Оторвал кишку и бросил под лавку. Дело в отношении рязанского акушера

Ровно 158 лет назад, 8 июня 1860 года Указом императора Александра II учрежден институт судебных следователей. Именно с этого момента полиция немедленно или в течение суток обязана была сообщить следователю или прокурору о всяком преступлении. Институт судебных следователей стал прообразом современного Следственного комитета. В продолжении рубрики «Век криминала» мы расскажем о расследовании так называемого — ятрогенного преступления в Рязанской губернии в начале ХХ века. Дела, в которых главными фигурантами выступают врачи, во все времена были достаточно сложными. Чтобы доказать врачебную ошибку из-за которой причинен вред здоровью или смерть, органам предворительного следствия приходилось затратить уйму сил. Смерть роженицы 30 января 1905 года в деревне Семкиной Рязанского уезда (ныне село Семкино Рязанского района) после неблагополучных родов умерла крестьянка Мария Гавриловна Винокурова. На место выехал судебный следователь 1 участка Рязанского уезда, который выяснил следующие обстоятельства. В 20-х числах января немолодая женщина Мария Винокурова, имевшая уже восемь детей, в конце месяца вновь должная была «разрешиться от бремени». Почувствовав приближение родов, она послала за повитухами — крестьянками Макарцевой и Котовой. Повитухи осмотрели роженицу и убедившись, что роды предстоят трудные, посоветовали пригласить врача. 26 января к женщине прибыл земский врач Григорий Яковлевич Фейгин и, узнав, что роженица мучается уже третий день, не осмотрев ее, тут же приступил к операции. Как сообщили следователю очевидцы, врач, уложив Винокурову, сначала одной, а затем и другой рукой полез к ней в половой проход. Сразу полилась кровь. «А когда этим способом ему не удалось извлечь младенца, то он ввел ей в проход щипцы, а затем какой-то крючок, — указано в протоколе допроса. — Зацепил им внутри за что-то, подвел зацепленное к проходу, ухватил за него руками и, несмотря на стоны и крики больной, рванул». В результате таких действий в руках у врача оказалась кишка длиною 11 вершков (около 49 см), которую он бросил под лавку. После этого Фейгин продолжил операцию, стал вводить женщине инструменты, «что-то резал там ими и затем начал вынимать оттуда сначала головные части младенца, а потом и всего ребенка». Спустя четыре дня женщина умерла. Важная ошибка При судебно-медицинском вскрытии трупа было обнаружено, что задний свод влагалища разорван во всю ширину, часть толстой кишки отсутствует. «Она оказалась оторванной в верхнем конце и, вероятнее, отрезана в нижнем, брыжейка тонкой кишки надорвана, а в области брюшины было найдено острое гнилостное разлитое воспаление и присутствие большого количества кала». Как было указано в заключении, отрыв части кишок произошел от приложения грубой механической силы во время родового акта, а смерть Винокуровой последовала от острого разлития гнилостного воспаления брюшины, вызванного выпадением в брюшную полость содержимого кишок. Врачебное отделение Рязанского Губернского Правления высказалось однозначно: «Врач Фейгин при оказании медицинской помощи допустил во время операции важную ошибку, выразившуюся в повреждении кишечника и в отделении при этом части толстой кишки». Получив судебно-медицинское заключение судебный следователь привлек Григория Фейгина в качестве обвиняемого по статье 870 Уложения о наказаниях. Несчастная случайность Однако на допросе врач наотрез отказался признавать свою вину в смерти крестьянки. Фейгин пояснил, что во время операции он «неожиданно для себя наткнулся на свободный конец торчащей толстой кишки. Взяв этот конец в руки, он совершенно свободно без усилий извлек его из роженицы». Все случившееся врач отнес к несчастной случайности и даже мысли не допускал, что мог со своей стороны допустил какую-либо оплошность. Товарищ прокурора Рязанского уезда изучив материалы предварительного следствия, утвердил обвинительный акт и заключил: «Григория Яковлевича Фейгина (Гиршу Янкелева) предать Рязанскому окружному Суду без участия присяжных заседателей по обвинению в том, что 26 января 1905 года в деревне Семкиной Рязанского уезда, будучи приглашенным для оказания медицинской помощи роженице крестьянке Марии Винокуровой, он, по незнанию своего искусства допустил важную ошибку, последствием чего стала смерть Винокуровой». Около года длился судебный процесс по данному делу, Фейгин бросил все свои возможности, чтобы доказать свою невиновность. За одним прошением он тут же подавал другое, привлекал всех, кто мог подтвердить суду его профессионализм. «Имею честь просить Рязанский окружной Суд вызвать крестьянина села Алеканово Мурминской волости Василия Селиверстовича Тарасова, который удостоверит, что я у его жены производил две операции прободения (перфорации) головки плода во время неблагополучных родов благоприятным результатом». Спустя несколько дней очередное: «Прошу вызвать в суд вызвать в качестве экспертов ординатора Рязанской губернской больницы Михаила Георгиевича Первенцова* и приват-доцента Московского императорского университета Дмитрия Лаврентьевича Чернеховского**, живущего в Москве в Неопалимовском переулке в доме Кольбе. Указанные эксперты могут удостоверить, что мне пришлось работать при крайне неблагоприятных условиях, что исход операции произошел не вследствие незнания и неопытности, а благодаря случайному стечению обстоятельств. Что невозможно руками оторвать кишку, как это показывают свидетели, а что она была предварительно разрезана нечаянно перфоратором и зацеплена крюком. Что такие случаи происходят и у самых опытных врачей». Защитником своим врач Фейгин избрал известного в России адвоката, присяжного поверенного Московской судебной палаты Михаила Львовича Мандельштама***. В результате длительного судебного процесса, приняв во внимание все доказательства по делу, суд признал врача Фейгина невиновным в смерти крестьянки. Но если бы приговор был обвинительным, то согласно статье 870 Уложения о наказаниях, врачу, кроме церковного покаяния, ничего не грозило. «Когда медицинским начальством будет признано, что врач, оператор (хирург – Ред.), акушер или повивальная бабка по незнанию своего искусства, делают явные, более или менее важные, в оном ошибки, то им воспрещается практика, доколе они не выдержат нового испытания и не получат свидетельства в надлежащем знании своего дела. Если от неправильного лечения последует кому-либо смерть или важный здоровью вред, то виновный, будет он христианин, передается церковному покаянию по распоряжению своего духовного начальства», — указано в Уложении. Примечание: * Михаил Георгиевич Первенцев (1866-1926). С 1891 года работал в губернской земской больнице, с начала 1900-х годов возглавлял гинекологическое отделение. По его инициативе в Рязани была открыта фельдшерско-акушерская школа. Был ее директором. ** Дмитрий Лаврентьевич Чернеховский, профессор кафедры акушерства, женских и детских болезней с клиникою медицинского факультета МГУ (1918–1926). Знакомый писателя Льва Толстого. Упоминается в «Яснополянских записках» Душана Маковицкого. *** Михаил Львович Мандельштам (1866 – 1939), российский адвокат, писатель, участник революционного движения. Получил известность защитой обвиняемых по политическим делам. Был адвокатом Николая Баумана и Григория Гершуни. В 1905 году вместе с адвокатом Владимиром Ждановым (закончил гимназию в Рязани – Ред.) защищал террориста, боевого эсера Ивана Каляева.