Девяностые в России: десять трудных лет свободы
Если посмотреть в окно стеклянного офиса Дины Сорокиной и бросить взгляд на восток, за городской пруд, то можно увидеть — если хорошо присмотреться — выражение, написанное большими белыми буквами на крыше дома: «Кто мы, откуда и куда мы идем?» Инсталляция в общественном месте и девиз, который, кажется, всецело соответствует задаче Сорокиной. Светлые волосы Сорокиной уложены в аккуратное каре, она одета во все черное, рубашка-оверсайз, брюки, прямой крой, четкие формы. Если спросить о ее возрасте, то она предпочитает назвать свой год рождения: 1984. Ее работа заключается в проведении профессиональных самоопросов, расшифровке недавнего прошлого, обработке спорных результатов. Сорокина руководит Ельцин-центром в Екатеринбурге. Центр, открытый в 2015 году, представляет собой многоэтажный комплекс, выдержанный в бело-серых тонах, состоящий из магазинов, конференц-залов, ресторана «1991» и музея. Здесь занимаются изучением российских девяностых и роли первого президента. Это не легкая задача. Особенно в настоящее время. Потому что 1990-е годы — все еще по-прежнему болезненная тема. Хотя с тех пор и прошла маленькая вечность. Прошло более 26 лет с тех пор, как российские граждане на свободных выборах избрали своего первого президента в лице Бориса Ельцина, а через несколько месяцев был объявлен официальный конец Советского Союза. Более 18 лет прошло с тех пор, как 31 декабря 1999 года Ельцин во время сенсационного телеобращения объявил о своей отставке. Между этими датами лежит долгое десятилетие, декада перелома, неуверенности, неожиданностей, с которыми сегодняшняя Россия справляется с трудом. Рожденные на рубеже тысячелетий будут голосовать в середине марта за президента, который непрерывно (за исключением короткого правления Дмитрия Медведева) находится в должности с самого их рождения. Уже сейчас Путин находится у власти в два раза дольше, чем его предшественник Ельцин, который при передаче президентских полномочий сказал ему такие слова: «Берегите Россию». Была ли первая декада независимости золотым веком свободы, слова, которое сегодня практически полностью исчезло из лексикона политиков? Были ли те годы чередой (почти) катастроф: путч, война, дефолт, и это еще не все беды тех лет? «Виноваты» ли девяностые в политическом настоящем страны? Ключевое слово — настоящее. В мейнстриме политики и публицистики преобладает совершенно явно негативная точка зрения. Девяностые — непопулярная эпоха. Они считаются десятилетием слабости, смутным временем, декадой, в которую мир не уважал Россию. Два года назад на одной из встреч Путин объявил о том, что России в девяностые грозило вымирание. Действительно, показатели были трагическими: средняя продолжительность жизни россиян снизилась с 69 лет (1990 год) до 65 лет (1995 год), ВВП в первой половине десятилетия сократился на 50%. Количество убийств возросло с 21 тысячи (1990 год) до 41 тысячи (2000 год). В ходе опроса фонда «Общественное мнение» 2015 года 63% опрошенных заявили, что Ельцин принес стране больше вреда, чем пользы. 44% сказали, что девяностые связаны для с негативными эмоциями. Но мнение граждан не так уж и однозначно. По крайней мере, более трети оценивает 90-е годы как «счастливое время». Есть еще интересная закономерность: чем моложе опрашиваемые, тем чаще их ответы позитивны. Среди людей моложе 45 лет позитивная оценка достигает 40%. Сплошные противоречия Дина Сорокина говорит о манипуляциях и пессимизме в сегодняшнем представлении о девяностых в СМИ. «Они ищут виноватых и врагов». Она сожалеет о том, что то десятилетие пока мало изучено с научной точки зрения, а документы тем временем исчезают, а очевидцы умирают. Официальная позиция России противоречива. В то время как указ тогдашнего президента Дмитрия Медведева позволил основать Президентский центр, Кремль сохраняет дистанцию. Несколько странно то, что учреждению, которому государство тоже оказывает финансовую поддержку, сегодня приписывают нечто почти подрывающее его основы. При этом Сорокина говорит о президенте Путине: «Владимир Владимирович совсем редко говорит о девяностых. Тогда он был активным политическим деятелем. Так что он очень хорошо знает о процессах, проходивших в то время». А Ельцин? Это не та фигура, «которую можно описать одним словом», говорит молодая женщина, которая ради своей новой работы вернулась из Соединенных Штатов, где она жила более десяти лет. Она считает его человеком, преодолевшим кризис, и борцом — сначала против закостенелой советской бюрократии, потом против «новых» коммунистов, которые хотели повернуть колесо времени вспять. Создание идеального образа Ельцина — суть выставки Президентского центра. Экономические трудности населения представлены пустыми полками магазинов, а несправедливая приватизация затронута лишь косвенно. Чеченская война — война против своего населения — упоминается лишь вскользь. А демократическая политическая проблематика переизбрания Ельцина в 1996 году — когда ключевым словом был контроль СМИ и предположительные манипуляции — вообще не упоминается. С другой стороны, выставка напоминает о важных вопросах, которыми Россия занимается и сегодня: о борьбе за правовое государство и человеческое достоинство, о преступлениях советского режима, и, не в последнюю очередь, об открытии страны и поиске ее места в международной системе. В интерактивной выставке заметно приглашение к дискуссии. Ее большая заслуга в том, что она предоставляет площадку личным историям. И именно задать вопросы: Кто мы? Куда ведет наш путь? Торговцы и рэкетиры Екатеринбург тоже пережил «лихие девяностые»: проблемы огромного завода тяжелого машиностроения «Уралмаш», столкнувшегося с новой конкуренцией и последовавшие за этим массовые увольнения. Герои новой эпохи: рэкетиры из так называемой группировки Уралмаш и коммерсанты, «челноки» с огромными пластиковыми сумками, которые создавали новые рыночные площадки. Имела место даже неудачная попытка отделения: «Уральская республика» губернатора Эдуарда Росселя. Тина Гарник (32 года) смотрела на перемены глазами ребенка. Урожденная екатеринбурженка по-прежнему живет здесь с мужем Глебом Шогой. Недавно они сделали в квартире ее дедушки и бабушки ремонт в стиле ретро: деревянная мебель из бывшей ГДР, которую в Советском Союзе приходилось ждать годами, полная книг, все — классика, и красивые подарочные издания из советской эпохи. Семейная пара — она курирует связи со СМИ в учреждениях культуры, он — журналист — хорошо помнит переломный период. Летом 1998 года семья Гарник впервые выехала за границу, в Испанию. Это было событие. А в день возвращения Россия пережила дефолт. «К счастью, мы потратили все наши деньги, — говорит Гарник. — В любом случае они бы уже не имели особой ценности». События, подобные этим, сформировали ее характер, но не ожесточили ее. Людям старшего поколения зачастую сложнее справляться с переломными моментами. Глеб Шога делает вывод: «Наше поколение осознало, что все может быстро измениться». А Тина Гарник метко добавляет: «You never know» («никогда не знаешь»). Вполне возможно, что следующие поколения будут более мягко оценивать нелюбимые девяностые.
