Ушла эпоха Леонида Кравченко

Да, уходят последние живые свидетели «великого перелома» восьмидесятых. Не так давно Валентин Фалин, теперь Леонид Кравченко. Уходят не просто немые созерцатели тех смутных лет, но активные участники событий, некоторые из которых с их именами просто спаяны навечно. Ну кто не вспомнит всуе, что именно по распоряжению главы Гостелерадио Кравченко 19 августа 1991 года обыватели были приговорены к нескончаемому просмотру «Лебединого озера». Пока антибалетоманы раздавали листовки солдатам в БТРах, строили из подручного хлама баррикады у Белого дома. Так или иначе, но все последующие годы Леонид Петрович потратил на свое бесконечное оправдание. И в частных беседах, чему я неоднократно был свидетелем, и в вышедших недавно его мемуарах он с отчаянным упорством проводил одну мысль: главное в тот момент нельзя было еще больше обострять ситуацию. Но прошли годы, стерлась острота тех трех путчевых дней, кардинально изменились многие оценки тех событий. И поскольку большое видится на расстоянии, сегодня скорее вспоминают феноменальный рост тиражей газет, которые возглавлял Кравченко. Тираж «Стройки» («Строительной газеты») скакнул при нем в десять раз, а более девятнадцати миллионов «Труда» попали даже в Книгу Гиннесса. Тогда ходили разговоры о том, что в ЦК с Кравченко даже провели воспитательную работу: мол, не гоже, чтобы профсоюзная газета оказалась более влиятельной, чем орган ЦК КПСС «Правда». Пришлось «Труд», что называется, слегка подсушить. Впрочем, ныне, когда ни «Правду», ни «Труд» в киосках днем с огнем не найдешь, те времена острой нехватки газетной бумаги кажутся просто мифическими, почти былинными. РИА Новости/Борис Приходько Солдаты воинского подразделения, контролирующего территорию вокруг Дома Советов после его штурма Да, Кравченко непосредственно присутствовал на переговорах на высшем уровне, вспоминал, как при нем Шеварднадзе заявил натовским партнерам, что, дескать, мы верим друзьям на слово. И ставшее сейчас жупелом обещание атлантического сообщества не расширять границы альянса и даже не размещать свои подразделения на землях поглощаемой ГДР так и не были официально зафиксированы. Да, журналист и политик, он был свидетелем многих упущенных возможностей эпохи позднего Горбачева, хотя появившиеся при нем перестроечные программы типа «Взгляда» сделали для изменения ментальности части населения больше, чем целый рой прославленных антисоветчиков-диссидентов. Как многие деятели той поры, Леонид Петрович был скорее человеком осторожным и закрытым. И сейчас трудно понять, что за мысли скрывались за его мягкой, по-чиновничьи дозированной улыбкой. Хотя уже через пару лет посте путча он был возвращен на руководящий уровень в журналистский цех (говорят, с подачи правдиста Полторанина) и неплохо ладил и с новым режимом. Профессионалы, они всегда в цене при разумном конформизме. Но вот его сын, известный на «Эхо Москвы», как Антон Орехъ, постоянно стремится быть антитезой любых решений нынешней власти. Школа отца, выход его подсознания или все-таки конфликт отцов и детей?