Folha (Бразилия): В Донецкой Народной Республике — война и ностальгия по Советскому Союзу
Республика была создана на Украине повстанцами-сепаратистами при поддержке России; военный конфликт длится уже четыре года. Подъезжающих к главному контрольно-пропускному пункту самопровозглашенной Донецкой Народной Республики встречает портрет без рамы высотой более метра, на котором красуется бывший советский диктатор Иосиф Сталин. Над картиной коммунистического лидера в военной парадной форме располагаются два флага уже не существующего Советского Союза. Они прикреплены к стене контейнера, который используется в качестве кабинета для выдачи разрешений на въезд в страну, созданную на востоке Украины повстанцами-сепаратистами при поддержке России. В соседнем контейнере под потолком стоит бюст Ленина, который со своей неизменной бдительностью взирает на минные поля, отделяющие этот контрольно-пропускной пункт от позиций украинской армии. В войне, главная риторика которой основывается на не до конца изжитых травмах Второй мировой войны, Сталин, Ленин и вечный символ серпа и молота играют очень важную роль и встречаются повсеместно в ДНР, которая родилась, чтобы защищать своих граждан от фашизма и нацизма. Их можно встретить в барах и в офисах государственных учреждений; в машинах и на медалях, украшающих грудь солдат, раненных в бою; на улицах и бесчисленных рекламных щитах — никто не должен забывать о великих подвигах Красной Армии, которая более 70 лет назад выдворила немецкие войска под командованием Гитлера с этих обширных и плодородных равнин. Символы серпа и молота печатают даже на официальных фотографиях главы Донецкой Народной Республики, 42-летнего лидера повстанцев Александра Захарченко. «Здесь мы, очевидным образом, наблюдаем обширный процесс ресоветизации», — отмечает молодой историк из Донецка, который из соображений безопасности называет себя Михаилом Грушевским, скрывая свое настоящее имя. «Период процветания этого региона пришелся на золотые годы коммунистического режима. Здесь сильна ностальгия по СССР, особенно среди людей старшего поколения», — говорит молодой человек, который в качестве псевдонима взял себе имя украинского историка и политика начала XX века. Богатый углем Донецк был основан в 1870 году англичанином Джоном Хьюзом, который в тот период, еще во времена Российской империи, открывал в регионе первые металлургические заводы. В 1920-е годы Советский Союз приступил к масштабному расширению отрасли тяжелой промышленности и угольных шахт, подтянув в Донецк жителей из других регионов России. Город рос и был переименован в Сталино — разумеется, в честь Иосифа Сталина. Это название город носил вплоть до смерти диктатора. Построенный над лабиринтом из шахт Донецк стал городом шахтеров. Неудивительно, что самый крупный футбольный клуб в регионе был назван в честь людей, которые извлекали из недр ископаемые богатства: «Шахтар» по-русски означает «шахтер». «Это было хорошее время, у нас был дом, образование, здравоохранение и хорошая зарплата», — говорит 45-летний Алексей Гандзич, сын шахтеров, вспоминая последние годы благоденствия, которые сменились распадом Советского Союза и последующими реформами. Теперь мужчина собирает вишню в саду своего дома на окраине Донецка, где его родители прожили большую часть своей жизни. Попавший под обстрел минометов дом был частично разрушен. «Я прихожу сюда, чтобы собрать вишню на продажу — я сейчас безработный», — говорит он, опасаясь, что в дом попадет какой-нибудь очередной снаряд. Александр Захарченко пришел к власти, заверив людей в том, что сможет вернуть им старые времена. Он пообещал увеличить пенсии, заручившись поддержкой государства-патрона — в лучших советских традициях. Национализировал практически всю местную экономику: начиная с угольных шахт и сталелитейных заводов и заканчивая стадионом «Шахтар» и городским Оперным театром. Отказался от украинской валюты, гривны, и ввел в оборот российский рубль. В контексте санкций, введенных международным сообществом, немедленным эффектом новой экономической политики Захарченко стал упадок частного предпринимательства. Зарубежные компании покинули регион, а малый и средний бизнес перешел в руки к людям, лояльным правительству. «Работы почти нет, и правительство берет деньги неизвестно откуда, видимо, у России — чтобы попытаться нанять часть населения на работу в сфере базового обслуживания», — говорит Грушевский. Эта стратегия работает с относительным успехом. На улицах города царит безупречная чистота. Донецк, известный как город миллиона роз, украшают многочисленные клумбы. Пенсионеры, которые не могут переходить на украинскую сторону, чтобы забрать свою пенсию, получают ее от правительства Донецкой Народной Республики. Из-за экономической блокады со стороны Украины новая республика полностью опирается на свои торговые отношения с Россией, которая, хотя и не признает ее независимость, принимает паспорта, выданные в качестве действительных проездных документов. Считается, что сама Россия осуществляет с Украиной триангуляцию — так, чтобы добываемый в Донецке уголь продолжал поставляться на крупнейшие металлургические заводы региона, которые остались в городах, подконтрольных центральной власти в Киеве. На первый взгляд Донецк похож на типичный благоустроенный восточноевропейский город. Однако за видимым спокойствием скрывается страх. С тех пор, как власть захватили повстанцы, в регионе началась параноидальная охота на ведьм. Вдохновившись примером бывшего советского агентства шпионажа, новая республика создала собственное министерство, которое занимается исключительно шпионажем — МГБ. «Мы все обо всех знаем», — предупреждает через третьих лиц один из представителей МГБ, и в его словах слышится явная угроза. «Международная амнистия» и другие правозащитные организации регулярно получают жалобы в адрес правительства новой страны. Единственный оператор мобильной связи, который обеспечивает нормальную связь в регионе, был недавно создан правительством. «Все телефоны прослушиваются, не забывайте об этом», — говорит 25-летний Владимир, который не хочет раскрывать свою фамилию и намерен уехать из Донецка на учебу в Россию. По оценкам, по крайней мере треть населения Донецка покинула город после начала войны. Большинство оставшихся людей не могут сделать этого в силу преклонного возраста либо потому, что им нужно ухаживать за кем-то из стариков. «Никто точно не знает, что будет дальше, и жить здесь очень сложно, лучше действительно уезжать в Москву», — говорит Владимир, второпях допивая последнюю кружку пиво в баре, где каждую субботу по вечерам выступают рок-группы. С момента своего создания новая республика установила ежедневный комендантский час с одиннадцати вечера до шести утра. В начале нынешнего лета на сцене Донецкого оперного театра идет опера «Богема», это выглядит в некотором роде издевкой над молодыми людьми, которые лишены возможности иметь собственные столь долгожданные ночные приключения. Опера Пуччини, сюжет которой разворачивается на фоне богемной жизни Парижа 1830-х годов, мало привлекает публику, к которой относит себя Владимир: в основном это люди среднего или преклонного возраста. «Мы каким-то образом пытаемся вернуть ощущение нормальности жителям города, который находится менее чем в десяти километрах от линии фронта», — говорит солистка оперы Илона Коржевич. Между тем в партере усаживается группа курсантов, которые пришли на спектакль в рамках своей воинской подготовки. Через несколько недель они отправятся в окопы, чтобы защищать страну, которую еще толком не знают.
