Владимир Набоков. Демократ в белых гетрах

Сейчас в памяти у большинства остался лишь один из Набоковых — автор "Лолиты" Владимир Владимирович. Между тем у него был брат Константин — русский посланник в Лондоне после Февральской революции. И еще один брат Сергей — последний действующий курляндский губернатор. А их дед был сенатором и министром. Да еще дядя — композитор, писавший музыку для Дягилева и друживший с Гершвиным. А между министром-дедом и сыновьями (писателем, губернатором и дипломатом) есть, разумеется, еще одно звено — отец Владимир Дмитриевич Набоков, один из создателей кадетской партии. О нем и речь. Конституционно-демократическая партия, появившаяся на свет в 1905 году, родом из либерального земства. Земство долго пыталось, не влезая в политические дрязги, просто лечить, учить и строить, однако в рамках самодержавия делать это без политики оказалось трудно. Набоков вошел в самый первый состав ЦК, а затем много лет был заместителем председателя партии. Некоторые тезисы кадетов реальная жизнь подкорректировала. Изначально партия провозгласила себя внеклассовой, однако ни пролетарий, ни крестьянин в нее не пошел. Не помогло даже то, что к первоначальному названию добавили "Партия народной свободы" — посчитали, так низам будет понятнее. Для русских марксистов кадеты были партией "буржуйской" и соглашательской. Государственная дума Российской империи. Кадры заседаний Первое верно лишь отчасти: партия была скорее либерально-интеллигентской. "Буржуинов" в ней действительно хватало, однако если приемлем термин "военная интеллигенция", то в данном случае уместно говорить о "торгово-промышленной интеллигенции". Членство в партии определял не счет в банке, а либеральные идеи, "передовой" взгляд на политическое и экономическое устройство общества. Образцом для подражания был Запад, а конкретно для лидера кадетов Павла Милюкова — Великобритания. То, что сын министра юстиции Дмитрия Набокова и баронессы Марии фон Корф Владимир Набоков (сам к тому времени уже известный юрист и камер-юнкер) стал одним из основателей этой партии, закономерно. Он из "передовых" интеллигентов, в юности шумел на студенческих сходках, требуя свобод. Обвинять кадетов в соглашательстве тоже не стоит. Как и любая партия, они приспосабливались к обстоятельствам и при необходимости сдавали временно назад, но всегда оставались верными изначально провозглашенным принципам. Идее, что все судьбоносные вопросы России должно решить демократически избранное Учредительное собрание, партия не изменяла. И до революции, и войдя в состав Временного правительства, и уже в эмиграции. Октябрьский манифест 1905 года "О даровании народу прав и свобод" кадеты приветствовали, но даже малейшей эйфории документ у них не вызвал. Как говорил Милюков: "Ничего не изменилось, война продолжается". Октябрьский манифест, изданный Николаем II России. 18 октября 1905 года Война за власть была и в Думе, и на митингах. Везде Владимир Набоков был на передовой, одним из главных ораторов партии. Его фразы цитировала вся русская интеллигенция: "Исполнительная власть да покорится власти законодательной". Однако если в Думе Набоков был уместен, то на улице — нет. Из книги "Ораторы и массы" Ивана Куторга, очевидца тех событий: "Как только появлялась на массовом митинге его стройная фигура со спокойными, барственными, уверенными движениями, одетая в безукоризненный костюм английского покроя, так сразу "революционная демократия" всеми своими фибрами ощущала чужого. Мало того что чужой — явно непреодолимо враждебный. Помню на одном таком митинге Набокова в изящных белых гетрах, считавшихся тогда атрибутом дипломатического сословия. Я видел, что эти злосчастные гетры буквально околдовали моих соседей, с ненавистью смотревших на ноги Набокова". Впрочем, это было бедой всех кадетских лидеров, улица в каждом из них видела барственные белые гетры. Большевики тогда в пиаре разбирались лучше. Из пломбированного вагона на Финляндском вокзале Ленин вышел в котелке, а вот на броневик залез уже в рабочей кепке. Милюков и Набоков, полагаю, так в белых гетрах и влезли. Если бы, конечно, им могла прийти в голову сама мысль забраться на броневик. Однако и "барин" Набоков испытал на себе невзгоды оппозиционера, даже отсидел три месяца в питерских "Крестах" за то, что подписал "Выборгское воззвание" — протест против разгона Думы. Чина камер-юнкера его, разумеется, тоже лишили. Набоков упорно и деятельно готовил падение царизма, но после отречения Николая II был, похоже, в смятении. Именно ему пришлось составлять акт следующего отречения — Михаила Александровича. Документ по поручению партии юрист Набоков составил, однако сам был уверен, что восшествие Михаила на престол юридически невозможно. А с другой стороны, заявлял: "Если б династия удержалась на троне, власть и ее престиж были бы сохранены. Но я не вижу, каким образом это удалось бы Временному правительству без монарха". Впрочем, сумятица в головах — характерная черта любой революции. Пока кадеты входили во Временное правительство (до мая 1917-го), управляющим делами там был Набоков. С лидером кадетов соглашался не во всем. Среди прочего, пытался убедить Милюкова, что "война осталась чуждой русскому народу, что он ведет ее нехотя, из-под палки". Будучи дисциплинированным членом партии, Владимир Дмитриевич тем не менее всегда оставался фигурой самостоятельной. Отсюда и некоторые "странности" в воспоминаниях мемуаристов. По одной версии, это единственный кадет, которому симпатизировал Керенский. С другой стороны, кадет Набоков, выступая на государственном совещании в августе 1917 года, фактически согласился с генералом Корниловым. После Октября отправился в Крым, где согласился войти в тамошнее кадетское правительство, став министром юстиции. Делал то, что было возможно в тогдашней ситуации, иронично называя себя министром "минимальной справедливости". Крымское правительство активно сотрудничало с командованием союзнической эскадры, но, несмотря на это, министры с трудом добились пропуска на военные суда, чтобы эмигрировать. Французские власти в Севастополе соглашались их эвакуировать лишь за "выкуп" — и потребовали отдать им немалую часть государственных средств. Более того, пока шла ревизия финансовых дел правительства, французы министров просто арестовали — как потенциальных воров, чтобы те не могли ничего утаить. Как вспоминал Набоков, французский адмирал Амет держался грубо, так "третировал Россию", что Владимир Дмитриевич готов был броситься за борт. Представители союзников Антанты во время интервенции в Россию в 1918-1920 годах К счастью, не бросился, а отплыл с сыном — будущим писателем — в эмиграцию. В Лондоне жил на пенсию от английского правительства и вместе с Милюковым издавал журнал New Russia. Многие вспоминают подробный ответ Набокова на книгу "Россия во мгле" Герберта Уэллса. Тогда она вызвала огромное негодование у русских эмигрантов. Погиб Владимир Дмитриевич в 1922-м, защищая Павла Милюкова, когда тот в Берлине читал лекцию "Америка и восстановление России". Стреляли два монархиста-черносотенца Шабельский-Борк и Таборицкий. Как утверждали на суде, хотели отомстить за оскорбление императрицы. Это возможно, ведь кадет Милюков часто портил настроение государыне. Первым стрелял Шабельский-Борк, но промахнулся, хотя палил из двух стволов. Набоков набросился на террориста и повалил его на пол. А второй — Таборицкий — выстрелил Набокову в спину. Кстати, оба монархиста-черносотенца позже стали русскими фашистами и верно служили Гитлеру. Набоков Владимир Дмитриевич в форме поручика Русской Императорской Армии. 9 января 1914 года Вероятно, Набоков в своих белых гетрах на митингах, правда, выглядел нелепо. Не исключено, что и в душе был барином. Вот только душа у русского человека большая. Он и барин, он и демократ. Он и западник, он и патриот. А если надо, не колеблясь, пойдет и на пистолет.