Скандал с учебником по истории: конкуренция, идеология или популизм?

Sobesednik.ru публикует интервью с одним из авторов учебника по истории, цитата из которого возмутила сенатора от Крыма. Экспертиза Института российской истории РАН, на которую был отправлен возмутившей сенаторов одной фразой учебник по истории России ХХ — начала ХХI в.в., должна была быть закончена к 27 января. Но результатов ее пока не обнародовано. Зато появились новости из Минобрнауки: ведомство намерено кардинально изменить порядок экспертизы школьных учебников. В пятницу, 26 января, эту инициативу единогласно поддержал научно-методический совет министерства по учебникам. Пока разрабатываются новые правила (их, впрочем, обещают представить в течение десяти дней), порядка двух тысяч новых учебников, уже прошедших все этапы экспертизы, будут «заморожены». А какая судьба ждет учебник, вытащенная из которого формулировка вызвала возмущение сенатора от Крыма Сергея Цекова? Sobesednik.ru поговорил с одним из авторов учебника — профессором Олегом Волобуевым, который в середине января направил в Минобрнауки письмо, где призывал прекратить «медийные манипуляции» и «нападки», напоминая, что с 2015-го учебник прошел все мыслимые экспертизы, в том числе и в Институте российской истории РАН. Кроме того, сообщал профессор, учебник соответствует историко-культурному стандарту, принятому в России, который, к слову, не содержит каких-либо указаний, кроме упоминания о добровольном присоединении Крыма к Российской Федерации. — В Минобрнауки как-то отреагировали на ваше письмо? — О реакции министерства на заявление председателя Совета Федерации Валентины Ивановны Матвиенко мне, разумеется, известно. А вот о реакции на мое письмо — не известно ничего. — Что будет с учебником? — Не знаю. Это не зависит от меня или от издательства. Подождем... — Журналист Сергей Пархоменко говорил, что подоплекой скандала, судя по всему, является конкуренция между издательством «Дрофа», которое выпустило ваш учебник, и издательством «Просвещение»... — Я знаю, что такое мнение существует. Но я далек от издательских дел. Я только автор в рамках договора с издательством. — В своем письме вы упомянули, что критики передернули факты. Что фраза про «поплывщий Крым» выдернута из контекста. — Именно так. Безусловно, фраза кажется немного странной, если ее вырвать из контекста. А если процитировать весь пассаж, ничего такого страшного не обнаружится. К слову, она мало чем отличается от привычной сегодня «Крым вернулся в родную гавань». И, замечу, слово «плывущий» в учебнике взято в кавычки. Вот цитата полностью: «В Крыму, который в 1954 г. Хрущев передал Украине, а в 1991 г. Ельцин сохранил за ней, активизировалось народное движение за возвращение этой автономной республики в состав России. Когда возникла опасность грозящих кровопролитием столкновений между сторонниками полноценной крымской автономии и сторонниками Майдана, Россия приняла решение временно взять на себя сохранение мира на преимущественно русскоязычном полуострове... Возможное кровопролитие было предотвращено» (стр. 342). И дальше: «11 марта 2014 г. постановлениями Верховного Совета Автономной Республики Крым и Севастопольского городского Совета была принята Декларация о независимости. Так, революция, начавшаяся в Киеве, стала явлением международной политики, и на революционной волне выплеснулся «поплывший» в другом направлении Крымский полуостров. 16 мая состоялся референдум по вопросу о судьбе Крыма». Далее излагаются результаты референдума и договор 18 марта о вхождении в состав РФ на правах ее субъектов Крыма и Севастополя (стр. 342). Обвинение кажется тем более абсурдным, что я, будучи родом из Крыма, принадлежу к тем людям, которые считают, что полуостров — российский, но никак не украинский. И что его в 1954 г., о чем я писал в статьях, не считаясь с настроениями тогдашних жителей Крымской автономии и тем более с крымскими татарами, греками и представителями других депортированных из Крыма народов изъяли по первичному решению Президиума ЦК КПСС (заседание 25 января 1954 г., на котором был утвержден проект Указа Президиума Верховного Совета СССР). Так что это был подарок коммунистическому руководству Украины от коммунистического руководства СССР в лице его первого секретаря Н. С. Хрущева. — Кстати, о революциях. Сенатора Цекова больше всего, судя по всему, возмутило, что события на Украине 2014-го в учебнике названы не «кровавым путчем», а революцией. — Есть научные обозначения, а есть бытовое понимание. И если вы откроете любой словарь, то обнаружите, что революция и переворот — синонимы. К слову, сами большевики до 1927 г. события октября 1917-го называли переворотом. — В русском языке как-то так исторически сложилось, что слово «революция» несет положительную окраску, а «переворот» — негативную... — Это опять-таки на бытовом или политически ангажированном уровне. Но употребляя термины в учебниках, мы должны делать это, согласитесь, только в научном ключе. А научные определения революции не имеют отрицательных или положительных оттенков. Есть революции социальные (когда меняется весь строй, как в октябре 1917-го) и есть революции политические — когда происходит государственный переворот, в ходе которого власть переходит от одной политической группы к другой (или к диктатору), но в стране не происходит существенных социальных изменений. Общественные отношения остаются прежними, меняются лишь политические силы — то, что мы сегодня привычно называем «цветными революциями». Это то, что происходило в Грузии, в Киргизии, на Украине... События на Украине учебник расценивает именно как «цветную революцию» и, кстати, дает им негативную оценку. Позволю себе еще цитату из учебника: §39–40. Внешняя политика в конце ХХ — начале XXI века пункт (рубрика) 4. Политический кризис 2013–2015 гг. в Украине и воссоединение Крыма с Россией. «Но Янукович (под угрозой для его жизни) тайно покинул Киев и вскоре был вынужден укрыться в России. В Киеве незаконно было сформировано новое правительство. Создание новой власти сопровождалось нарушением конституционных процедур и даже роспуском Конституционного суда, что по совокупности нарушений сделало исполнительную власть нелегитимной» (стр. 341–342). Показательны также вопросы и задания к этому параграфу: «3. Какие революции называют "цветными"? Какие общие черты объединяют все "цветные революции"? 5. Почему население Крыма и Севастополя в своем большинстве приветствовало присоединение к России и активно участвовало в этом процессе?» (стр. 344) Ничего провокационного в учебнике нет, даже если изучать его с лупой. Другое дело — если вырвать что-то из контекста и раздуть. Понятно же, что с фразой, вырванной из контекста, можно играть как угодно — вне контекста ее просто не существует как фразы учебника. Между тем надо четко понимать: авторы учебников не могут создать такое учебное пособие, которое бы противоречило историко-культурному стандарту. Это попросту невозможно. Причем это касается не только России — в любой стране есть государственная программа, с которой должны соотноситься все учебники. Иначе их просто не утвердят. Но и в рамках госпрограммы можно по-разному преподнести учебный материал. У нас этого не понимают, когда говорят об едином учебнике. Между тем если будет один учебник, не будет конкуренции по качеству. А значит, он не будет совершенствоваться: всякая монополия ведет к загниванию. И, уверяю вас, авторский коллектив нашего учебника прекрасно это понимает.