублей». Когда регион достигнет этой цифры? — Мы должны преодолеть этот рубеж в 2020 году. С начала текущего привлечено 63,8 млрд рублей, темп роста инвестиций у нас лучший в ЦФО — 22,3%. Так что задача, я считаю, достижимая, но работать надо ещё активнее. Только в этом году мы подписали 23 соглашения, и некоторые проекты уже в высокой степени готовности. — Например? — «СТП-Саста», с кем мы договорились на майском форуме в Санкт-Петербурге, уже в октябре планирует запустить производство станкоинструментальной продукции в Сасове за 1,9 млрд рублей. В перспективе там должно быть создано 210 рабочих мест. Мы сотрудничаем с компанией и в сфере образования: ей требуются специалисты определённых профессий и Сасовский технологический колледж участвует в их подготовке. Хорошими темпами идёт выполнение инфраструктурных проектов группы «ВИС». «Агро-Рязань» готовы в этом году начать строительство высокотехнологичных теплиц в Пронском районе, если получат все согласования по подключению. Стоимость проекта — 9,3 млрд. Агромолочный комбинат «Рязанский» потратит 612 млн на модернизацию производства, «Ока-Молоко» до конца года начнёт строить первый из двух животноводческих комплексов. Есть и другие проекты, но хочется привлечь больше якорных инвесторов с крупными капиталами и серьёзными инвестициями — вроде Volkswagen в Калужской области. — Реально найти таких? — Сейчас это труднее сделать. Крупные иностранные инвесторы в принципе трудно заходят на российский рынок — в силу даже не экономических, а в первую очередь политических причин. А наши компании в таких объёмах инвестируют реже, к тому же сейчас для них большой проблемой стала стоимость заёмных денег. Поэтому крупные отечественные проекты сегодня связаны в основном с добычей полезных ископаемых. Нам надо очень серьёзно поменять инвестиционный имидж Рязанской области, а это, к сожалению, не делается за один-два года — порой требуются десятилетия. — Но судя по подписанным соглашениям, сегодня имидж не такой уж и плохой. — А почему в Рязанскую область не шли инвесторы раньше? Не было «единого окна» для них. Не было такой поддержки, которая отличала бы Рязанскую область от всех остальных. Не в полной мере задействовались наш географический потенциал и наличие инфраструктуры. Не выстраивались выгодные для инвесторов взаимоотношения с энергоснабжающими организациями. Был и ряд других имиджевых потерь — нам нужно было даже рассказывать, что Рязань близко, что это хороший город с комфортными условиями для проживания. На всё это требуется и время, и деньги. Конечно, хотелось бы сделать всё быстрее, мы в этом плане люди по-хорошему нетерпеливые — как комментаторы в соцсетях, которые считают что за год можно было перевернуть вообще всё, в том числе все дороги отремонтировать. — К слову. Вы сами читаете комментарии? — Бывает. Не могу сказать, что с утра до вечера, всё-таки и другой работы много, но вот сейчас был обед — я читал. Комментарии разные, я не обижаюсь. Есть люди, которые недовольны всем и всегда — в записи из разряда «всё плохо» нет смысла глубоко вчитываться. А есть те, кто хочет что-то поменять, старается выдерживать конструктивную позицию, делает конкретные замечания — в этом случае подключаются профильные службы. — Ещё по поводу инвестиций. Вы говорили, что вряд ли удастся реализовать все соглашения. Как дела у проекта по производству электромобилей? Он в силе? — Он проходит много стадий согласования, поскольку у него будет как минимум два иностранных инвестора. Один из Белоруссии, другой из КНР, а переговоры с китайцами, как правило, проходят очень долго и тяжело. Но переговоры продолжаются. Я надеюсь, что они завершатся успешно, потому что проект хороший, он должен стать для нас как раз одним из якорных и потянуть за собой развитие других отраслей, прежде всего цифровых. — Кстати, о цифровых отраслях. В бывшем училище связи должен открыться инновационный научно-технологический центр. Когда он заработает? — Я надеюсь, к концу этого года сдадут первую очередь — там требуется ремонт и наладка инфраструктуры, к этому уже приступили. Вторая очередь должна быть завершена в следующем году. — Кто и что будет там делать? — В центре (сейчас у него громоздкое название, мы придумаем покороче) мы сосредоточим услуги и организационные усилия для IT-бизнеса — и для создания стартапов, и для их развития и вывода на рынок. То есть это не просто инфраструктура с рабочим местом, за аренду которого не надо платить — в таком случае туда бы просто переехали те, кто и так успешно работает. Это комплексное решение, которое позволит айтишникам при необходимости объединиться, пользоваться услугами бухгалтеров, юристов, маркетологов, дизайнеров. Иногда светлые «мозги» не могут пробить дорогу на рынок, мы должны им помочь. — У меня немало знакомых айтишников, многие из них уехали в Москву. Скажу им, что можно возвращаться. — Честно говоря, это должно стать одним из главных последствий. Медики уже возвращаются. Они видят, как поддерживается отрасль: появляется оборудование, новые компетенции, новые возможности — и просятся сюда. Даже с хороших административных должностей хотят вернуться в операционные. Это реальные факты, я знаю фамилии. — Теперь к более насущным проблемам. Обманутые дольщики. Один из вроде бы «решённых» объектов, ЖК «Виктория», не удалось сдать в срок. Остальные в графике или тоже есть проблемы? — Задержка «Виктории» связана с тем, что финансировавшая проект ФК «Открытие» попала под санацию. Приходилось разговаривать с Центробанком в Москве, с временной администрацией компании, с её новым руководством. Сейчас работы на объекте ведутся и они будут завершены. На сегодня самый проблемный — дом «Альфа-Рязань» на улице Стройкова. По всем остальным ситуация под полным контролем. Год назад у нас было 28 долгостроев и 2 987 нарушенных договоров долевого участия. На сегодня мы ввели уже 15 объектов — это 2 360 дольщиков. Проблемы решались разными путями, не всегда это было просто. Где-то помогали застройщикам с инфраструктурой, с косвенным финансированием, в ряде случаев договаривались с жильцами и другими застройщиками. В частности, предоставили 33 квартиры в ЖК «Дядьково» дольщикам «Экополиса», потому что достроить его было нереально. — В чём проблема с «Альфа-Рязань»? — Там была очень тяжелая ситуация в плане позиции застройщика: его четыре месяца физически не могли найти. Но в итоге мы изыскали для него возможность получить заём на завершение определённого цикла строительных работ — он, естественно, ссылался на отсутствие денег, говорил, что его подставили компаньоны. С ними пусть разбираются компетентные органы, а нас интересует строительство дома. Думаю, с учётом комплексных мер — и финансирования, и постоянного контроля — мы всё-таки закроем этот вопрос. — В Рязани реконструировали площадь Ленина. Было много критики — и самой идеи, и её реализации. Был скандал с археологами, и госинспекция признала, что закон нарушен — полагаю, из-за спешки. Зачем всё-таки была нужна эта реконструкция? Неужели из всех городских территорий именно площадь Ленина нуждается в благоустройстве в первую очередь? — Самое главное — проект обсуждался с жителями и выиграл в рейтинговом голосовании. Это всё-таки центр города: здесь бывают практически все жители, это показательное место как для рязанцев, так и для туристов — в Песочню они вряд ли поедут. К тому же мы хотим создать пешеходную ось, задействовав сквер около цирка, Лыбедский бульвар (скорее всего, в следующем году будем пробивать проход под мостом), и в перспективе связать ЦПКиО с пристанью на Оке. Возможно, продолжим эту ось до вокзала Рязань-1. А что касается нарушений, ответственность за это последовала. Конечно, надо было сделать всё по закону. Вообще, в этом году проделана серьёзная работа в части благоустройства общественных пространств. К примеру, проект «Под мостом». — Тоже, кстати, спорный. Думаю, он будет востребован, потому что рассчитан на спорт, который не требует серьёзных затрат от людей. Да, проект может вызвать вопросы, ведь есть и другие территории. Нужно лучше благоустроить тот же ЦПКиО — не просто дорожки с бордюрчиками проложить, а сделать его по-настоящему комфортным и знаковым местом. На набережной Трубежа сорные деревья, американский клён, закрывают вид на реку, хотя до эпохи всеобщей разрухи 90-х годов их там не было. Этот вопрос тоже надо решать. — Солотчинский мост. Я не спрашиваю, зачем его ремонтируют — про это много раз сказано. Но всё ли было сделано правильно в плане подготовки? Процитирую июньские слова министра транспорта Андрея Савичева: «Те неудобства, которые на сегодняшний день испытывают автолюбители — мы ситуацией прекрасно владеем, мы всё понимаем, поэтому сейчас принимаются экстренные меры по организации светофорного движения. Весь этот небольшой хаос, который происходит, он был прогнозируем». Прогнозирование и экстренные меры — не очень вяжется. — Под экстренной мерой, видимо, понимается неожиданная находка, от которой впоследствии отказались, скажем так, по настоятельной просьбе ГИБДД. Причина: светофор работает в определённом режиме, а транспортные потоки разные в зависимости от дня недели, времени суток и так далее. Признали более целесообразным использовать регулировщика. По-другому организовать движение просто невозможно, мы и так постарались всё организовать максимально эффективно. Кроме того, там висят камеры, можно постоянно наблюдать за действиями строителей, чтобы они там без дела не сидели. Что касается недовольства людей, мы все просили извинения у жителей, просили немного потерпеть сейчас, чтобы можно было нормально ездить потом. Кстати, не все вспоминают, но в прошлом году пробки тоже были, просто по другой причине — нельзя было проехать на нормальной скорости из-за безобразного состояния швов и торчащих железяк. Таким образом, раньше были пробки из-за плохой дороги, сейчас — из-за того, что её делают хорошей. Чтобы потом можно было годами ездить нормально, иногда нужно немного потерпеть. — Терпим до ноября или есть шанс, что ремонт завершится быстрее? — Пока мы идём в графике, правая сторона готова, строители перешли на левую. Есть определённые опасения, связанные с погодой. Асфальт — не все об этом знают — укладывается и при небольшом дожде: его температура выше 350 градусов, он сразу испаряет воду. Но на мосту применяются полимерные смеси, которые можно наносить только в сухую погоду. — Вы верите, что причина вони на Московском — тлеющий помёт? — Я, конечно, могу, как и другие жители, высказывать субъективное мнение, но всё-таки должен доверять официальным данным лабораторных испытаний. Там неоднократно делались замеры. Они показывают превышение уровня окиси углерода, повышенной концентрации аммиака и других веществ не выявлено. Это лабораторные данные, всё остальное — домыслы. — По ощущениям, пахнет в определённые часы — вечерние и ночные. — Как утверждают Роспотребнадзор и наше Минприроды, именно в это время господствуют нисходящие потоки: холодный воздух опускается вниз и «прижимает» углерод к земле, поэтому запах усиливается. Все необходимые работы проводятся. Это земли обороны аэродрома, но проблемой в основном занимаемся мы, регион, а не Минобороны, хотя обязаны это делать именно они. Сейчас идёт постоянное обводнение, масштабы там такие, что быстро ликвидировать невозможно. На это тратятся региональные средства. А потом мы выставим министерству счета. А куда деваться? Это же, можно сказать, народные деньги. — Есть мнение, что вы рассматриваете губернаторство как перевалочный пункт в карьере, строчку в резюме для дальнейшего трудоустройства. Поступали ли вам за эти полтора года предложения о работе? — Честно скажу — нет. — Что вам должны предложить, чтобы вы согласились? — Знаете, я вообще не склонен соглашаться на какие-либо предложения в течение срока губернаторских полномочий. Потому что надо всё-таки сделать что-то реально хорошее для региона и оставить о себе добрую память, чтобы в том числе и самому иметь чувство удовлетворения от выполненной работы Я никогда не стремился к губернаторству и в принципе никогда не ставил себе цель занять ту или иную должность. Просто старался работать действительно полезно и эффективно. Если заметили, предложили что-то, то согласиться или отказаться — зависит только от меня. Если когда-нибудь, пока я здесь, поступит предложение, думаю, смогу обосновать, почему отказываюсь — меня люди выбрали и надеются какую-то отдачу получить. Заставить меня принять предложение (надеюсь, этого не будет) может прямое поручение президента. Если он просто предложит и спросит моё мнение, я постараюсь остаться здесь. Но если будет какой-то императив, тут уже никуда не денешься, потому что я всё-таки считаю себя человеком из команды президента. *** Первая часть интервью — здесь.