«Боже, храни тайны нашего райцентра! Окна, заклеенного газетой, где старость пьет кофейный напиток в выцветшем шелковом платье апельсинового цвета...» С этих слов начинается спектакль о простой и в то же время насыщенной страстями жизни в российской глубинке. Вчера вечером волгоградцы увидели постановку, в основу которой легли житейские рассказы-миниатюры иловлинского фермера Андрея Прошакова. Чем живут сегодня в хуторах и селах? Тем же, чем и в больших городах, только немного иначе. Актеры показали настоящую жизнь глубинки с точки зрения фермера Театрализованная читка рассказов Андрея Прошакова с его же легкой руки получила название «Крошки и вошки вселенной». Вчера в креативном бизнес-пространстве «Лофт 1890» собралась почти сотня зрителей. Ни Андрей Прошаков, ни его музы, вышедшие на сцену — Светлана Юркова, Ольга Червинская, Мария Карпова а также профессиональные актеры Дмитрий Матыкин и Валерий Краснов, не ожидали такого наплыва. —Мы были ограничены пространством и, к сожалению, пришлось отказать больше чем двухстам человек, — признался Андрей Прошаков. — Возможно, мы пока об этом не думали, это будет не последняя наша постановка. Обсудим и, не исключаю, что снова пригласим зрителей в гости. — Вот ты разрежешь сайку хлеба, а с нее крошек на стол насыпется, — объясняет Андрей Прошаков V1.ru. — Надо эти крошки в горку смести, или вошки растащут. Все мы крошки и вошки в этом мире. Ничего сложного. Идея организовать театрализованную читку рассказов о жизни в селе родилась около двух месяцев назад. С зарисовками Андрея Прошакова многие знакомы давно, а некоторые в них так просто влюблены. —В один из дней мы просто собрались, чтобы почитать в баре рассказы Андрея Павловича, — говорят инициаторы и непосредственные участницы читки Светлана Юркова и Ольга Червинская.- Как-то спонтанно родилась идея театрализованной читки. Тут же выяснилось, что и реквизит у нас есть, и площадка для выступления. В общем, все сложилось. Полтора месяца репетиций — и вот результат. Раньше как было: увидишь человека в татуировках и все понятно становится — сколько убил, сколько своровал, где и сколько отсидел. И ты, в целях самосохранения, ищешь глазами камень. И руки тянутся выломать штакетину. А сегодня? Встретишь гражданина в татуировках, не успеешь убежать — обречен узнать о вегетарианстве, пацифизме, йоге. Если у тебя в руках не будет штакетины, ты вынужден слушать его стихи, которые он посвятил своему другу — велосипеду. Кажется, что большинство героев Андрея Прошакова живут с нами всеми по соседству. Вот, например, Светлана Сергеевна. Женщина при большой должности. Вчитайтесь. Разве точно такая не встречалась вам в Иловле, в Волгограде или, может быть, где-то дальше? — Светлана Сергеевна с большими глазами и большой должностью. Ее осветленные волосы регламентированы ежедневной прической. Мало кто помнит их исторический цвет, как и истинную цель ее должностных обязанностей. Теперь работа свелась к заполнению в важных бумагах удобных цифр. В городе нет ни одного мужчины с политикоадминистративным обременением, который не занес бы 7 марта в ее кабинет предпраздничную форму благодарности. Утром 8 марта Светлана Сергеевна передаривает букеты родственницам-подругам-соседкам, а вечером, перебирая пакеты-пакетики-конверты, часто хлопает ресницами, как двери ее кабинета 7 марта. Убеждает себя завести кота, быть честной... и плачет. Нашлось место в рассказах иловлинского фермера и политике. О ней автор говорит так же иронично, как и о заполняющих кабинеты людях. Политическая принадлежность, как чины, явление, выясняется, временное... —С печки сковорода с жареной картошкой перекочевала на стол и эротично прижала глянцевый журнал для мужчин-теоретиков. Бывший совхозный кладовщик Валера К. досервировал эту композицию сторублевой бутылкой водки и двумя стаканами — для себя и 22-летнего внука, находящегося у него на воспитании. Внучок закусывает, дедушка закрепляет воспитательный процесс со словами: «Ты, Димка, за деда держись, не пропадешь!», выкладывая на стол билеты члена КПССс1969 года и члена «Единой России» с 2012 года. Волгоградская область, как бывший графский дворец, поделена и перестроена на коммунальные квартиры, обжита на казарменно-мещанский манер, с загаженными местами общего пользования. Населена оптимистами, пофигистами, скандалистами, карьеристами, франтами и симулянтами, рабочими и крестьянами, женщинами и мужчинами для осуществления определенного движения. И лишь только при смене ответственного квартиросъемщика консолидируются в едином порыве на поиск виновного в своих же умозаключениях. Какая же жизнь в российском селе без застолий на завалинке с соседями и похмелья тут же ранним утром? Кажется, что в такой рассветный час жители глубинки добираются до верхушки житейской философии, до которой населению душных мегаполисов никогда не дотянуться. — Небо золотисто-прохладное, как компот из сухофруктов, оставленный на ночь в холодильнике. На поверхности плавают высушенные солнцем дольки яблок и левадных дулин. К обеду все это будет выпито, а к вечеру из тучек напекут воздушных пирогов с сухофруктами. Всю ночь Божьим коровкам читал стихи. Увлекся. Назвал черного котенка Рыжком...Весна. Происходящее на сцене стремительно перемещается в один из домов где-то под Волгоградом. Там Тонька Рукина готовится к поминкам своего брата. Все необходимое для этого события женщина оформила списком на предвыборной листовке с каким-то типичным лицом на фоне российского триколора. —Вручила мне список, что нужно купить в райцентре, написанный на обратной стороне агитлистовки с таким важным видом, будто она уже выполнила все обещания с этой бумажки, — рассказывает герой рассказа Прошакова своемусобеседнику. — Я стал читать список потребностей на помин, написанный на обещаниях сделать нашу жизньлучше: водка, 17 бутылок, хорошей — по 250 рэ, хлеб, 10 буханок. Плюс два килограмма печенья овсяного. Селедка 9 штуки палка колбасы (на рынке у Свирида). Ну и какая же деревня без бабьих сплетен? Театрализованная читка рассказов Андрея Прошакова — это не только яркие зарисовки повседневных моментов, но и обсуждения личной жизни соседей. — Сапожник Алик, по паспорту Ташлынгян Аветик Гайкович, эстетически обустроил свое рабочее место, — говорит подругам на сцене одна из героинь. — задыхаясь от клея и старых подошв, а может, и от того, что месяц март уже рядом, Гайкович повесил портрет Ксении Анатольевны Собчак в деловом костюме чуть пониже календаря с портретом каталикоса всех армян. —В районные депутаты собрался? — спросил я, достав из сахарного мешка пятикилограммовой расфасовки, приспособленного под сумку, свои кирзовые сапоги. — Или сразу в большую политику? —Какая политика-политика? — удивился сапожник. — Просто красивая женщина, как моя Сусанна до замужества. Жизнь людей в селе соткана, по сути, из тех же забот и печалей, что и в городе. Вот на сцену выбегает девушка в слезах и лавандовом платье. Рыдает и ищет своего пропавшего кота. —Черный одноглазый кот ушел из дома...- говорит она. — Умирать. Благородство, независимость, знания, недоступные для человека, да и чувство высоко стиля, не позволяют котам публично переходить из одной жизни в другую. Хозяйка горюет: «Кто разбудит в четыре утра?» И совсем доверительно сообщает, что министерство культуры СССР когда-то реинкарнировалось в ее любимца. Нечесано рыжая дворняга целеустремленно бежит по улице райцентра, обнюхивает деревья, калитка, колеса велосипедов и автомобилей. Чтоб после, через много лет, по запаху найти этот апрель. На сцену выходит мужчина, он подсаживается к плачущей девушке, вытирает ей слезы и кормит зрителя очередной порцией житейской философии. —Единственное, что украшает окружающую среду нашего бытия и помогает пережить все трудности, так заботливо созданные для нас устроителями и коммунальными службами, так это женщины, парящие над всем этим на высоких каблуках. Как удается им порхать в гололед, обвешанными сумками, заботами о близких и беспокойством за будущее своей страны? Конечно же, это не секрет, что, когда женщина встает на высокий каблук, у нее вырастают крылья, которые и позволяют нам забыть на какое-то время все наши проблемы. Герои рассказов Андрея Прошакова, вдохновивших его друзей на театрализованную читку, — это простые доярки, пастухи, трактористы, бездельники и депутаты. Вот со сцены мы в очередной раз слышим о Людмиле Геннадьевне. Женщина, на которой по признанию самого фермера, держится все хозяйство, знакома многим волгоградцам. Автор не перестает воспевать ее в жизни и в своих рассказах. Для него она все равно что королева. —К вечеру хутор накрыл почти рай: цветущие деревья превратились в облака и запахли небом. Вернувшиеся с зимовки единороги спешат вместе с хуторскими коровами и буйволицами на вечернюю дойку. Местные подданные звонят серебряными кубками в очереди за молоком единорогов и ждут, когда Людмила Геннадьевна, облаченная по этому случаю в кирзовые сапоги феи и батистовый передник, разольет по кубкам из хрустального подойника этот коварный напиток. Вчера сама Людмила Геннадьевна, вместе со множеством зрителей, наблюдала за происходящим на сцене в креативном пространстве «ЛОФТ 1890» из зала. Было заметно, как неуютно и волнительно этой женщине среди незнакомых людей. Жизнь в деревне, состоящая из многих и многих трудностей, ей куда понятнее и комфортней. — Я училась в Волгограде, но после учебы поняла, что жизнь в городе не для меня, — рассказала Людмила Геннадьевна V1.ru, по-хозяйски собрав перед этим привезенные их хутора пластмассовые ведра. В них во время читки томились полевые цветы. «Девочки, там мелисса. Вы ее по запаху узнаете. В чай добавлять хорошо». — Мне в хуторе лучше. Но я не хочу, чтобы дочка оставалась здесь. Пусть после школы перебирается в город. Пока не знает, кем хочет стать и на кого учиться. Может быть, на врача... Ей же всего 16, еще не определилась — совсем ребенок. Но в деревне ей оставаться не надо. Я этого не хочу. Тяжело жить в деревне. Чтобы зимой было тепло, нужно уголь и дрова заготавливать. У нас газа-то до сих пор нет. Рубить дрова самим — штрафы большие. Поэтому приходится работать, чтобы покупать, чтобы тепло и сытно было. Пусть лучше в город уезжает. У городе уютнее, чем в деревне. Уехать из деревни — желание многих жителей российской глубинки. В Волгоградской области молодежь предпочитает строить жизнь в больших городах. Так, к примеру, случилось с героиней одного из рассказов Андрея Прошакова — Светкой. Девушка, вместо которой вчера на волгоградскую сцену «выходила» кукла, сумела уехать от неблагополучной матери и встать на ноги. Улететь мечтал в рассказе фермера даже гусь, оказавшийся в итоге на праздничном рождественском столе. Не успел, поленился — и вот... Врезка: На улице дождь и ветер. Уазик по раскисшей дороге танцует как дембель на сельской дискотеке. В салоне пахнет бензином, самогоном, вяленой рыбой и блюзом. Еду в родной хутор 70-х. Все-таки запах мокрого асфальта — один из лучших запахов в мире. Сочетает в себе ароматы дорогих напитков, зарубежного гражданства, космических денежных сумм и банальной пыли служебных кабинетов. На кустарниках появились первые листочки, а на их ветках еще висят засохшие прошлогодние ягоды. Вывод получается грустный — мало того, что отсюда уезжают, так к нам уже и не прилетают. Если вам неуютно и тоскливо, уезжайте туда, где роса, звезды и горизонт, то есть к нам — в донские степи...
