Жительница столицы записала показания пленного Паулюса

31 января 1943 года в плен советским войскам сдался фельдмаршал Фридрих Паулюс, который командовал 6-й немецкой армией в битве за Сталинград. Прекратить сопротивление и спасти гораздо больше жизней своих солдат Паулюс мог на целых три недели раньше. О том, почему он этого не сделал, знает 96-летняя Мария Ермакова, жительница Южного Бутова. 75 лет назад старший сержант Ермакова стенографировала допрос Паулюса. Сегодня из участников и свидетелей исторического диалога в живых осталась только она. ...Ему пришлось нагнуться, чтобы войти. Он был худой, долговязый. — Хайль Гитлер! — рявкнул он с порога и вскинул руку. Наверное, это вышло машинально. Однако никто не засмеялся. — Здесь нет Гитлера, — отчеканил генерал-лейтенант Михаил Шумилов. — Перед вами командование советской 64-й армии. Вы хотели нас окружить и разбить. Но окружили и разбили мы вас. Извольте приветствовать как положено. И Фридрих Паулюс взял под козырек. Он был в генеральской шинели и фуражке, несмотря на лютый мороз, — держал лицо. А вот начальник штаба 6-й армии Артур Шмидт и адъютант Вильгельм Адам, которых привели с ним, позволили себе надеть ушанки. Увидев журналистов, Паулюс сдавленным голосом попросил не фотографировать. Такое унижение! Но Шумилов дал репортерам вволю поснимать. Русское великодушие тоже имеет границы. Паулюса, Шмидта и Адама усадили за стол. По левую руку сели Шумилов, командующий Донским фронтом генерал-лейтенант Трубников, члены Военного совета армии. А напротив устроились переводчик и стенографистка Ермакова. Шумилов спросил, почему Паулюс не согласился сдаться еще 9 января. — Русский генерал поступил бы так же, как я, — ответил Паулюс. — Я имел приказ драться. Шумилов спросил, что заставило сложить оружие теперь. «Мы не сложили оружие, мы выдохлись, — записывала Ермакова в блокноте ответ фельд маршала. — После того как ваши войска вклинились и подошли к остаткам наших войск, не осталось боеприпасов, нечем было защищаться, не осталось продовольствия». Шумилов спросил, приказал ли Паулюс сдаться северной группировке войск. Услышав, что нет, попросил сделать это. — Я не могу не подчиненным мне войскам отдавать приказ о капитуляции, — упорствовал немец. — Я надеюсь, что вы поймете положение солдата. — Но военачальник может приказывать своим подчиненным прекратить борьбу, когда он видит, что солдаты напрасно гибнут, — настаивал Шумилов. — Это может решить тот, кто остается с войсками. Так и получилось с южной группировкой, в которую я попал случайно, — сказал Паулюс, и в его голосе чувствовалась обреченность. После этого допроса Ермакова Паулюса ни разу не видела. — Я не испытывала к нему никакой ненависти, — вспоминает Мария Ивановна тот день. — Только чувство, что сделано огромное дело и наша армия сможет двигаться дальше…