ВС оставил судью без мантии за фривольный приговор

Дисциплинарная коллегия Верховного суда РФ 2 апреля почти пять часов кряду разбиралась в деле судьи Козульского районного суда Красноярского края 45-летней Татьяны Пресняковой, пытавшейся оспорить решения региональной ККС и ВККС о лишении ее мантии вкупе с пятым квалифклассом. На весьма эмоционально прошедшем заседании, свидетелем которого стал журналист Legal.Report, стороны обменялись хлесткими выпадами, взаимно обвиняя друг друга в непрофессионализме, подтасовке фактов и даже фальсификации документов. Из доклада судьи ВС Владимира Боровикова следовало, что председатель Красноярского краевого суда Николай Фуга в своем представлении в ККС сослался "на один-единственный эпизод", свидетельствовавший о совершении судьей Пресняковой дисциплинарного проступка: 21 марта 2017 года она, выйдя из совещательной комнаты, огласила "неизвестный по содержанию и сущности документ" по делу гражданина Гнидаша, обвиняемого в многочисленных кражах. По версии региональной ККС это был "черновой вариант приговора", подлинника же на тот момент вовсе не существовало (официальная копия была вручена Гнидашу лишь в апреле). - Получается, что приговор был постановлен вне совещательной комнаты, - подчеркнул Боровиков. - Судья же, как вы знаете, обязан выйти и огласить уже подписанный приговор, и никак иначе! По этому же делу Пресняковой ставили в вину нарушение "разумных сроков" - оно находилось в производстве без малого пять месяцев, хотя "не представляло особой сложности". Фуга сослался также - "не раскрывая сути" - на два частных определения по делам Пресняковой, одно из которых оказалось для нее, без преувеличения, роковым. ККС в итоге раскрыла этот эпизод: речь шла о деле гражданина Бачило, обвиняемого в развратных действиях в отношении несовершеннолетнего. В своем приговоре судья "использовала слова и выражения, которые неприемлемы для официальных документов". Как сама Преснякова рассказала репортеру Legal.Report в кулуарах Верховного суда, камнем преткновения стало просторечное "детское" слово, начинающееся на букву "п" и обозначающее гениталии лиц обоих полов. Квалифколлегия согласилась с доводами председателя краевого суда и досрочно прекратила полномочия Пресняковой за грубое нарушение процессуального законодательства и умаление авторитета судебной власти. Судья неудачно пыталась обжаловать данное решение в ВККС, после чего и подала жалобу в Верховный суд. Едва председательствующий Сергей Рудаков предложил перейти к исследованию доказательств, как ему пришлось прервать Преснякову. Судья громко жаловалась на то, что не получала возражений на свою жалобу со стороны ККС и пытавшуюся уточнить адрес, по которому они были отосланы. - Ну да, я же тут никто и звать меня никак, - обиделась она. - Дадите мне слово? Получив положительный ответ, Преснякова изложила свою версию событий. В частности, по ее словам, положенные в основу решения ККС соответствующие объяснения сотрудников Козульского райсуда насчет приговора Гнидашу не соответствуют действительности. Отрицала она и все прочие доводы квалифколлегии. Судья утверждала: 21 марта ей был постановлен "законный и обоснованный приговор", а то, что было совершено позже, прямо назвала фальсификацией. Как сообщила она, новый председатель Козульского суда Ольга Чижикова, "чего-то боясь", сходу инициировала проверку - с чего у Пресняковой и началась череда проблем, она оказалось "во всем виноватой" - причем и "за всех прочих судей". - Не могу смириться с тем, что меня уволили! - вскричала в какой-то момент судья. - Эта профессия - вся моя жизнь... - Вы что оглашали-то все-таки по делу Гнидаша? - поинтересовался Рудаков. - Приговор, нормальный приговор! - заверила его Преснякова. - Вы его где изготовили? - Где положено, в совещательной комнате... И подсудимый никаких жалоб не подавал потом! Да, и конверт с приговором я направила в установленный срок. Вручить подобный документ человеку в Красноярском крае порой достаточно проблематично, добавила Преснякова. "Вот он ушел в тундру свою или в тайгу - и ищи его", - посетовала она. Приговор же, подшитый к делу Гнидаша проверяющие, скорее всего, в свое время просто "не заметили". - Краевой коллегией и самой Пресняковой высказываются прямо противоположные суждения, - отметил Боровиков. - Одна сторона утверждает: приговор был, другая - нет... После этого Преснякова вновь заявила: никто до определенного момента не оспаривал ее действия, все началось после прихода Чижиковой, когда "зависимые от нее сотрудники" дали компрометирующие судью объяснения "под диктовку" нового председателя суда. Да и в протоколе президиума Красноярского краевого суда (он предшествовал заседанию ККС и в ходе него судье задали немало неприятных вопросов) в ее отношении "много такого, чего и вовсе не было". - Вы хотите сказать, что протокол сфальсифицирован? - строго спросил Рудаков. - Я не знаю, кто его сфальсифицировал, но некоторые фразы, которые потом сыграли против меня, точно не звучали! - ответила судья. - Кстати, и работники нашего суда не раз говорили мне, мол, они дают такие объяснения, какие им велят. - То есть, вы утверждаете, что люди откровенно лгут? - наступал Рудаков. Преснякова смутилась... Но на вопрос "зачем кому-то надо было затевать всю эту историю с приговором?", уверенно ответила: "Это знает только Чижикова, она хотела опорочить меня! Проблема создана и раздута искусственно!" Рудаков зачитал материалы из дела: апелляция, направившая дело Гнидаша на новое разбирательство, в своем указала, что 21 марта Пресняковой был оглашен "черновой вариант приговора", содержание которого "идентично тексту обвинительного заключения", - после чего судья заметно пала духом. Рудаков тоже удивился полной идентичности обвинительного заключения и приговора - вплоть до запятой. "И абзацы совпадают, и размер текста," - подтвердила судья коллегии Ирина Кочина. - Вы применяете такую практику, да? Текст обвинительного заключения в приговор переносите? - поинтересовался председательствующий. - Почему все одинаковое-то? Мы ведь внимательно смотрели. - Я считаю, что не одинаковое, - вяло парировала Преснякова. Стало понятно, что ее позиция перед лицом коллегии еще больше слабеет. - Очень хочется узнать, - вступила в диалог Кочина, - а что именно помешало вам вручить копию приговора именно 21 марта, раз он был готов? - Это ведь вопросы не только ко мне, но и к аппарату суда, - Преснякова совсем потерялась. - Вы огласили приговор - так и вручите! - недоумевал Рудаков. - Да, это нарушение, знаю, - тихо-тихо сказала судья. Выходит, подытожил Рудаков, Преснякова по факту выбрала такую схему работы, при которой в приговор после оглашения могли вноситься правки, "а это совершенно недопустимо". Коллегия перешла к делу обвинявшегося в педофилии Бачило. Преснякова напирала на то, что указала способ совершения преступления, просто "применив слово из показания потерпевшего". Боровиков же спросил, какую лексику в "острых" моментах предпочла использовать пересмотревшая позже дело Чижикова. - Ушла ли она от этих самых формулировок? - уточнил он. Преснякова быстро начала отвечать, что там осталось "вроде бы то же самое". - У меня такой вопрос, - довольно сурово перебил ее Рудаков, листавший дело. - Вы вообще научились работать, не переписывая приговор с обвинительного заключения, а? Научились вы изготавливать приговоры, как того требует закон? - Научилась вроде, - прошептала смущенная Преснякова. Слово получил представитель ККС Красноярского края Андрей Малякин. - Судья фактически перенесла обвинительное заключение в приговор, а также использовала недопустимые слова, - подтвердил. - Тут должен быть официально-деловой стиль! Не нужно никаких просторечных фраз... такие неуместные подробности и дословное воспроизведение показаний никак не оправдано, это любой судья знает. Все это позволило Малякину заподозрить Преснякову не только в в отсутствии такта, но и в непрофессионализме и низкой квалификации. Рудаков, будто бы решив дать Пресняковой последний шанс, поинтересовался, на каком счету она была все эти 16 лет работы в суде. Была зачитана последняя характеристика, из нее следовало, что судьей систематически "нарушаются сроки рассмотрения дел всех категорий", допускается волокита, к соблюдению сроков принятия дел в производство она "относится безразлично", а к процессуальным обязанностям - "небрежно". Впрочем, Боровиков озвучил и чрезвычайно положительную характеристику, в которой Преснякова именовалась добросовестной, трудолюбивой и требовательной к себе судьей, которая "отличается самостоятельностью мышления" и "быстро и правильно ориентируется в действующем законодательстве". Более того, незадолго до начала негативных для Пресняковой событий ей был присвоен пятый квалифкласс. На это Малякин заметил, что до отдаленного Козульского суда у начальства "руки не доходили" и решение о "повышении" было, скорее всего, ошибочным. Преснякова бросилась что-то возражать, на что председательствующий сделал ей замечание, отметив, что "судья должна знать процедуру" и слово ей еще дадут. - Я не судья уже! - отчаянно выкрикнула она. В последнем слове бывшая судья сказала: - Меня обвиняют в порочности приговора незаконно! Я надеялась, что ВККС меня как-то защитит... но все оказалось не так... вообще, я считаю, имело место просто непорядочное отношение к коллеге. Я мать-одиночка, не могу теперь устроиться на работу. Как жить дальше - не представляю... Не выдержав напряжения, Преснякова покинула заседание, пока судьи изготавливали резолютивную часть решения - на это у них ушло более часа. Когда члены коллегии вышли из совещательной комнаты и не увидели Преснякову в зале, они были несколько удивлены, однако Сергей Рудаков не нашел препятствий для оглашения решения. В удовлетворении жалобы судье было ожидаемо отказано.