Топливное сердце города. Московскому нефтеперерабатывающему заводу — 80 лет

1 апреля исполнилось 80 лет Московскому нефтеперерабатывающему заводу. «Вечерняя Москва» начинает серию публикаций об этом уникальном предприятии. Его путь неразрывно связан с историей столицы и москвичей. Но есть и факты, затерявшиеся в прошлом, и от этого они становятся лишь ценнее. Нам удалось восполнить пробелы с помощью редких документов, обнаруженных в библиотеках и архивах. Первый материал посвящен строительству завода и его запуску. Трубу раскачивало, будто березку. Весна 1938 года выдалась холодной, и в чистом поле рядом с Москвой-рекой ветер вытворял, что хотел. Железная махина жалобно гудела… — Люльку, живо! — рявкнул командир верхолазов Григорий Гетманцев. — Я полезу закреплять концы растяжек! — Погоди, Григорий Семенович, когда я буду бояться, тогда пошлем тебя наверх, — усмехнулся его молодой подчиненный Щелоков. — А сейчас доверь это дело нам… Гетманцев отступил. Он с земли провожал взглядом своих ребят, которых люлька рывками поднимала к вершине. Пусть поработают сами — тут задача несложная. Вот несколькими месяцами ранее командиру пришлось поломать голову! Сдавали 45-метровые дымовые трубы, из них надо было выбивать крестовины, для этого — забираться через верх. А к одной в свое время не прикрепили троса для люльки. Тогда Гетманцев вспомнил: на одном заводе прямо в трубе установили наис косок доски. И вскарабкались по ним. Но здесь доски соскальзывали... Тут бригада пошла на хитрость — сколотила обычную лестницу, но такой ширины, чтобы человек мог пролезть между ступенями. И получилось! Вообще, чего они тут только не пережили за два с лишним года. И кто мог подумать, что стройка Московского крекинг-завода затянется так надолго? Пусть мазут к нам на барже везут Крекинг — это переработка нефти и мазута при высокой температуре и давлении. С его помощью получают смазочные масла, химическое сырье и бензин. Без всего этого советская экономика начала 1930-х годов буквально задыхалась. Шла индустриализация, открывались автомобильные и тракторные заводы — нужно было топливо. — В 1928 году советский автопарк израсходовал чуть больше 50 тысяч тонн бензина и 3 тысячи тонн смазочного масла, — приводит пример доктор исторических наук Мария Славкина, исследователь отечественной нефтегазовой отрасли. — А спустя 5 лет бензина потребовалось уже вчетверо больше, а смазочного масла — в 3 с лишним раза больше. 13 апреля 1935 года Наркомат тяжелой промышленности принял решение о строительстве крекинг-завода рядом со столицей. К тому времени в СССР уже действовало несколько подобных предприятий, но все они располагались там, где нефть добывали. А Московский крекинг-завод решили построить там, где в нефтепродуктах сильнее всего нуждались. Ведь столичная область и вообще центральная часть страны были самыми густонаселенными и быстрее всего развивались. Сырьем для столичного бензина должен был служить бакинский мазут, а доставлять его могли только баржами. Значит, строить завод надо было рядом с Москвой-рекой. Уже 26 июня 1935 года выбрали площадку — возле селения Капотня (в то время оно было в десяти километрах от столичной границы и относилось к Люберецкому району Московской области). Няня для стахановца В сентябре 1936 года на стройке насчитывалось 200 стахановцев — в 6 раз больше, чем в феврале того же года. Причем 40 из них ежедневно выполняли по две нормы. От желающих выкладываться по полной отбоя не было. Газета любовно отмечала все инициативы и изобретения работников. Мастер Афанасьев «улучшил гнутье змеевиков путем закрепления одного конца и нагрева вертела». Его товарищ Раков сделал пресс для гнутья угольников холодным способом — так получалось в 3-4 раза быстрее. Рабочий Матвеенко придумал собирать крышу резервуара не на полу, из отдельных секций, а настилать прямо наверху лентами и сваривать их… Мотивация поддерживалась не только моральным поощрением (портретами в газете и на доске почета), но и деньгами. Многотиражка приводила в пример бригадира бетонщиков Степана Зеленина: в апреле 1936 года он получил 380 рублей, а в августе — 490 рублей, «купил хорошее пальто жене, себе... хороший пиджак, дорогой стол и венские стулья». Одновременно с нефтебазой и заводом возводили и жилой дом на 56 квартир. А пока шла его стройка, рабочих размещали в общежитиях, бараках, избах, которые руководство снимало у крестьян Капотни. Бригадир бетонщиков Лукин поселил в барачной комнате вместе со своей семьей еще и няню. «У меня имеется двое детей, — объяснял Лукин в письме в газету, — но на нашей строительной площадке детского сада и яслей нет» (27 июля 1937 года). Все же инфраструктура развивалась. К лету 1937 года в рабочем городке уже действовали несколько бань, детплощадка (что-то вроде группы кратковременного пребывания для дошкольников), вечерний магазин. Газета хвалила рабочих, которые много читают (библиотека на стройке действовала с самого ее начала). С апреля 1937 года открылись вечерние курсы для работников, которые хотели бы потом поступить на завод операторами крекинг-установок и лаборантами. Но руководство все равно понимало, что одними собственными кадрами не обойтись, — надо будет привлекать сотрудников со стороны. 27 августа 1937 года газета рассуждала о том, что заводу потребуется 134 «эксплуатационника» — инженеры, операторы, лаборанты. 45 уже есть, еще 61 человек найдется, а вот «28 же инженерно-технических работников нужно вербовать с других предприятий и учебных заведений». Заветный пуск Первую крупную победу одержали 25 октября 1937 года — тогда поставили на сушку заводскую котельную. В этой местности, где до этого были разве что колхозные поля, впервые увидели очертания промышленного предприятия. Потом настал черед центральной распределительной электроподстанции, компрессорной и водоканализации. Чагинская нефтебаза, в принципе, вступила в эксплуатацию в ноябре, но без конторы и даже душевой. Так что формально можно считать, что завод открылся раньше — его датой рождения стало 1 апреля 1938 года. В тот день директор Николай Иосифович Мухин, приняв рапорт о готовности крекинг-установки, произнес заветное: «Пуск!». К 14:40 была получена первая тонна подмосковного бензина. ЛЮБОПЫТНО В ноябре 1936 года на стройке обнаружилось 116 неграмотных рабочих и 166 малограмотных. Многотиражка «За крекинг» попрекала тех, кто считает: «раз у нас есть специальность, то и учиться нам незачем». Доставалось от нее и прорабам, которые вместо того, чтобы отправлять таких рабочих на ликбез, определяли их на смены сверхурочно. Газета осуждала и мужей-домостроевцев, которые не готовы вечером сами посидеть с ребенком, отпустив жену учиться. Это подействовало: к июню 1937 года насчитывалось всего 30 неграмотных (8 мужчин и 22 женщины) и 67 малограмотных (55 мужчин, 12 женщин). Некоторые делали впечатляющие успехи — например, двое малограмотных рабочих, за 10 месяцев окончив ликбез, поступили на курсы лаборантов. КСТАТИ Несмотря на то, что стройка находилась на берегу Москвы-реки, с водой — даже для технических нужд — были трудности. Брать ее из реки не получалось. В сентябре 1936 года на площадке работала всего одна скважина с поршневым насосом, которая давала всего 8 кубометров воды в час — а надо было как минимум 50. Выручила смекалка рабочих: они запрудили несколько ручьев, протекавших по территории будущего завода. НАЗВАНИЯ 1938-1941 — Московский крекинг-завод 1942-1952 — Государственный союзный завод №413 1952-1994 — Московский нефтеперерабатывающий завод 1994-1995 — Акционерное общество открытого типа «Московский нефтеперерабатывающий завод» 1995-2011 — ОАО «Московский нефтеперерабатывающий завод» 2011 — АО «Газпромнефть-МНПЗ» ЦИФРА 73 635 рублей сэкономили стройке 6 рационализаторских предложений, внесенных рабочими и инженерами в 1936 году. Эта сумма равнялась годовой зарплате 15 стахановцев.