Заговор против Европы: Путин, Венгрия и новый железный занавес

День 8 апреля выдался по-весеннему промозглый, но десятки тысяч венгров все равно весь день толпились на берегу Дуная в Будапеште в ожидании приветственной речи своего героя. Виктор Орбан (Viktor Orbán) объявился лишь к полуночи. «Мы выиграли, мы вырвали право защитить Венгрию», — объявил он. Верные избиратели принесли ему ошеломительную победу, историческое переизбрание на третий срок и сверхбольшинство в парламенте. Свою кампанию Орбан выстроил на противоборстве иммиграции, ругая Евросоюз за его «имперские замашки». Венгерские избиратели от его речей пришли в восторг. Как и российский президент Владимир Путин. Вот уже более десяти лет он поддерживает Орбана изо всех сил, сея смуту и рознь и разжигая ненависть к Евросоюзу по всему континенту. RT, российский государственный телеканал, называет этот процесс «орбанизацией» Европы. Россия годами пытается расколоть и ослабить Евросоюз, поддерживая самые разные группировки, от каталонских сепаратистов в Испании до сторонников Брексита в Великобритании. Еще Кремль предлагал займы «Национальному Фронту» Марин Ле Пен (Marine Le Pen) и нагнетал истерику вокруг русскоязычных меньшинств, которых якобы преследуют в Прибалтике, через свои пропагандистские каналы. По сообщению экспертного центра «Политический капитал» (Political Capital) в Будапеште, для раздувания лживых историй о преступлениях мигрантов и распространения кремлевской идеологии в карикатурном, таблоидном виде в ход были пущены орды российских «троллей», «твиттер»-ботов и псевдопользователей соцсетей. В соседней Чехии промосковского президента-популиста Милош Земан (Milos Zeman) переизбрали в феврале этого года, после того как его проевропейский оппонент Иржи Драгош (Jirí Drahos) пал жертвой координированной клеветнической кампании, в ходе которой его выставили педофилом и пособником коммунистов. Бóльшая часть этих уток была запущена тридцатью чешскими сайтами, имеющими, по сообщению пражского «мозгового центра» «Европейские ценности» (European Values), тесные связи с Москвой. С какой целью это делалось? Поддержать пропутински настроенных политиков и посеять семена сомнения, чтобы Брюсселю было сложнее коллективно карать российскую агрессию на Украине и в других местах. Не секрет, что Кремль вовсю помогает националистам по всей Европе. Однако его содействие Орбану — беспрецедентно по своим масштабам. Кроме пропагандистской помощи Орбану предлагаются приятельские газовые сделки, многомиллиардные ссуды, стратегические инвестиции и даже негласная поддержка крайне правых группировок. Выгода от этих сделок огромна — по крайней мере, для Кремля. Орбан подает голос в поддержку Путина даже после аннексии Крыма и поддержки сепаратистов на восточной Украине, когда остальные члены Евросоюза от Москвы отмежевались. Венгерский лидер не только осудил санкции против России, но и регулярно принимает Путина у себя в Будапеште, под вящее осуждение остальных евросоюзных лидеров. Орбан рассадил на ключевых постах своих дружков-олигархов на русский лад, использовал лояльных бизнесменов для перекупки оппозиционных СМИ и принял законы, ограничивающие работу неправительственных организаций и активистских групп. Что еще важнее для Кремля, Венгрия стала сердцем зарождающегося мятежа против либерально-демократических ценностей Евросоюза, его принципов и правил. «Рост консервативного национализма по всему миру является важнейшей угрозой нашего времени, — заявил политэконом Уилл Хаттон (Will Hutton) и Хэртфордского колледжа при Оксфордском университете. — Европа заново знакомится со своими злейшими демонами». Разумеется, не Россия всколыхнула волну популизма в Европе (да и Америке тоже, если на то пошло). Но Кремль более чем охотно ею пользуется. Во всяком случае, с орбановской Венгрией это сработало на все сто. Венгерский ренегат Орбан далеко не всегда дружил с Москвой. Свою карьеру он начал борцом с коммунизмом, либеральным диссидентом и антисоветчиком. В 1988 году он просит венгерско-американского финансиста Джорджа Сороса (George Soros) — и своего будущего злейшего врага — помочь со стипендией Оксфордского университета. В письме, недавно опубликованном венгерскими СМИ, молодой Орбан писал, что собирается изучать «восстановление гражданского общества». Стипендию свою он получил, а по возвращении в Венгрию — уже после падения коммунизма — встал у истоков партии «Фидес», опиравшейся на студенчество и добивающейся либерализации рынка. Подобно многим молодым восточноевропейским либералам, Орбан полагал, что членство в Евросоюзе и НАТО поможет Венгрии преодолеть застой и освободиться от руки Москвы. В 2004 году мечта Орбана осуществилась: Венгрию приняли в Евросоюз заодно с другими странами Центральной Европы. «Мы считали, что раз нас взяли в Евросоюз, нашим трудностям пришел конец», — вспоминает издатель Тамаш Фаркаш (Tamas Farkas), разочаровавшийся в политике «Фидес». — Многие, особенно люди постарше и сельские жители, привыкли, что все вопросы за них решает правительство. Вот они и подумали: ну все, свое мы отработали, теперь пусть Брюссель за нас горбатится, а мы и палец о палец не ударим». Однако утечка мозгов в сочетании с открытыми границами привела к тому, что молодое поколение из страны потекло рекой, а в экономике началась стагнация. К 2016 году разного рода дотации, положенные беднейшим членам Евросоюза, составляли почти 4% венгерского ВВП. На сегодняшний день Венгрия — один из крупнейших получателей евросоюзных средств. Ежегодно страна берет из общего кармана 4,5 миллиарда евро (5,5 миллиардов долларов), а обратно кладет меньше миллиарда евро (1,23 миллиарда долларов). Наряду с этим Венгрия считается одной из самых коррумпированных стран Евросоюза, уступая по этому показателю лишь Болгарии, отмечает «Транспаренси Интернешнл» (Transparency International). «Люди поняли, что Евросоюз — это не халява, и разозлились, — объясняет Фаркаш. — Тогда они и принялись голосовать за политиков, которые все проблемы списывают на чужаков». Еще в октябре 2008 года, после вторжения России в Грузию, Орбан, тогда еще лидер венгерской оппозиции, разорялся против российской агрессии. «Равного тому, что произошло в Грузии, мы не видели со времен окончания холодной войны, — заявлял он тогда репортерам, — 20 лет Европа не ведала политики грубой силы, продемонстрированной Россией». Если верить «Викиликс» (Wikileaks), бывший посол США в Венгрии Эйприл Фоли (April Foley), докладывала тогда Вашингтону, что Орбан верен политике трансатлантического сотрудничества и считает, что первейшая угроза Венгрии — это возвращение России и крайне левых. «Орбан, может, и не ангел, но в этом деле он точно на стороне ангелов», — писала Фоли. Уже позже, выйдя во второй тур на выборах 2010 года, Орбан смекнул, что избиратель куда лучше клюет на популистскую и ксенофобскую риторику. Примерно тогда же экономический советник Дьёрдь Матольчи (György Matolcsy) — ныне глава венгерского центробанка — втолковал Орбану, что его либеральные взгляды устарели. Согласно журналистскому расследованию независимой группы Direkt36, именно Матольчи объяснил Орбану, что поднимающийся Восток скоро станет не только важнейшим экономическим игроком на Западе, но и распространит свою политическую модель по всему миру. В ноябре 2009 года Орбан отправяется в Санкт-Петербург на встречу с Путиным. Месяц спустя он летит в Пекин на встречу с Си Цзиньпином, впоследствии ставшем руководителем КНР. Оба политика произвели на Орбана чрезвычайное впечатление. Скоро он уже отзывается о России и Китае как об образцах для подражания и с пылом новообращенного заговаривает о своих намереньях построить в Венгрии «нелиберальное государство на национальном фундаменте». Владимир Тисманяну (Vladimir Tismaneanu), профессор политологии Мэрилендского университета, сравнивает Орбана с Бенито Муссолини (Benito Mussolini), журналистом-социалистом, ставшим фашистским диктатором: «он хорошо знаком с либеральной традицией и знает, какое значение в ней придается плюрализму. Он — выходец из гражданского общества, но делает все, чтобы его уничтожить. Он — ренегат, сам себя убедивший в том, что поступил правильно, порвав с прошлым». В апреле 2010 года, проведя успешную кампанию на националистической платформе, Орбан становится премьер-министром. Путина эта победа, очевидно, впечатлила не меньше самого Орбана — или, во всяком случае, подрывные способности проснувшегося в нем национализма. Вопрос встал так: как России нажиться на этом подстрекательстве? Миллиарды упущенной выгоды Ответ нашелся сам собой. В ноябре того же года, Орбан, теперь уже в роли премьера, возвращается в Россию для новой встречи с Путиным. На кону стоял вопрос, решить который было под силу лишь российскому лидеру. В 2009 году, государственный энергетический гигант «Сургутнефтегаз» прибрел 21,2% акций «МОЛ» (Mol), крупнейшей нефтяной компании Венгрии. Предшественники Орбана не давали русским воспользоваться их правами акционеров, и вице-премьера Игоря Сечина это очень злило. По сообщению «Викиликс», Сечин кричал директору «МОЛ», что он бодается не с «Сургутнефтегазом», а со всем российским государством, у которого есть такие рычаги, которые ни одной компании и не снились. Последнее, чего добивался новоиспеченный премьер Орбан, было открытое противостояние с Москвой. Вот он и предложил, что Венгрия выкупит долю «Сургутнефтегаза». Это, мол, не только укрепит власть Орбана над компанией, но его внутриполитическое положение. Шандор Чаньи (Sándor Csányi) был то время одним из богатейших людей Венгрии, главой крупнейшего банка страны и вице-президентом «МОЛ». Выкуп компании государством ограничил бы влияние Чаньи и расчистил Орбану дорогу на энергетический рынок страны. Но для этого надо было, чтобы Сечин, этот бульдог нефтяной промышленности, выпустил из пасти свою долю. Путину пришлось выбирать между экономикой и геополитикой. Последняя победила. К апрелю 2011 доля Москвы вернулась под венгерский контроль. Следующая услуга касалась венгерской газовой компании «МЕТ» (MET). Изначально она основывалась как дочернее предприятие «МОЛ», но к приходу Орбана цепочка принадлежности стала совершенно непрозрачной. Сделки по газу у «МЕТ» имелись как с западными поставщиками, так и с российским «Газпромом». В 2011году покупать газ на западе было выгоднее, и посредникам «МЕТ» светили колоссальные барыши, если, конечно, удастся выкрутиться из долгосрочных контрактов с «Газпромом». Согласно исследованию, проведенному Будапештским центром изучения коррупции (Corruption Research Center Budapest), ряд предпринятых правительством Орбана решений позволили «МЕТ» нарастить поставки с запада, принеся компании миллиардную прибыль. Что еще важнее, коммунальные платежи для простых потребителей снизились, и избиратели влюбились в Орбана без памяти. «Газпром» особо уговаривать не пришлось. У российской компании с «МЕТ» был договор типа «бери или плати», по которому в случае невыкупа товара теоретически полагалась неустойка. Когда от своих обязательств отказалась немецкая компания E.ON, в «Газпроме» подняли шум, но на венгерский проступок почему-то посмотрели сквозь пальцы. Это решение стоило России миллиарды долларов упущенной выгоды. Но политическая выгода все же перевешивала: низкие цены на энергоносители стали залогом переизбрания Орбана на второй срок. Примерно в это же время Россия решила оказать политическую поддержку орбановскому атомному проекту. Венгерское правительство задумало пристроить два дополнительных реактора к АЭС в городе Пакш, возведенной еще в коммунистические времена. Со своими предложениями для участия в тендере в город потянулись представители американской компании «Вестингауз» (Westinhouse) и французской «Арева» (Areva), а также подрядчики из Японии и Южной Кореи. Однако в августе 2013 года Орбан провел частную встречу с главой российской государственной корпорации «Росатом». И хотя о результатах встречи стало известно лишь в январе 2014 года, когда об этом рассказали сами Орбан и Путин на встрече в Москве, стало понятно, что венгерский премьер отдал проект расширения АЭС «Пакш» «Росатому» безо всякого тендера. На его решение повлияло обещание российского правительства предоставить Орбану беспрецедентную ссуду в 10 миллиардов евро (12,3 миллиардов долларов) — подобных инвестиций в Венгрию не делалось давно. Путинский сценарий По мере того, как продвигались секретные переговоры о сделке с реакторами для «Пакша», к европейским границам стягивались невиданные со времен Второй мировой потоки мигрантов. Миграционный кризис стал притчей во языцех, вызвав приступы самокопания и переоценку ценностей у виднейших европейских лидеров. «Новое противостояние — это не правые против левых, — заявил бывший политтехнолог Дональда Трампа Стив Бэннон (Steve Bannon) в Вашингтоне в марте, — а глобалисты против националистов». В 2013 году Орбан стал одним из самых громких голосов против глобализма в Европе. К вящей радости Кремля, он нередко глумился над брюссельскими элитами. В своей речи, посвященной годовщине Венгерской революции 1848 года против империи Габсбургов, Орбан заявил толпе обожателей, что Венгрия и вся христианская Европа ведет «цивилизационную борьбу» с сетью смутьянов и «неправительственных организаций, которых содержат международные спекулянты». В числе последних он явственно намекал на своего бывшего спонсора Сороса — который финансирует массу правозащитных обществ и универститет в Будапеште — да к тому же формулировками, подозрительно смахивающими на юдофобские. «Многие сочли его выступление грубостью, бестактностью и даже проявлением расизма, припомнив неприятные страницы истории из 1930-х, — говорит многолетний иностранный корреспондент и житель Будапешта Адам Лебор. — Но это сработало именно потому, что Орбан презрел табу западных либералов и заговорил о суверенитете, жестком погранконтроле, исторической общности и национальном единстве». Венгерские либералы и журналисты вступили в неравный бой с орбановской идеей национальной исключительности, безусловно нашедшей отклик в народе. «После Орбана и его нетерпимости мне стало стыдно называть себя венгеркой, — написала в своем блоге независимая журналистка Ката Карат (Kata Karáth), — больше всего меня злит то, как венгерское правительство определяет «настоящего» венгра: белый, гетеросексуальный и обязательно христианин, ну или, во всяком случае, не мусульманин». Однако непрекращающиеся нападки Орбана на беженцев и мигрантов снискали ему славу не только дома, но и по всей центральной Европе. Орбановский посыл начали повторять австрийский канцлер Себастьян Курц (Sebastian Kurz) и немецкий министр внутренних дел Хорст Зеехофер (Horst Seehofer), приветствуя его самого как почетного гостя. «Все больше европейских лидеров приходят к тому же выводу, — говорит спикер «Фидес» Балаж Хидвеги (Balazs Hidveghi), — что прав именно Орбан. Орбан пошел по путинскому сценарию: набил некогда независимые институты своими поборниками и окружил себя густой сетью дружков-коррупционеров. Используя свое парламентское большинство, Орбан прибрал к рукам «Фидес» автономные учреждения, составляющие основу венгерского общества — прокуратуру, ревизорскую службу и СМИ. Евросоюз пришел в ярость. «Вы подписывались под общими ценностями, но нарушили все до единой», — заявил в марте Ги Верхофстадт (Guy Verhofstadt), главный переговорщик Парламента Европы по Брекситу — вам нужны лишь евросоюзные деньги, но не его убеждения». Сорос, тем временем, обвинил своего бывшего протеже в том, что он превратил Венгрию в «мафиозное государство» по образу и подобию путинского. Брюссель также обнаружил обширные свидетельства того, что евросоюзные средства перекочевали на счета орбановских приятелей и членов семьи. Уже в этом году Европейское бюро по борьбе с мошенничеством обнаружило «серьезные нарушения» и «конфликт интересов» в тендере по модернизации освещения в венгерских городах на сумму в 40 миллионов евро (49 миллионов долларов). Контракт в итоге достался компаниям под руководством Иштвана Тиборца (István Tiborcz), зятя Орбана. Мэр родного города Орбана и его друг со школьной скамьи Лоринц Месарош (Lorinc Mészáros) по профессии газовщик, но завладел издательствами, отелями, банком и даже компанией, занимающейся атомной энергией. Только за те годы, что у власти сидит его однокашник, он вырос в одного из богатейших людей страны. При этом и Тиборц, и Месарош какие бы то ни было правонарушения отрицают. Однако как заявил экс-министр иностранных дел Петер Балаж (Peter Balázs) в апреле в интервью «Си-эн-эн» (CNN): «Орбан следует российской модели. Он круто свернул в сторону диктатуры восточного образца». Друг, на которого всегда можно положиться В марте 2014 года дружба Кремля с Орбаном действительно начала приносить плоды. Тогда российские войска без опознавательных знаков вошли в Крым. В глазах большинства европейских лидеров, Путин в одночасье превратился из просто несдержанного соседа в изгоя. Такое отношение лишь укрепилось, когда пророссийские мятежники сбили в небе над восточной Украиной малайзийский «боинг», используя поставленную Россией ракетную систему «Бук» класса «земля-воздух». Евросоюз и США пустили в ход несколько волн санкций возрастающей мощи, лишив российские компании доступа к международным кредитам и запретив путинской челяди держать активы на Западе. Политика же Евросоюза требует одобрения всеми членами, а Орбан, наряду с Грецией и Кипром, традиционными союзниками России, был настроен скептически. Переубедить отщепенцев смогли лишь беспрецедентные дипломатические усилия, предпринятые канцлером Германии Ангелой Меркель. «Иногда некоторым приходится напоминать, кто, черт возьми, оплачивает их счета, — заявил один евросоюзный дипломат на условиях анонимности, — Меркель намеревалась создать единый европейский фронт против российской агрессии и была настроена самым решительным образом». Свою негласную поддержку Орбан сумел выразить, пригласив Путина в Будапешт целых три раза начиная с 2014 года. Путин заглядывал на огонек по малейшему поводу: так в августе 2016 года он посетил чемпионат мира по дзюдо, где сидел в ложе в Орбаном, шутя и балагуря. Демонстрантов на пути путинского кортежа разогнали, хотя разрешение у них было. Орбан регулярно позволял себе выпады против единой санкционной политики, открыто выражая свое «фи» попыткам Евросоюза коллективно осудить Кремль. «Западная Европа настроена весьма антироссийски, — заявил Орбан на пресс-конференции в Будапеште в феврале 2017 года, — эпоха мультикультурализма подошла к концу». В ответ Путин назвал Венгрию «важным и надежным партнером» России. Когда тебе рады в центральной Европе, даже если Брюссель считает Россию государством-парией — это большая дипломатическая победа. Бывший министр иностранных дел Венгрии Геза Есенски (Géza Jeszenszky) сообщил «Файненшл Таймз» (Financial Times) в 2017, что Путин надеется доказать НАТО и Евросоюзу, что у него имеются надежные друзья — сравнив дружбу с Россией с троянским конем. От откровенного бунта против Брюсселя Орбана удерживает одно обстоятельство. Пусть большинству венгерских избирателей консерватизм Путина и симпатичен, в глазах очень многих, особенно если брать представителей старшего поколения, а именно они являются основой орбановского электората, Россия — все еще агрессор-колонизатор, разогнавший в 1956 демократически избранное венгерское правительство. И поэтому когда 23 страны выслали свыше 160 российских дипломатов в ответ на отравление бывшего офицера российской разведки Сергея Скрипаля в Солсбери, Будапешту не оставалось ничего иного, как тоже присоединиться и тоже выслать одного дипломата. Евросоюзные санкции продлеваются каждые полгода, и Орбан, как бы он там ни ругал Евросоюз, исправно голосует в унисон с Брюсселем с 2014 года. «Ни одно из наших решений не говорит о том, будто мы ближе к Путину, чем другие Западные страны», — считает спикер венгерского правительства Зольтан Ковач (Zoltán Kovács). Путин может рассчитывать и на дальнейшую поддержку со стороны Орбана. Кремль так или иначе вкладывается в Венгрию на протяжении целого десятилетия, и Россия вполне готова к игре на перспективу. Ошеломительная победа Орбана показывает, что консервативный национализм не только прочно укоренился в Венгрии, но и расползается по всей Европе, как явственно следует из успехов популистских партий от «Альтернативы для Германии» до Датской народной партии. По мнению венгерского политолога Агоштона Мраза (Ágoston Mráz), европейские элиты по-настоящему встревожились, как бы позиция Орбана не оказлась куда ближе избирателям, чем мнение Брюсселя. «Национальный эгоизм становится соблазнительной альтернативой интеграции, — предупреждал президент Европейского Совета Дональд Туск (Donald Tusk) в своем неприкрытом призыве главам европейских государств. — В мире, полном напряжения и конфронтации, европейцам необходима политическая солидарность. Без нее нам не выжить». С ослабленной санкциями экономикой, которая по объему даже меньше испанской, экономической угрозы для Евросоюза Россия не представляет. В военном же отношении, несмотря на раздутый бюджет и недавние речи Путина о новых поколениях ядерных боеголовок, американская поддержка НАТО все еще гарантирует превосходство альянса. Но что касается пропаганды, то здесь Путину равных нет. Он прекрасно понимает, что если Евросоюз когда-нибудь и расколется, то только изнутри.