Алексей Репик: сегодня мы как в том мультфильме — строили, строили и наконец построили

Алексей Репик — председатель Российско-Японского делового совета при Торгово-промышленной палате РФ. Он рассказал в интервью ТАСС о готовящихся сделках с международными компаниями, которые будут заключены на ПМЭФ. — Вы возглавляете Российско-Японский деловой совет. Как вы можете оценить нынешнее состояние двусторонних отношений наших стран? — По моему ощущению, сегодня мы как в том детском мультфильме, когда мы строили, строили и, наконец, построили. Иными словами, мы потихонечку переходим от надежды к возможности сказать: "Не зря надеялись". Однако наиболее справедливо отложить эту оценку буквально на день, поскольку, как вы знаете, 26 мая начнется долгожданный перекрестный Год России и Японии, откроют который лидеры двух государств в Большом театре. А уже сегодня на пленарном заседании Петербургского международного экономического форума мы ожидаем начало дискуссии с премьер-министром Японии Синдзо Абэ, главой нашей страны, а также президентом Франции, госпожой Лагард и вице-председателем Китайской народной республики, господином Ван Цишанем. — Насколько ощущение надежды на сотрудничество российского и японского бизнеса переходит сейчас в состояние строительства? Повлияли ли апрельские санкции в отношении России на бизнес? Сегодня многие наши самые продвинутые компании, такие, как, к примеру, Росатом, всерьез сфокусированы не просто на работе на японском рынке и использовании определенных японских технологий, но и на создании совместных цепочек добавленной стоимости, на предложении конкурентоспособных продуктов. Причем подобного рода идеология свойственна не только большим промышленным гигантам, но и предприятиям цифровой экономики, например, компании ABBYY, занимающейся сейчас системами облачного документооборота с искусственным интеллектом. Однако такие истории успеха — это пока что штучные проекты, их еще слишком мало. Говоря об активности японских инвесторов в нашей стране, нужно хорошо понимать, что сегодня речь идет о крупнейших промышленных компаниях и торговых домах, которые в японской экономике всегда выполняют роль первооткрывателей новых рынков. При этом в России на сегодняшний день наблюдается недостаточное присутствие представителей японского малого и среднего бизнеса. Их вклад в российскую экономику еще не столь заметен, как в Китайской Народной Республике, в Корее, в Таиланде и даже в Индии. Почему? Дело в недостатке информации, в отсутствии четкого понимания, что разрешено, а что запрещено. Исправить это можно, прежде всего, рассказывая про успешный опыт. Ведь маленькие всегда смотрят на больших и понимают, что у них тоже есть шанс. Касаясь второй части вашего вопроса, самое неприятное в любых подобного рода санкциях и ограничениях — их непредсказуемость. Инвестировать в условиях неопределенности всегда сложно. Мы понимаем: повышается уровень риска — повышаются и требования к доходности, но наиболее актуальные, наиболее синергетичные проекты все равно никуда не уходят с рынка и продолжают развиваться. Поэтому в России сейчас преобладают проекты тех, кто в себе уверен. Инвестпроектов в нашей стране, безусловно, было бы больше, если бы из-под них не выбивалась скамеечка такими, в своем роде, пиратскими действиями наших коллег. К слову, проблема свойственна не только нашей стране. Одна из таких историй была связана с компанией Fujifilm, с которой "Р-Фарм" рассчитывает подписать соглашение в рамках ПМЭФ-2018. Наши японские коллеги вели долгую дискуссию с американской компаний Xerox о ее приобретении. Сделка была практически завершена, но определенные инвесторы захотели ее остановить под предлогом несогласия с действиями менеджмента Xerox. Очень плохо, когда в шестеренку прогресса можно вставить штырь и тем самым его замедлить. Синергетический эффект получается, когда усилия складываются вовремя. Потеря времени, потеря темпа зачастую делает проекты бессмысленными. — Какую роль во всех этих синергетических эффектах играют ассоциации — как Российско-Японский деловой совет, которые работают между российским и японским бизнесом? — Должен отметить, что бизнес-ассоциации — это и есть суть бизнеса. Российско-Японский деловой совет, "Деловая Россия" или Торгово-промышленная палата — это сообщества предпринимателей, ставших благодаря своему опыту экспертами в определенной области. Они помогают другим компаниям сделать первый шаг. — Возвращаясь к тому, что вы упомянули — соглашению "Р-Фарм" с FujiFilm — о чем будет это соглашение? — Фактически их будет два. Благодаря нашим договоренностям "Р-Фарм" станет официальным партнером компании Fujifilm в России, и в стране появится широкая линейка продуктов для здоровья компании Fujifilm. Вместе мы будем стараться содействовать выполнению задачи по увеличению продолжительности жизни граждан, которую поставил президент. Так, согласно одному из документов компания "Р-Фарм" будет реализовывать в России высокотехнологичную медицинскую технику, которая позволит нам диагностировать наиболее опасные заболевания на ранних стадиях. Второй документ будет касаться продуктов, связанных со здоровым образом жизни. Наши соглашения — это не что иное, как выполнение меморандумов, подписанных в Токио в рамках визита президента Российской Федерации в декабре 2016 года. Как видите, процесс занял немало времени, но в подобной обстоятельности и неспешности как раз заключается основная особенность японского бизнеса. Прежде чем приступить к проекту, нашим коллегам важно достигнуть полного консенсуса внутри своих компаний. Такой подход значительно отличается от административного принципа принятия решения в западной корпоративной культуре, когда достаточно согласия одного руководителя компании. — На ваш взгляд, возвращаясь к теме майских указов и увеличения продолжительности жизни, есть ли у нас в стране разработки, которые будут этому способствовать? — В России появились необходимые компетенции для того, чтобы стать генератором технологий и продуктов, которые помогут нам в достижении этой цели. Для меня высокой оценкой наших успехов будет присутствие российских продуктов на больших, самых требовательных, самых сложных рынках — в Соединенных Штатах Америки, Европейском Союзе, Японии, Китае. — Могут ли наши фармацевтические продукты конкурировать на внешних рынках? — Уверен, что да. Этому способствует, в частности, стабильная, сфокусированная государственная политика и совместная работа Минпромторга и Минздрава. В России есть целый ряд компаний, которые видят для себя внешние рынки не только как большую возможность для своего развития и роста, но еще и как своего рода знак качества. Это очень важно. Если мы поймем что выход на внешние рынки является для нас основной задачей, а не попыткой сделать импортозамещение тотальным, тогда, мне кажется, мы придем к результату, которого хотим. Доля российских компаний на мировом фармацевтическом рынке должна быть и будет больше, чем сейчас. Пока она составляет 2%, а до 2035 года (горизонт, который мы обозначили для себя в рамках проектов рабочей группы "Хелснет" Национальной технологической инициативы) этот показатель должен вырасти в полтора-два раза. — Как вы, как фармпроизводитель, относитесь к тому, что безрецептурные препараты будут продаваться в супермаркетах? Вместе с тем, подобный переход открывает перед нами возможности за счет возрастающей конкуренции. Конкуренция всегда заставляет тебя быть лучше. Кроме того, на мой взгляд, мы все равно последовательно будем идти к более широкому развитию электронной торговли во всех отраслях, в том числе, и на рынке лекарственных средств. Наверное, как только мы полностью исключим риски любого рода контрафактных поставок, мы сможем поставлять значительную часть продуктов напрямую тем потребителям, которым одинаково сложно приехать как в аптеку, так и в магазин. Беседовала Лана Самарина