Исследования биоресурсов в российских морях сократились в 28 раз

Не тот эффектЭкономическая эффективность рыбного хозяйства России уменьшается, отмечают эксперты. По данным Федеральной налоговой службы, объем налоговых поступлений с 2007 по 2014 год снизился в полтора раза. По словам полномочного представителя президента РФ в Дальневосточном федеральном округе Юрия Трутнева, "потери от рыбной отрасли в шесть раз больше, чем доходы". Чаще всего эти потери возникают из-за расходов на возмещение НДС и выпадающих доходов бюджета из-за многочисленных льгот на вылов водных биоресурсов (ВБР), недополученных доходов из-за низкой степени переработки, строительства и модернизации флота на иностранных верфях. В целом потери с 2007 по 2014 год составили около 30 миллиардов рублей, и сегодня эта ситуация никак не изменилась. В результате РФ занимает третье место в мире по объему экспорта, шестое - по объему вылова, 15 - по стоимости экспорта, подчеркивает профессор Мурманского государственного технического университета Александр Столбов.Свою лепту в эти потери вносит и жесткая борьба за водные биоресурсы в морях Северо-Восточной Атлантики между Россией и другими прибрежными государствами. Это проявляется не только в том, что иностранные конкуренты стремятся вытеснить российских рыбаков из традиционных районов промысла, но и сказывается на размерах квот. Например, Международный совет по исследованию моря (ICES) рекомендовал сократить квоту на вылов атлантической трески в Баренцевом море в 2018 году на 20 процентов - до 712 тысяч тонн, обосновывая это "предосторожным" подходом к эксплуатации запасов трески. Правда, Россия и Норвегия, которые совместно управляют этим ресурсом, согласовали снижение квоты только на 13 процентов - до 775 тысяч тонн. "Предосторожный" подход - это разумная мера, однако снижение российской квоты стало очевидным фактом. При этом на внутреннем рынке России рыба становится все менее доступной.Поменьше шумаПо словам директора Тихо-океанского научно-исследовательского рыбохозяйственного центра Льва Бочарова, в концепции развития рыбохозяй-ственной науки до 2020 года обозначена серьезная задача - довести уровень вылова рыбы российскими рыбаками до 6,2 миллиона тонн.Но только с 2009 по 2012 годы реальное финансирование науки снизилось на 40 процентов, и эта тенденция продолжается, сетует эксперт.Больше всего проблем возникает с научно-исследовательскими рыболовными судами, подчеркивает заведующий научно-экспедиционным отделом Полярного НИИ морского рыбного хозяйства и океанографии (ПИНРО) Мурманска Виктор Комличенко. Сегодня ПИНРО и АтлантНИРО (Калининград), которые занимаются исследованиями в Северном рыбохозяйственном бассейне, располагают всего двумя судами 3-го поколения для тралово-акустических съемок по оценке запасов водных биоресурсов. Возраст этих судов превысил 30 лет. Глубокую модернизацию они не проходили ни разу. Более того, эти суда не соответствуют требованию ICES по снижению уровня судовых шумов -согласно этому требованию, суда, которые используются для тралово-акустических съемок рыбных скоплений, должны обладать уровнем шума, который не нарушает естественное состояние рыбных концентраций на расстоянии не менее 20 метров от судна. Это стало поводом для скачка в проектировании и создании новых научно-исследовательских судов. К началу второго десятилетия XXI века только в Европе количество судов 4-го поколения превысило 50. В России до сих пор нет ни одного такого судна.- С учетом этого многие международные рабохозяйственные организации избегают принимать данные съемок, полученных судами, не соответствующими требованиям ICES, считая их недостоверными, - подчеркивает Виктор Комличенко. - Если учитывать, что конкуренция между рыбодобывающими странами обостряется, то в ближайшей перспективе при распределении квот возможны ограничения для стран, использующих при исследованиях такие суда.Нельзя не учитывать и то, что за последние 10 лет площадь льдов в Баренцевом море сократилась почти на 70 процентов. Большие площади морских акваторий освободились ото льда и стали доступны для промысла. Ведущие рыболовные страны усиливают исследования не только на чистой воде, но и там, где лед еще остается. Бесспорным лидером здесь стала Норвегия, которая в 2018 году ввела в строй научно-исследовательское судно 5-го поколения "Кронпринц Хокон", которое способно круглогодично работать во льдах.Научные квоты: за и противСпециалисты сходятся во мнении, что сегодня в бюджете вряд ли найдутся деньги на морские ресурсные экспедиции, тем более - на строительство современных научно-исследовательских судов. По мнению ученых, решением проблемы мог бы стать возврат к практике использования ресурсов, полученных за счет научных квот. Речь идет о том, чтобы рыбу, добытую в ходе исследований, не уничтожать, а перерабатывать и продавать, оплачивая за счет выручки все экспедиционные расходы. Объемы научных квот составляют тысячи тонн, но сегодня эту рыбу после проведения исследований приходится уничтожать, что неразумно и расточительно, считают специалисты.Поручение разработать закон, который предусматривал бы возможность производить рыбопродукцию на судах рыбопромыслового флота, ведущих рыболовство в исследовательских и контрольных целях, было дано президентом РФ 21 мая 2014 года. В нем ставилось условие: прибыль, получаемая за счет переработки рыбы, выловленной по научным квотам, должна перечисляться в бюджет после оплаты всех экспедиционных расходов. Такие поправки были разработаны, но формулировка в них была другая: перечислять в бюджет предполагалось не "прибыль", а "средства", полученные от переработки рыбы. Иными словами, вся выручка, порученная от научных квот, должна идти в бюджет и лишь потом перечисляться исследовательским институтам. Однако закон был забракован, доработки не последовало, и президентское поручение пока остается невыполненным.В начале двухтысячных годов практика финансирования отраслевой науки за счет научных квот использовалась широко. Некоторое время это оправдывало себя, но в 2009 году научные квоты были отменены, поскольку во многих случаях они становились источником коррупции.Отдельные институты, получившие эти квоты, больше внимания стали уделять не исследованиям, а торговле ресурсами.- Нередко случалось, что наши судовладельцы, используя личные связи, добивались участия в реализации научных квот, - сообщил директор одного из научно-производственных предприятий Дмитрий Клочков. - Потом брали на борт одного-двух специалистов и занимались обычным промысловым ловом, не отвлекаясь ни на какие другие работы. Учитывая, что никакие съемки при этом не выполнялись, а также то, что попутные исследования велись "дедовскими" способами, толк от такой работы был невелик.Эту точку зрения разделяет Владимир Макоедов, зампредседателя правительства Сахалинской области, исполнявший во время отмены научных квот обязанности директора Всероссийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО). По его словам, возвращение к прежней модели использования рыбы, добытой при научном и контрольном лове, может стать "настоящей катастрофой".- Получая такое суррогатное финансирование, мы подорвали научный потенциал отраслевой науки, - считает эксперт. - Институты и сотрудники разного уровня были сосредоточены на получении квот. Вместо того чтобы обсуждать научные вопросы, мы делили между собой ресурсы. Страсти кипели нешуточные, особенно когда речь шла о квотах на самые ценные виды.В свою очередь, сторонники финансирования науки за счет научных квот подчеркивают: возможен вариант, исключающий подобные злоупотребления. Для этого достаточно выполнить президентское поручение, внести поправки в закон и предусмотреть: получаемая за счет научных квот прибыль должна изыматься в бюджет. Дискуссия по этому поводу продолжается.