Чтобы без иллюзий: надежду подводников назвали «Лучиной»

Министерство обороны России объявило закрытый тендер на разработку модульной системы, предназначенной для спасения экипажей аварийных подводных лодок, лежащих на грунте. Данная информация появилась на портале госзакупок. Исполнитель будет выбран в сентябре этого года. На тему, получившую название «Лучина», выделено 221 млн. рублей. Финансирование расписано по годам: 2018 – 26,5 млн., 2019 – 91,5 млн., 2020 – 103 млн. Работа должна быть завершена до ноября 2020 года. Новость, которая, казалось бы, должна радовать. Потому что Минобороны наконец-то обратило внимание на своих подводников, шансы на спасение которых в случае возникновения чрезвычайной ситуации в настоящий момент на непозволительно низком уровне. Однако решение о создании модульной системы спасения, учитывая небольшую сумму, заложенную в проект, давно назревшую проблему вряд ли способно решить на приемлемом уровне. Дело в том, что у ВМФ России уже давно имеются все технические средства, при помощи которых можно эффективно спасать экипажи потерпевших аварию лодок. Любых. В том числе - и лежащих на грунте с большим креном. Но количество таких средств в России категорически низкое. У нас сегодня лишь одно современное судно, способное вести глубоководную спасательную операцию. И всего два глубоководных пилотируемых аппарата. Это и на Северный флот, и на Черноморский, и на Балтийский, и на Тихоокеанский. При таком состоянии спасательной службы ВМФ, по заключению экспертов, даже сегодня, скорее всего, не удалось бы спасти экипаж атомной подводной лодки «Курск», которая унесла в августе 2000 года в Баренцевом море жизни 118 человек. Хоть прошло 18 лет! Нет, что-то, конечно, с той поры для решения проблемы сделано. Но этого явно недостаточно. Состояние российского спасательного флота прекрасно иллюстрирует его «седая» история. До сих пор на Черноморском флоте в строю судно этого класса «Коммуна», спущенное на воду – вы не поверите! - в 1913 году. Последняя операция, в которой активное участие принимало «Коммуна», - подъем в 1957 году затонувшей советской дизель-электрической подводной лодки с глубины в 73 метра. Что со дня гибели «Курска» все же изменилось? В 2015 году в состав Тихоокеанского флота вошло океаническое спасательное судно проекта 21300 (шифр «Дельфин») «Игорь Белоусов». Тем самым завершился более чем 30-летний период, на протяжении которого в стране не было построено ни одного «спасателя»! И хоть проект не совсем новый («Игоря Белоусова» строили 10 лет), но появился повод для надежд, что трагедия «Курска» больше не повторится. Сравнительно недавно у России было и другое спасательное судно с приемлемыми характеристиками, которое можно было не только использовать при спасении «Курска», но и добиться желанных результатов. Это «Карпаты» (проект 530). Этот «спасатель» ступил в строй в 1967 году. В 1969 году судно подняло с глубины 198 метров погибшую подводную лодку С-80, корма которой на 15 метров зарылась в ил. Но к моменту гибели «Курска» в 2000 году «Карпаты» уже семь лет находились в ремонте. Да так из него и не вышли. В 2009 году Кронштадский морской завод обанкротился и недоремонтированное судно отправили на слом. И вот теперь, наконец, появилось спасательное судно «Игорь Белоусов». Оно отвечает всем современным требованиям, которые предъявляют к судам данного типа. Водоизмещение в 5000 тонн позволяет работать практически в любой точке Мирового океана. При этом глубоководные работы могут выполняться при волнении моря до 5 баллов. Длина судна – 107,3 м, ширина – 17,2 м, высота борта – 10,6 м. Скорость хода – 15 узлов. Дальность плавания – 3500 миль, автономность – 30 суток. Экипаж – 97 человек. Но главное, конечно, - специальное оборудование, обеспечивающее «вскрытие» аварийной лодки и подъем ее экипажа на поверхность. При этом на «Игоре Белоусове» есть все необходимое для медицинской реабилитации подводников. Глубоководный водолазный комплекс ГВК-450 - сложная система жизнеобеспечения водолазов, работающих на глубинах до 450 метров. Он размещается на пяти палубах, занимает 20% от объема корпуса корабля и представляет собой систему из пяти барокамер, разделенных на восемь отсеков. Максимальное давление в 45 атмосфер устанавливается в барокамерах при работе водолазов на глубине в 450 метров. Барокамеры имеют различное назначение - жилые, санитарные, бытовые, шлюзовые. Жилые барокамеры оборудованы койками, столами, стульями, шкафчиками для личных вещей моряков, прикроватными светильниками, наушниками для прослушивания музыки и другими предметами, необходимыми для организации нормального быта экипажа. Повышенный комфорт необходим, поскольку люди могут находиться в экстремальных условиях до трех недель. На рабочую глубину водолазов доставляют в водолазном колоколе - капсуле с иллюминаторами и шлюзом, где поддерживается то же самое давление, что и на глубине. Вместимость колокола - два человека в скафандрах плюс водолаз-оператор, организующий нормальную работу колокола. В колокол поступает дыхательная смесь, а также горячая вода для обогрева. После завершения всего комплекса работ на дне водолазы, а также спасенные ими подводники, должны пройти долгую декомпрессию - давление в барокамере медленно, в течение 3−4 дней, стравливается до нормального. При этом из дыхательной смеси отбирается дорогостоящий гелий и закачивается в баллоны для использования его при следующих спасательных работах. Помимо ГВК-450 судно оснащено еще и водолазным постом для работ на «дыхательных» глубинах – то есть до 60 метров, где не требуются специальные газовые смеси. Водолазный колокол «Игоря Белоусова», позволяет водолазам работать на глубине до 450 метров. Он используется в тех случаях, когда невозможно спасти экипаж лодки «сухим способом». То есть - при повреждении коммингс-площадки, к которой пристыковывается спасательный аппарат типа батискафа или мини-лодки. После чего вскрываются люки. Именно такая ситуация была при аварии «Курска». Лодка лежала на глубине 108 метров. Но у российских моряком не было оборудования, позволявшего работать на такой глубине. На тот момент ВМФ РФ располагал водолазными колоколами, позволявшими погружаться не глубже 80 метров. А аппарату «Приз», предельная глубина которого составляет 500 метров, как было сказано выше, присоединиться к коммигс-площадке «Курска» не удалось. Именно поэтому командование ВМФ приняло предложение просить помощи у Норвегии. А именно - у экипажа спасательного судна «Seaway Eagle». Но произошло это лишь спустя девять дней после катастрофы, когда внутри атомохода уже никого не было в живых. Норвежцы вскрыли лодку, обеспечив доступ внутрь глубоководным пловцам 328-го отряда ВМФ России. И теперь самое главное: при наличии тогда у нашего флота на месте аварии «Игоря Белоусова» большую часть экипажа «Курска» нам наверняка удалось бы спасти. Ведь кроме ГВК-450 это судно оснащено и еще одним эффективным средством спасения. Это автономный глубоководный спасательный аппарат «Бестер-1», способный работать на глубине до 720 метров. Предельная глубина – 800 метров. Это мини-лодка с экипажем из трех человек. Количество спасаемых – 22 человека. «Бестер-1» имеет водоизмещение в 60 тонн. Длина – 12 м, ширина – 3,2 м. Аппарат управляется манипуляторами, которые способны выполнять различные работы – от откручивания гаек на глубине до подводной сварки. «Бестер-1» способен пристыковываться к коммигс-площадке на лодке, лежащей на грунте с креном в 45 градусов. Все предыдущие российские аппараты можно было использовать при крене объекта максимум до 15 градусов. К достоинствам «Бестера-1» относится его минимальная зависимость от судна-носителя. В случае, когда необходима срочная помощь, аппарат можно доставлять к месту спасательных работ тяжелыми самолетами военно-транспортной авиации. Что же в итоге? А вот что: ВМФ России в настоящий момент располагает всего одним полноценным судном, которое способно провести успешную спасательную операцию типа той, что требовалась в 2000 году для подъема на поверхность моряков «Курска». Но «Игорь Белоусов» несет службу во Владивостоке в составе 79-го аварийно-спасательного отряда Тихоокеанского флота. И случились чего, к примеру - в Баренцевом море, на выручку он не успеет при всем желании наших адмиралов. Но ведь еще два года назад у командования Российским флотом были настроения относительно того, что необходимы стране минимум шесть современных спасательных судов типа «Игоря Белоусова», способных проводить работы на большой глубине. По одному - для ЧФ и БФ. И по два - для ТОФ и СФ. Теперь адмиралы утверждают, что достаточно иметь и по одному на каждый флот. Но пусть хотя бы так. Однако непонятно откуда в обозримой перспективе три недостающих спасательных судна могут у России появиться, если в гособоронзаказе до 2027 года их строительство вообще не предусмотрено. А ведь минувшим летом начальник управления кораблестроения ВМФ контр-адмирал Владимир Тряпичников заявил Центральному военно-морскому порталу: «Дельфины» дорогие. Но если дело касается безопасности, финансовые средства считать не нужно». Вместо этого теперь Минобороны объявляет, что для спасения подводников новые специализированные суда не обязательны, сойдет и «Лучина». Избран вариант «дешево и сердито». Заказываемое по теме «Лучина» устройство предполагает набор модулей, которые комбинируются в зависимости от ситуации и необходимых для ее разрешения тех или иных видов работ. Как показывает мировая практика, набор известен - барокамера, водолазный колокол, обитаемый глубоководный аппарат, телеуправляемый безэкипажный глубоководный аппарат, оснащенный разнообразными манипуляторами. Можно даже предположить, что данные модули окажутся лучше, чем то оборудование, которое используется на «Игоре Белоусове». Однако для их размещения все же необходима платформа. То есть – все то же спасательное судно. Но вот его-то как раз и не будет. Принцип модульности не нов. Уже продолжительное время он считается прогрессивным. Однако модульность применительно к спасательным работам предполагает использование платформ хотя бы небольшого размера. Например - катеров. И такие проекты в России уже существуют. Это катера проекта 23370М, имеющие водоизмещение всего 130 тонн. Но для спасения экипажей подводных лодок, потерпевших аварию даже поблизости от берега, они явно в большинстве случаев не подойдут. Поскольку обеспечивают максимальную глубину погружения лишь на 45 метров. Впрочем, все это хорошо известно. Поэтому, видимо, проект «Лучина» предполагает нечто более основательное. Но, судя по скромному количеству выделяемых на разработку средств, намечены лишь полумеры. Модули будут предназначены для судов водоизмещением до 1000 тонн. Критическую ситуацию со спасением подводников они не сильно исправит.