Андрей Келин: делом Скрипаля подставлена подножка бизнес-проектам РФ и Европы

Директор Департамента общеевропейского сотрудничества МИД России Андрей Келин рассказал в интервью ТАСС о сложностях диалога с Европой, деле Серипалей и роли Вашингтона в этом вопросе — Андрей Владимирович, вы ранее говорили, что в нынешней сложной ситуации на европейском континенте мы ждем, чтобы НАТО проявил готовность к серьезному диалогу. Не могли бы вы уточнить, о каких шагах со стороны Североатлантического альянса может идти речь? — Сам по себе Североатлантический альянс еще раз провозгласил политику двойного подхода. С одной стороны, осуществляется военное давление, с другой стороны, предлагается диалог. Это не новая политика, она достаточно старая и впервые возникла где-то в 1960-х годах, после известного доклада "трех мудрецов" (в 1956 году министры иностранных дел Норвегии, Италии и Канады Хальвард Ланге, Гаэтано Мартино и Лестер Пирсон подготовили доклад о повышении эффективности сотрудничества в НАТО, основным содержанием которого стала рекомендация расширять политическое влияние наряду с военным планированием - прим. ТАСС). То же самое было сделано в отношении Советского Союза. Но в итоге это все привело к разрядке напряженности, подписанию Хельсинкского акта. Сейчас вспомнили хорошо забытое старое, и предлагается сделать то же самое. То есть осуществляется военное давление и одновременно есть попытки предложить нам диалог. Но диалог по определению сейчас не получается, потому что варшавский саммит НАТО провозгласил, что во главе такого диалога должна быть дискуссия по вопросам, связанным с Украиной, а все остальное вторично, первично только положение дел на Украине. Мы не видим большого смысла обсуждать это именно в рамках Совета Россия - НАТО, потому что другие организации занимаются конкретно вопросами урегулирования на Украине - это контактная группа, которая собиралась в Минске в среду, это "нормандский формат", это работа по линии помощников президентов ["нормандского формата"]. НАТО здесь никакой роли не играет. А просто так повторять те же аргументы, которые мы повторяем в ОБСЕ, не видим смысла. Кроме того, такого рода диалог, который имел бы результат и привел бы к разрядке, необходимо осуществлять с участием военных. НАТО себя называет политико-военной организацией, мы называем военно-политической, но все это военно-политические вопросы. Без участия военных большого смысла в этой работе нет. При этом натовцы сами у себя тем же решением варшавского саммита НАТО запретили совместную работу по линии военных и отказываются от нее. Сейчас у нас есть только телефонные разговоры на уровне начальника Генерального штаба РФ и председателя Военного комитета и Верховного главнокомандующего НАТО. Без этих важных элементов диалог смысла не имеет. Поэтому мне понятно, какие могли бы быть подвижки со стороны альянса. Это, прежде всего, разморозка контактов по военной линии и включение именно той тематики, которая сейчас актуальна с точки зрения снижения военной напряженности в Европе. — Я так понимаю, это вопросы, связанные с Прибалтикой и размещением дополнительных батальонов НАТО в Польше? — Этого мало. Мы имеем очень серьезное наращивание [военного присутствия НАТО] вдоль наших границ, начиная с севера, с Норвегии, где сейчас будут проходить крупные военные маневры, и далее по всей линии вплоть до Черного моря, где в Румынии создается многонациональная бригада и где на Черном море усилилось присутствие военных кораблей нерегиональных государств. Это также целый ряд объектов противоракетной обороны. Поэтому надо посмотреть, что с этим наращиванием делать, чтобы избежать дальнейшей эскалации. — Раз речь зашла о Черном море, то какие меры можно предпринять для противодействия усилению здесь военно-морского присутствия НАТО? — Пока об этом говорить рано. Здесь мы видим индивидуальные заходы кораблей. Но я знаю, что некоторые страны пытаются продвинуть планы создания постоянного военно-морского соединения на Черном море с участием нерегиональных держав. Есть и противники этого среди тех же членов НАТО. Но пока эти планы не реализовались, рано говорить о мерах противодействия. — Возможно ли проведение в этих условиях Совета Россия - НАТО? — Я не думаю. Нет предпосылок, нет позитивной повестки дня. Самое главное - мы не видим готовности со стороны натовцев действительно реально работать. Вот когда они будут готовы работать в тех рамках, где будет добавочная стоимость для улучшения ситуации в Европе, тогда действительно надо прийти к этому моменту и посмотреть, что полезного здесь можно сделать. — Андрей Владимирович, мы видели, что вы беседовали с заместителем посла ЕС в России. Неизвестно ли, когда вернется в Россию его начальник Маркус Эдерер? — Нет, неизвестно. Он мне подтвердил, что пока планов нет. Маркус Эдерер пока работает там. Поверенным в делах ЕС в России остается Свен-Олов Карлссон. Я могу сказать, что те послы, которые отзывались для консультаций в различные столицы, на этих днях возвращаются в Москву. — Ожидаем ли мы дальнейшей консолидации европейских стран, прежде всего, по линии Евросоюза, в связи с делом Скрипаля? Или они уже исчерпали свой потенциал отзывом Эдерера? — Нам трудно судить из Москвы, как развивается внутренний диалог в ЕС. Мы видим, что в Лондоне пытаются изобрести новые аргументы для того, чтобы поддержать единый строй, для этого предпринимаются довольно-таки сложные попытки. Но тем не менее, англосаксы, Лондон и Вашингтон, упорно работают над тем, чтобы не допустить улучшения наших отношений. Они уже много сделали для того, чтобы испортить эти отношения и продолжают делать это, никак не могут преодолеть эту фазу и сделать что-то позитивное. У нас [с Евросоюзом] начали намечаться определенные улучшения по разным направлениям. Пошел политдиалог по различным вопросам, выросла торговля где-то на 24% за прошлый и за начало этого года, целый ряд стран говорит о том, что надо постепенно заканчивать с санкциями. Должен сказать, что у меня есть ощущение, что эта провокация, которая была затеяна с делом Скрипаля, была направлена как раз на то, чтобы не допустить дальнейшего улучшения, чтобы оно не набрало динамики. — Но я так понимаю, что мы со своей стороны не собираемся отзывать для консультаций постоянного представителя РФ при Евросоюзе Владимира Чижова? — Лично я в этом смысла большого пока не вижу. Консультации - мера символическая, она применялась Турцией, например, когда турки решили, что сильно обижены. Мы не видим причин, чтобы сейчас обижаться на Евросоюз, хотя он занял позицию солидарности с пустыми и безосновательными измышлениями Лондона. Обижаться на солидарность и ради этого отзывать Владимира Алексеевича Чижова? — Ситуация с делом Скрипаля и отзыв Эдерера сильно ударили по возможностям вести диалог с ЕС? — Я уже говорил, что мы лишь начали подступать к тому, чтобы поставить наши контакты на более системную основу. Видимо поэтому, в том числе, и была сделана очередная подножка этому благому делу. — А не может ли быть дело Скрипалей как-то связано с попытками противодействовать строительству "Северного потока - 2"? — Я бы не хотел спекулировать. Здесь целый ряд факторов. Мы знаем, что в Вашингтоне очень активно борются на всех уровнях против реализации "Северного потока - 2". Может быть, и это, может быть, и другие факторы, те позитивные подвижки и бизнес-проекты, которые наметились. Ясно, что американцы вступают сейчас в торговую войну с Китаем. Это слегка цепляет и нас, повышение этих пошлин. Протекционизм там возведен, по существу, в рамки государственной политики. В этой политике, похоже, все средства хороши, в том числе и такие. — Появлялись сообщения, что Вашингтон может ввести санкции против европейских компаний, участвующих в строительстве "Северного потока - 2". Нам что-то известно об этом? — Это пока очень запутанная тема. Насколько я знаю, европейцы пока сами не очень-то понимают, чего хотят и что будут делать в Вашингтоне. Они направляют туда делегации для того, чтобы попытаться разобраться. Но очевидных, конкретных и ясных ответов в Вашингтоне предоставить не могут. Там сейчас все очень сильно политизировано, к сожалению. — Как вы считаете, возможно согласование с европейскими странами, с Еврокомиссией проекта "Северный поток - 2" в этом году? — При проявлении доброй воли - конечно. И при проявлении нормальных, рациональных подходов. Если опираться на аргументы юристов, в том числе самого Евросоюза, где очень сильная юридическая служба, то юристы не видят проблем. Но им все время пытаются выдвинуть политические препятствия некоторые страны - наши, к сожалению, недруги. И из Вашингтона идет поток, поскольку таким образом получается меньше шансов продать европейцам дорогой сжиженный газ, полученный в Америке. Поэтому они пытаются остановить "Северный поток - 2". — Вы упомянули про урегулирование на Украине. В начале этой недели появились сообщения о неком саммите в Аахене с участием Германии, Франции и Украины, то есть "нормандский формат" без России? — "Нормандский формат" не может быть без России по определению. Мы знаем, что [президент Украины] Петр Порошенко собирается с визитом в Германию, где намерен встретиться с канцлером Ангелой Меркель. Он и является автором этих слухов о некой трехсторонней встрече. Нам об этом ничего неизвестно. Я знаю, что на рабочем уровне, на уровне помощников президентов работа продолжается, готовим нормальную почву. Нам необходимо согласовать дорожную карту выполнения минских соглашений. Работа над этим продолжается. — Но сейчас нет каких-либо сроков встречи "нормандского формата" на уровне министров или политдиректоров? — Пока нет. Тем более в нынешней сильно испорченной атмосфере я не очень представляю, о чем могли бы говорить участники "нормандского формата". Беседовал Владимир Костырев