Ледокол «Москва» может осветить всю Сабетту

Журналисты «КС» вместе с коллегами из окружных СМИ побывали на борту самого мощного в мире дизель-электрического «борца с арктическими льдами». НАШ ЛУЧШИЙ ЛЕДОКОЛ – ВЕТЕР Огромный корабль приветствовал нас в морском порту Сабетта глухим и протяжным гудком. Размером в девять этажей и площадью почти с футбольное поле дизельный исполин рожден для покорения Арктики. В эти дни он работает на проводке танкеров и других судов к ямальской пристани. При необходимости легко ломая полутораметровой толщины льды. – Но он может пройти лёд и в два и даже в три метра – все зависит от того, какая выбрана проводка, – объясняет капитан судна Руслан Михайлов. – Мы говорим, что наш лучший ледокол – это ветер, особенно здесь, в Арктике. Потому что, когда всё сковано льдом, иногда даже ледоколу не пройти. Но подует ветер, где-то оторвет льдину, появится расщелина на воде – и мы проходим…При этом постоянно мониторим ледовую ситуацию по связи со спутником. Для работы в тяжелом льду требуется большая энергия, и во время максимальной нагрузки двигатель ледокола поглощает дизельное топливо со скоростью ведро в секунду. Что неудивительно: на бровках каналов лёд порой доходит до шести метров. Всего же на борт вмещается две с половиной тысячи тонн топлива. Моряки говорят, что район возле Сабетты считается очень тяжелым для прохода. Из-за большого движения судов лёд здесь постоянно перемещается. Сформированные у берега трехметровые глыбы отрывает и выносит на середину Обской гобы. Того и жди неприятных сюрпризов в корму. От команд любых кораблей требуется максимальное внимание и мастерство. КАПИТАН ЧАЩЕ СМОТРИТ НАЗАД Спускаемся ниже, в машинное отделение. В отличие от киношного представления об этом месте, здесь нет ни грязи, ни разливов масел – все аккуратно и чисто, только грохочущий шум. Дизельные установки управляются при помощи компьютеров, их мощность – 28 тысяч лошадиных сил. «Москва» практически автономна и относится к спецобъектам. Для использования в механизмах насосы берут забортную воду и минерализуют ее. Также на борту имеется установка для сжигания мусора. – На случай чрезвычайных ситуаций ледокол можно использовать как электростанцию. Он способен осветить три района Санкт-Петербурга или почти всю Сабетту, – оберегая журналистов от ударов головами о перегородки, поясняет капитан. – Посмотрите, это специальные двери, при аварии они герметично закрываются, внутрь пускается газ СО2 – и пламя погаснет. Проходим еще несколько отделений. Как говорит Руслан Михайлов, сейчас мы ниже ватерлинии, а значит, под водой. Тут есть насосы, который при пробоине могут откачивать 160 кубометров воды в час. Иногда их используют для закачки воды внутрь, чтобы при необходимости увеличить у судна осадку. Поднимаемся на капитанский мостик. Это огромный зигзагообразный зал, вдоль полукруга окон которого расставлены приборы управления. По центру – капитанское кресло. Вокруг – ничего лишнего: внизу – серый ковролин, наверху – утопленные в потолке лампы. – Вот тут вы и смотрите вперед, на море, – предположили журналисты. – Да, но чаще приходится смотреть назад. Так как всегда ведем какой-нибудь корабль. Следим за ним, – улыбается хозяин ледокола. – К слову, длина лебедки буксира у нас 700 метров, а диаметр 82 миллиметра. При случае берем судно на буксир и ведем в Сабетту. КОРОТКО О БЫТОВЫХ УСЛОВИЯХ У моряков есть баня, для которой воду экипаж, а это 26 человек, набирает в Норвежском море. Чистейшая соленая водица используется для бассейна. В него ходят дважды в неделю. Практически спа! Есть тренажерный и теннисный залы. Про камбуз даже говорить не будем – нас сопровождал запах готовящейся еды. Обоняние подсказывало, что матросы на меню не жалуются. Все члены экипажа живут отдельно в небольших, но уютных каютах. Там есть душ и туалет. – А сколько матрос зарабатывает? – интересуемся у капитана. – В среднем 120 тысяч рублей в месяц, – отвечает он. Порт приписки ледокола – Санкт-Петербург. В Северной столице живет экипаж. – Вахты длятся по семь-восемь месяцев. Потом уходим в Питер. А если человек хочет, чтобы его сменили, – сменят через три месяца. Но экипаж давно сработанный, единый, – завершает Руслан Михайлов.