Цена насилия в российских тюрьмах будет расти

Новое свидетельство о страшных нравах, царящих в российской пенитенциарной системе, всколыхнуло соцсети. Появилось очередное доказательство массового применения пыток сотрудниками колоний. Специалисты уверены: для сотрудников ФСИН и особенно для администрации колоний необходимо повысить ответственность за жестокость и насилие по отношению к заключенным. В пятницу вокруг ФСИН разразился громкий скандал, когда в прессе появилась 10-минутная видеозапись, сделанная, скорее всего, с портативного видеорегистратора сотрудника одного из тюремщиков исправительной колонии №1 Ярославской области. На ней запечатлено, как охрана колонии зверски избивает одного из заключенных. Следственный комитет уже возбудил уголовное дело о превышении должностных полномочий с применением насилия (пункт «а», части 3, статьи 286 УК РФ). А правозащитники вновь подчеркнули, что пытки в местах лишения свободы – это рутинная практика, которую в ближайшие годы вряд ли удастся искоренить. Запись, которую сумели добыть сотрудники правозащитного фонда «Общественный вердикт», опубликовала «Новая газета». Известно, что имя жертвы – Евгений Макаров. В прошлом году, как и еще два других заключенных – Иван Непомнящих, Руслан Вахапов, – он уже жаловался в «Общественный вердикт» на неоднократные избиения работников ФСИН. Дело тогда дошло до Европейского суда по правам человека, который обязал провести медобследование Макарова. Была проведена проверка, в ходе которой сотрудники колонии заявили, что Макаров сам нанес себе большинство зафиксированных у него травм: якобы во время воспитательной беседы он начал биться лицом о стену. В итоге уголовное дело тогда не стали возбуждать. И вот теперь обнародована запись, сделанная, как утверждают представители «Общественного вердикта», 29 июня 2017 года, которая стала веским свидетельством в пользу показаний Макарова. Запись сделана портативным видеорегистратором, которые с недавних пор начали носить сотрудники ФСИН. Такая запись обычно хранится полгода, потом уничтожается. Как запись попала к правозащитникам, неясно. Директор организации «Русь сидящая» Ольга Романова в своем Фейсбуке напомнила, что о пытках в колонии №1 сообщалось не раз. «Думаете, такое только в этой зоне в этом Ярославле? Нет. Такое – везде. ВЕЗДЕ», – написала она. Глава СПЧ Михаил Федотов пообещал в понедельник сам приехать в колонию № 1 для проверки информации о жестоком групповом избиении. «Я связалась с руководителем ФСИН России Геннадием Корниенко в связи с публикацией об избиении заключенного в исправительной колонии Ярославля, и он сказал, что направляет туда контрольно-инспекционную комиссию», – цитирует ТАСС уполномоченного по правам человека Татьяну Москалькову. По словам уполномоченного, начальник управления ФСИН по Ярославской области также пообещал ей разобраться персонально с виновными, независимо от «их заслуг и регалий». Представитель аппарата Москальковой, полковник ФСИН в отставке Александр Маланкин в интервью газете ВЗГЛЯД призвал не делать скоропалительных выводов: он допустил, что запись может быть смонтирована. «Если подтвердится, что запись подлинная, надо принимать меры и по отношению к виновным, и устранять системные проблемы», – сказал он. К числу системных проблем, которая способствует хроническому нарушению закона сотрудниками ФСИН, Маланкин отнес текучку кадров, которая, в свою очередь, объясняется отсутствием стимулов надолго задерживаться в данной системе. Маланкин отмечает, что на практике, например, присвоение званий мало зависит от того, сколько лет человек прослужил. «Быстренько пенсию заработал, свинтил и пошел работать охранником, – сказал Маланкин. – В результате нет конкурентной среды». Он считает, что сотрудников ФСИН надо снова поставить в более жесткие условия, чтобы они боялись допустить малейшее нарушение. «До 1993 года, чтобы получить пенсию больше чем у гражданских, человек в этой системе должен был служить до подполковника включительно до 50 лет, полковники – на пять лет больше, генералы – еще больше и т.д. Взамен ты получал большие льготы и пенсию. Пенсию ты получал только достигнув 50-55 лет. Поэтому люди держались за службу, особенно ближе к пятидесяти, была конкурентная среда. Офицеры знали, что чуть что – ты вылетишь со службы без пенсии», – пояснил Маланкин. Сейчас же сложилась другая ситуация. «В 1993 году минимальную выслугу сократили с 25 до 20 лет, ввели льготную выслугу, когда год службы считается за полтора-два, – рассказывает Маланкин. Причем ввели эти льготы огульно, для всех работников ФСИН, даже для бухгалтеров. В результате что получается? Вы закончили школу, отслужили армию, рядом колония, пошли там служить и начинаете считать: чтобы получить минимальную пенсию вам надо отслужить всего 12 лет. То есть уже в 32 года вы можете уйти на пенсию и получать ее по гроб жизни». Такие условия, по мнению Маланкина, формируют у многих работников ФСИН психологию временщиков. Несмотря на имеющуюся неплохую службу подготовки кадров, в системе исполнения наказаний сохраняются большие проблемы с формированием того, что называется кадровым ядром, пояснил он. Маланкин считает, что система ФСИН нуждается не косметических мерах, а в глубоких переменах, так как по сути она осталась той, что была в советское время, хотя страна уже давно изменилась. Другие эксперты тоже считают, что СК и прокуратура должны ужесточить контроль за сотрудниками ФСИН. «Когда мы узнаем, что насилие происходит в какой-то закрытой системе – будь то армия или тюрьма, можно быть уверенными, что оно там происходило систематически. Просто сейчас об этом стало известно», – сказала в беседе с газетой ВЗГЛЯД доцент Института общественных наук РАНХиГС Екатерина Шульман. Теперь, когда Следственный комитет возбудил дело, «начальник другой колонии подумает два раза, прежде чем нечто подобное устраивать у себя. Вот это та цель, которую можно рационально добиваться», – считает эксперт. Напомнив, что одним махом победить преступность невозможно, Шульман добавила: «Можно изменить ее структуру и снизить ее уровень. То же самое касается и должностных преступлений, и насилия в пенитенциарной системе». По ее мнению, надо добиваться, чтобы цена насилия по отношению к заключенным для сотрудников ФСИН и особенно для администрации колоний становилась бы все более высокой.