Виктор Сорокин: «Хороший план – тот, которым можно управлять»

Виктор Сорокин возглавил «Мессояханефтегаз» в начале 2017-го. Прошедший год был для предприятия насыщенным. В апреле 2018-го накопленная добыча на Восточно-Мессояхском месторождении, самом северном материковом нефтепромысле страны, достигла 5 млн тонн. В интервью «Красному Северу» руководитель предприятия рассказал, чем сейчас живет «Мессояха» и каковы перспективы освоения нефтяных богатств Гыдана. – Виктор Викторович, каким был минувший год и что он дал вам как управленцу? – Если коротко, год был успешным. И главный «источник» этого успеха – люди. Ведь любой новый проект, независимо от того, в каком регионе он реализуется, сопряжен с определенными трудностями. Да, у «Мессояхи» есть особенности, связанные и с климатом, и с удаленностью от транспортной инфраструктуры, и с геологическим строением, но главный вызов все-таки не в этом. Нам предстояло проверить правильность инженерных и организационных решений, принятых на ранней стадии проекта, обеспечить полномасштабную эксплуатацию месторождения, наладить все вспомогательные процессы. И именно благодаря профессионализму коллег, их умению работать в непростых условиях мы успешно справились с поставленными задачами. Хотя, конечно, были и трудности – предприятие молодое, коллектив еще формируется. – Всё ли шло по плану? – Сказать, что у нас был детальный план и мы неукоснительно его выполняли, нельзя. Мы работаем в сложной системе координат со множеством неопределенностей. Главная задача – грамотно ими управлять. А план в нашем случае – это некий вектор, заданное направление, которого нужно придерживаться. И это нам удалось. Намеченные объемы добычи достигнуты, основные параметры соблюдены. Но ситуативных изменений было очень много, потому что каждая снятая неопределенность фактически открывала две новые. Впрочем, это обычная наша работа и ничего особенного я тут не вижу. – Можно ли сейчас говорить, что большинство неопределенностей снято? – Проект развивается, и на каждом новом этапе возникают новые вызовы. Но, еще раз подчеркну, это нормальный процесс. К примеру, на ранней стадии было много вопросов по наземной инфраструктуре. Мы их решили. Появились вопросы по работе внутрискважинного оборудования – их тоже в основном сняли… Сейчас самый большой блок неопределенностей связан со структурой запасов. Дело в том, что пока мы разрабатываем не более трети территории лицензионного участка, и нам просто не хватает информации. Но у нас по-хорошему агрессивная программа геологоразведочных работ, и я уверен, что справимся и с этим. – Удалось ли подобрать эффективные технологии для освоения запасов, которые уже вовлечены в разработку? – Вообще, Мессояха – сложное месторождение, там 28 продуктивных горизонтов, и к каждому нужен особый подход. Есть неглубокие залежи, но нефть в них вязкая и холодная. Есть большие линзы с хорошей легкой нефтью, но там аномально высокое пластовое давление. Есть глубоко залегающие пласты, где нефтенасыщенная толщина – всего четыре-пять метров. Наша задача – научиться эффективно работать со всеми залежами. Для этого мы приглашаем специалистов, у которых имеется нужный опыт, применяем соответствующие технологии. В частности, освоили и совершенствуем бурение горизонтальных скважин со множеством ответвлений. Такая конструкция получила название Fishbone («фишбон»), что в переводе с английского означает «рыбья кость» – конфигурация напоминает скелет рыбы. Каждое ответвление «захватывает» отдельный участок нефтенасыщенного пласта. Таких скважин на Восточной Мессояхе 14, в этом году построим еще 21. Причем если до сих пор бурили по четыре-шесть «отростков», то в 2018-м попробуем сделать десять. Чтобы увеличить нефтеотдачу, будем использовать не только гидроразрыв пласта, но и полимерное заводнение. Суть метода в том, что для вытеснения тяжелой нефти вместо воды в пласт закачивается раствор полимеров. В целом же двигаемся от простого к сложному. Основные «хлебные» места на Восточно-Мессояхском участке разбурили, сейчас переходим в краевые зоны со сложными коллекторами. – А что происходит на Западной Мессояхе? – Лицензию на Западно-Мессояхский участок нам продлили до конца 2027 года. За это время мы должны провести геологическое доизучение, определиться с базовыми технологиями разработки, оценить эффективность проекта. В семидесятых годах прошлого века там был выполнен большой объем геологоразведочных работ, но подходов к освоению (как и на «востоке») не нашли – понятно, что при том уровне технологического развития это вряд ли было возможно. Сейчас мы систематизируем геологическую информацию, расконсервируем старые разведочные скважины, бурим новые. Исходя из актуальных данных сформируем стратегию разработки месторождения. Западная Мессояха с точки зрения геологии во многом похожа на Восточную, но проблем там больше. Тем не менее все технологии, которые уже применяются и планируются к использованию на «востоке», могут быть адаптированы под «запад». К тому же мы изучаем опыт других предприятий «Газпром нефти», работающих на месторождениях с аналогичным строением. Кроме того, Западно-Мессояхское месторождение будет играть важную роль в утилизации попутного нефтяного газа (ПНГ), добываемого на Восточной Мессояхе. Суть идеи в том, что ПНГ поступает на компрессорную станцию и направляется по 54-километровому трубопроводу на Западную Мессояху, где закачивается в подземное хранилище – изолированный тектонический блок. На данный момент это оптимальный вариант утилизации как с технологической, так и с экономической точки зрения. И такой проект – закачка ПНГ в газовую шапку соседнего нефтяного месторождения – будет осуществлен впервые в периметре «Газпром нефти». – Среди задач, стоящих перед «Мессояханефтегазом» сегодня, какие выходят на первый план? – Полтора года назад «Мессояха» сменила статус – это уже не проект, а полноценное нефтедобывающее предприятие. Соответственно и ключевая задача состоит в обеспечении стабильной добычи с жестким соответствием всем критериям безопасного производства. Причем безопасность – это не что-то декларативное, а вполне конкретные вещи, понятные и важные абсолютно для всех, включая сотрудников наших подрядных организаций. Сохранение жизни и здоровья людей, минимизация воздействия на окружающую среду, устранение каких бы то ни было опасных ситуаций и условий – по-прежнему безусловный приоритет. Я бы не хотел всё сводить к выполнению бизнес-плана, достижению каких-то финансовых и прочих показателей. Да, это наш базис, основа благополучия и дальнейшего развития компании, но все задачи решают люди. Этап эксплуатации месторождений, в отличие от проектной деятельности, – это рабочие будни, наполненные производственной рутиной. Сохранить прежний энтузиазм сложно. Поэтому на первый план выходит всё-таки правильное выстраивание работы внутри команды, взаимодействия между подразделениями. Не сбавлять темп, грамотно распределять силы и ресурсы, добиваться слаженной работы большого механизма под названием «Мессояханефтегаз» – над этим и будем работать. Арина Соболева