«Снежинка» - черта невозврата

Корреспондент ИА «Хабаровский край сегодня» побывал в единственной колонии для пожизненно осужденных на Дальнем Востоке и поговорил с человеком, который рассчитывает из нее выйти. «Снежинка» «Тюрьма. Нас под конвоем повели, еще немало лет осталось, огонь свободы мой вдали», - во мне внезапно проснулся шансонье, когда я ехала в исправительную колонию №6. Пристально вглядываюсь в запыленное окно автобуса, чтобы еще издалека увидеть мотки колючей проволоки на сером заборе, вышки с вооруженной охраной и мрачноватое здание с бойницами вместо окон. Но… среди выцветших от времени гаражей замечаю добротное строение бежевого цвета. Неужели это и есть та самая эльбанская «Снежинка»? Схожу, не доезжая до основной остановки, и через железнодорожные пути и брошенные постройки добираюсь до черты невозврата, туда, где навсегда заканчивается свобода. С 1972 года здесь, в поселке Эльбан Амурского района действовала исправительная колония строгого режима №17, которую через некоторое время переформировали в СИЗО-4. Потом в реконструированном комплексе открыли шестую в России колонию особого режима для пожизненно осужденных. Первых «жильцов» здесь приняли 26 сентября 2017 года. Ворота закрываются - «Снежинка». Мне не очень нравится это название, но, тем не менее, среди народа оно прижилось, - говорит заместитель начальника ФКУ ИК-6 УФСИН России по Хабаровскому краю Дмитрий Синицын. - Кстати, запомните главное правило – всегда плотно закрывать за собой дверь. И тяжелые ворота захлопнулись за моей спиной… Сканирование лица, сдача документов и телефона, «оголение» рамкой металлодетектора – только после прохождения этих стандартных процедур безопасности мне дали «добро» на экскурсию. Вот так я и оказалась по ту сторону сетчатого забора. - «Снежинкой» эту тюрьму прозвали из-за ее необычного расположения – от главного здания лучами расходятся шесть корпусов. При этом они не ровные, а с зубцами – это позволяет оградить окна заключенных друг от друга, чтобы они не могли видеть, что происходит в других камерах, не передавали сообщения, - поясняет Дмитрий Андреевич. Комплекс построен по шведскому проекту: датчики слежения, видеокамеры и иные охранные системы. Всего 1360 объектов, что даже больше, чем в аэропорту Домодедово. Стоимость такого уникального тюремного комплекса составила 1,5 миллиарда рублей. - Здравствуйте, товарищ начальник! – неожиданно донеслось издалека. Это заключенный поприветствовал моего провожатого. Его как раз вели с прогулки. К слову для того, чтобы получить порцию свежего воздуха, арестантов выводят в специальные дворики возле «лучей», размером 5 на 4 метра. На прогулки - по 1,5 часа каждый день. Гуляют строго с сокамерниками, контакт с другими заключенными строго запрещен. Подбором сокамерников занимается специальная психологическая служба. Во избежание конфликтов в камере, с каждым вновь прибывшим проводится беседа, в ходе которой выясняется склонность к насилию, суициду, идеологические воззрения и другие важные для мирного сосуществования вопросы. Замечаю на территории сотрудника колонии с увесистой пачкой писем в руках. Содержимое корреспонденции обязательно попадает к цензору, исключение составляют лишь послания от адвокатов. Эти конверты, наверное, единственное, в чем не ограничивают сидящих здесь. Сидельцы могут писать и получать их сколько угодно, что нельзя сказать о «передачках». 10 лет до свидания Только отсидев 10 лет при хорошем поведении можно получить 3 посылки и 3 бандероли в год, а также 2 коротких свидания по 4 часа и еще два длительных – по 3 суток. - Также после 10 лет заключенным полагается ежемесячная повышенная выплата в 7200 рублей. До этого срока им начисляется по 6600 тысяч рублей. Ее они могут потратить на продукты питания и предметы первой необходимости, которые покупаются в местном «магазине». Но осужденные могут и сами зарабатывать деньги. В скором времени откроем производство изделий из дерева и швейная мастерская, - продолжает заместитель начальника. На свою зарплату или же с помощью родственников пожизненники могут приобрести себе в камеру телевизор. Тем же, у кого его нет, раз в неделю приносят тюремный «ящик». Чаще всего показывают легкие комедии, классические кинокартины, ленты с насилием под запретом. Но такое удовольствие выпадает раз в неделю. Поэтому, чтобы хоть как-то отвлечься от однотипных будней, заключенные выписывают газеты и журналы, читают книги, многие берутся за библию. За разговором мы подошли к пустующей камере – ее житель совершал дневной променад, а потому мне и удалось заглянуть в эту обитель. Ну что… все скромно: стол, стул, умывальник и кровать с завернутым в трубочку матрацем. Комната небольшая, а все происходящее в ней отражается в режиме реального времени на дежурных мониторах. Я взглянула в окно «в клеточку», оно, кстати, ограждено еще одной решеткой и поняла, что полюбоваться на яркие закаты даже через форточку здесь не представляется возможным. Прогулка, душ, медицинские обследования и крайне редкие свидания – только по этим причинам можно покинуть камеру. Остальная жизнь проходит в этих четырех стенах, даже прием пищи происходит здесь же. Место еще есть Всего в «Снежинке» могут содержаться до 378 осужденных. Сейчас их здесь 111, многие камеры еще пустуют, а у арестантов есть возможность жить по двое, хотя камеры рассчитаны на 4 человек. - В скором времени в одном из лучей планируется открыть СИЗО на 144 места. И такое расширение требует пополнения кадров, поэтому мы объявили набор на службу по контракту, - делится планами начальник ФКУ ИК-6 УФСИН России по Хабаровскому краю Андрей Власенко. – Также помимо следственного изолятора, будет пополняться и основной корпус – сюда продолжат доставлять пожизненно заключенных из западной части России, чтобы разгрузить переполненные колонии. Среди «приехавших» в Эльбан только пятеро являются дальневосточниками, остальные – жители других регионов страны. Кстати, как говорят сами осужденные, живется им в дальневосточной тюрьме получше, чем в западных – меньше народу – больше кислороду. - А можно ли мне лично поговорить с кем-нибудь из знаменитых осужденных? – обратилась я с просьбой к руководству тюрьмы. И через какое-то время в комнате для допросов, напротив меня в небольшой камере сидел спокойный, смешливый человек – в других обстоятельствах даже бы и в голову не пришло, что он совершил 3 доказанных убийства. Мораторий - несправедлив Он (имя и фамилию мы не называем по просьбе руководства ИК-6) – очень известная в определенных кругах личность – в первую очередь, из-за причастности к делу певца Михаила Круга. Житель Твери, в прошлом кадровый военный, воевал в горячих точках, в «мирной жизни» был даже депутатом городской думы. И даже участвовал в основании школы, в которой воспитывали молодежь в православных традициях. Говорит, это помогло сократить уличные разбои… Ну и убивал. - Почему же вы убивали? - Жизнь такая штука, никогда не знаешь, как обернется. - И все же? - Можно сказать, по идеологическим соображениям. Тогда царствовали две субкультуры «спортсмены» - не прошедшие тюрьмы и лагеря представители нового криминального мира, и «синие» - так их звали из-за татуировок - уголовники-блатари. У нас была война. - Думали когда-нибудь, что придется отвечать? - Мы с вами по-разному смотрим на этот вопрос, для вас и закона все убийцы плохие, а я думаю, что убийства бывают разные. Бывает, паренек нападает на безобидную старушку, грабит ее и затем убивает, а бывает и так, что убили человека за то, что он как раз и отнял жизнь безобидного человека. Я был на войне и у меня другое отношение к жизни, я разделяю понятия «враг» и «жертва». О том, что придется отвечать, я не думал. Смотрите - поймали меня не сразу, а лишь после того, как я убил человека, который поднял руку на моего друга Михаила Круга. Михаил был хороший парень, я познакомился с ним, когда он еще работал на молокозаводе и выступал в местных барах. Позже мы нашли общими силами деньги на его первый альбом, и его музыкальная карьера пошла в гору. Вы знаете, как его убили? К нему пришли авторитеты с предложением об отчислении некоторой сумы с концертов в общак. Он отказался. Тогда было решено разыграть такую историю: сначала Мишу ограбить, а потом вернуть ему все, чтобы у него родилось чувство благодарности. Но все пошло не по плану. Михаил в тот день вернулся домой раньше обычного, вспугнул залезших к нему в дом, и получил пулю. Жена его – Ирина - успела стянуть маску с грабителя. Так я его нашел, заставил рассказать, кто его нанял, а затем убил. Потом очередь дошла до организатора. И о тех, кого убил, я не думаю. - А о чем думаете? - Часто рассуждаю о том, почему люди оказываются по разные стороны решетки… - Сколько лет уже сидите? - Уже 12-й год, выходить еще рано, так как враги остались на воле. - Неужели вы намерены освободиться? - Да, намерен, ведь родственники продолжают бороться за меня. - А как по-вашему, справедлив ли мораторий на смертную казнь и замена ее на пожизненное заключение? - Нет. Некоторых вообще надо расстреливать прямо на месте – это за преступления в отношении детей, например. У меня у самого есть дети и, если бы кто-то покусился на них, то это было бы его смертельной ошибкой. - А если все-таки вы окажетесь на свободе, то какой будет ваша жизнь? Найдется ли вам место в ней? - Пока сидел, думал, что мог бы написать свою автобиографию. Про себя, про Круга. Уверяю, это был бы мировой бестселлер. Но литературным слогом не обладаю, а читать сухие факты никому не интересно. Да и не прибыльное это дело - писать. Я же хочу стать деловым человеком, заняться бизнесом. Кстати, вы не думали о том, что убийство – это вечный бизнес? Люди всегда будут предлагать заказы на лишение жизни других, и наемные убийцы будут всегда процветать. - Вы же не собираетесь снова этим заняться, если вас вдруг отпустят? - Не уверен. Бизнес есть бизнес. Признаюсь, меня это немного озадачило – то ли шутит человек, то ли просто застрял в 90-х... Так или иначе, наше «свидание» подошло к логическому завершению, как, собственно, и вся экскурсия. Выхожу за монументальные стены, украдкой бросаю взгляд на мотки колючей проволоки и шагаю восвояси. Сейчас никто не сможет заглушить Кипелова в моей голове: «Я свободен, словно птица в небесах...»