Советские спецслужбы готовили террористов и использовали в Чехословакии коммунистов

Вторая часть материала о работе советских спецслужб, которую они вели против молодой Чехословацкой Республики. (Первая часть — здесь.) Имперские амбиции советской России и ее спецслужб привели к тому, что в 20-х годах прошлого века советские шпионы проникали в важные военные фирмы и в армию Чехословацкой Республики. Россия тогда создавала сеть спящих агентов, живущих с биографией, украденной у граждан Чехословакии. Когда в конце августа 1921 года сотрудники чехословацкого посольства в Варшаве перехватили копии документов Коминтерна на русском языке, они вызвали большой интерес. В документах речь шла о запланированных террористических операциях на территории Чехословакии. Брошюра с инструкциями для вооруженного восстания Буквы кириллицы перемежались с цифрами и буквами, за которыми скрывались неизвестные шифры, но тексты отчасти были понятными. Первый лист был отправлен центральным комитетом Коммунистической партии Германии в Берлине наа адрес Коммунистической партии Чехословакии. Причем по неясным причинам на листе стояли две даты отправления: 9.08.1921 и 8.07.1921. В документе говорилось о переводе миллионов денежных средств, а также об агенте К. Х. и каком-то Клафке, который якобы находится в Праге. Наконец, автор текста требовал, чтобы левое и правое крыло Коммунистической партии Чехословакии договорились между собой. Вторая бумага, обозначенная как Приложение №2 с датой 9.07. 1921, была, как казалось, намного важнее: «На основании приказа Коммунистического интернационала (общий план под номером пять) необходимо приостановить деятельность в Чехословакии Ю. С. О. Нужно подготовить подрывы всех мостов и железнодорожных путей, ведущих… — далее следовал ряд чисел. — Подрывы необходимо произвести по приказу оттуда. Формирование боевых групп необходимо ускорить. Нужно соблюдать осторожность, чтобы в регионах… (снова серия чисел) не возникли прежние явления». Затем следовало предостережение об особом значении информационных служб: под ними, вероятно, авторы подразумевали полицейские директивы и контршпионаж. На возможные попытки Габсбургов вернуться к власти реагировать не рекомендовалось, потому что «нужно сохранить пролетарские силы для последней схватки». Наконец, расчет делался на консолидацию (снова цифры) и какую-то конференцию, в которой должны принять участие «все военные комиссары». Министерство иностранных дел Чехословакии немедленно передало оба этих документа в Главный штаб. Генерал Карел Воженилек, будучи первым заместителем начальника Генштаба, ответил 19 октября письмом умиротворяющего содержания: «В конце июля мы получили из Берлина те же документы, что и вы из Варшавы, но только на немецком языке. В них те же самые шифры, которые, к сожалению, не удалось раскрыть. Заявления во втором документе (общий план) насколько авантюристские, что их нельзя всерьез считать каким-то планом… По нашим данным, в России не ведется никакой специальной военной подготовки к проведению агрессивных операций…» Но были ли эти документы подлинными? Этого уже не узнать. Иногда их фабриковали сами русские эмигранты. Этими фальсификатами они хотели продемонстрировать, насколько опасна советская Россия, и склонить ее противников к каким-нибудь более решительным шагам. С другой стороны, Коминтерн действительно планировал подобные авантюрные операции. Например, в 1923 году Коминтерн вновь попытался спровоцировать восстание в Германии и Болгарии, но армия и полиция, как всегда, жестоко их подавили. В октябре Москва даже отправила Красную армию на западную границу, чтобы в случае чего помочь восставшим в Саксонии и в Гамбурге. Позднее Коминтерн издал брошюру на нескольких языках под названием «Вооруженное восстание». Наконец, представители Коминтерна пришли к общему мнению о том, что нет смысла добиваться большевистской революции в Европе. Николай Бухарин якобы сформулировал это так: «Нам нетрудно прийти к власти в Германии, но трудно эту власть удержать, потому что в подобной ситуации Франция, вероятно, немедленно оккупировала бы новые немецкие территории на западе. То же самое сделала бы Польша на востоке и Чехословакия на юге». Карл Радек рекомендовал, в свою очередь, немецким товарищам спровоцировать революцию, когда коммунистическая партия будет насчитывать миллион членов. Поражение Тухачевского под Варшавой и подавленные левые путчи в Германии отложили установление власти большевиков в Центральной Европе на 25 лет. Советская военная разведка интересовалась только двумя соседями, которые могли угрожать большевистской России — Польшей и Румынией. В 1924 году информацию начали собирать и об остальных соседних государствах: Финляндии, Литве, Латвии и Эстонии. Летом 1924 года Разведывательное управление штаба Красной армии выделило четыре группы целей для шпионажа, распределив их по значимости. В первую группу вошли все западные приграничные соседи. Во второй группе оказались такие державы, как Англия, Франция, Германия, Италия и США. Третья группа состояла из восточных соседей: Турции, Персии, Афганистана, Китая и Японии. В четвертой группе оказались «консолидированные государства», такие как Чехословакия, Югославия, Венгрия, Болгария, Греция, Бельгия и другие. Затем появилась специальная пятая группа, предназначенная для борьбы с «иностранными белогвардейским группировками и отечественным бандитизмом». Из этого формально следует, что Чехословакия была двойной целью советских военных разведчиков. Нелегальный аппарат Коммунистической партии Чехословакии Обрывистые сообщение, сохранившиеся в пражских архивах, подтверждают, что чешские и словацкие коммунисты, которые в первой половине 20-х годов старались получить шпионскую информацию для СССР, в большинстве своем были простыми людьми. Они действовали наивно, поэтому скоро обнаруживали себя. Тем не менее с течением времени они превратились в первосортный источник новых советских агентов. Одновременно они являлись объектом для полицейской и военной контрразведывательной служб, которые отрабатывали на них свои навыки. Можно сказать, что в погоне за ними выросло новое поколение охотников за шпионами, которое впоследствии успешно боролось с нацистами. Например, в июне 1925 года посольство в Варшаве получило секретное донесение Коминтерна от первого апреля об отправке оружия и большевистской литературы в Чехословакию, Польшу и Румынию. «Вооруженное выступление пролетариата» в этих странах ожидалось в сентябре и октябре. К счастью, в итоге беспорядков в намеченный срок так и не произошло. Большевистские агенты следили в Чехословакии за многочисленной русской и украинской эмиграцией, которая осела в стране, а также добывали информацию о новом техническом и промышленном оборудовании. Это подтверждают записи с серии судебных разбирательств, сохранившиеся в Национальном архиве Прага — Ходовец. Коммунистический депутат: «Предательство было бы честью» Летом 1926 года Министерство внутренних дел выяснило, что, помимо официальных структур, Коммунистическая партия Чехословакии создала по приказу Коминтерна нелегальный аппарат, который непосредственно связан с советским посольством. Какие у него были задачи? По данным от шестого августа 1926 года, только одна из них касалась собственно деятельности партии — привлекать в свои ряды членов на Подкарпатской Руси. Еще три задачи выходили за рамки закона. Речь шла о коммерческом и промышленном шпионаже, который позволил бы СССР заключать с чехословацкими предприятиями выгодные торговые соглашения. Кроме того, планировался и политический шпионаж, который помог бы Коммунистической партии Чехословакии продолжить свою работу (перейти на нелегальное положение) даже после ее возможного запрета. В формировании нелегального аппарата принимали участие некоторые советские дипломаты, а также коммунистические депутаты Неурат, Йилек, Запотоцкий, Болен и секретарь пражского края Мелихар. В феврале 1925 года журнал «28 октября» написал, что коммунистический депутат Йозеф Гакен, уверенный в своем иммунитете, заявил: «Я счел бы за честь выдать Москве чехословацкие военные тайны». Летом 1930 года власти признали, что шпионаж в пользу СССР поддерживает даже руководство коммунистической партии. Через два года в руки сотрудников второго отдела Генштаба попала статья, опубликованная в русском эмигрантском журнале «Руль», издававшемся в Берлине. В статье говорилось, что Коммунистическая партия Чехословакии получила от Москвы приказ создавать секретные партийные ячейки на важных оборонных предприятиях и в армии. Якобы также планировались подрывные операции на авиационных заводах в Летнянах и в Оломоуце. В дальнейшем шпионские скандалы в армии и на заводах только подтвердили создание этих коммунистических ячеек. Ленинские школы для террористов По-настоящему качественную нелегальную и подрывную деятельность могут вести только те люди, кто для этого обучен. Поэтому Коминтерн организовал на советской территории так называемые Ленинские школы. Официально молодые коммунисты со всего мира изучали там марксизм-ленинизм, но на самом деле они проходили основательную подготовку к нелегальной работе и терроризму. В течение полугода их обучали использованию шифров, невидимых чернил, секретных почтовых ящиков. Учащиеся осваивали принципы наблюдения и контрнаблюдения, учились изготавливать бомбы, обращаться со взрывчатыми веществами, минировать железные дороги и здания, стрелять из разных видов оружия. Согласно сообщению Министерства внутренних дел Чехословакии от пятого ноября 1928 года, в эту школу были отправлены три коммуниста: Рудольф Вебер, Августин Шрамм и Арноштка Корперова. Все немцы по национальности. Впоследствии туда направлялись также чехи и словаки. Как правило, сначала они ехали в Берлин, где получали новые документы, деньги и дальнейшие инструкции. Таким образом, в их паспортах не было отметки о пребывании в СССР (чехословацкие паспорта тогда действовали во всех странах мира за исключением советской России). Чехословацкие власти арестовали и выслали десятки агентов. Перед депортацией их фотографировали, и их списками с фотографиями Чехословакия обменивалась на основании двусторонних договоренностей почти со всеми европейскими странами, где работали агенты СССР и Коминтерна. Поэтому в чешских архивах сохранились списки агентов, пойманных британцами, французами, голландцами, немцами, австрийцами, итальянцами, румынами и югославами. Только с Польшей этот обмен осуществлялся через Париж и Лондон. Тем не менее, историк Игорь Лукеш высказывал сожаление: «Многие советские агенты вели себя очень нагло, и у чехословацкой полиции, вероятно единственного института в Центральной Европе, который еще сдерживали законные нормы, было полно работы». Полиция и суды в других европейских государствах обращались с большевистскими шпионами намного суровее, зачастую даже жестоко, и нередко им выносился смертный приговор. Поэтому, например, в Германии, Польше, Венгрии и Румынии шпионаж был очень рискованным занятием. Коммунистические агенты, которых задержали чехословацкие силы безопасности, были преимущественно рабочими и мелкими служащими, то есть людьми, не имевшими доступа к стратегической информации. Правда, на основании их донесений, как, например, в случае предприятия Zbrojovka, умелый аналитик мог составить общее представление. И все же советским вербовщикам не удалось проникнуть в более высокий класс — в среду руководящих работников, ведущих проектантов и конструкторов, а также армейских офицеров и полиции. В государствах Малой Антанты, то есть Чехословакии, Румынии и Югославии, у Москвы было от 500 до 600 шпионов. Нелегалы для будущих операций Есть подозрения, что в 30-е годы советская разведка начала отправлять в Чехословакию нелегалов. Ими становились прекрасно подготовленные агенты, которые работали в стране под чужим именем. Чехи, именами которых пользовались агенты, были высланы в самые отдаленные уголки СССР и не могли поддерживать связь с домом. В худшем случае их отправляли в сибирские концентрационные лагеря. Советские шпионы, в свою очередь, выступали в роли тех, кто с опозданием вернулся на родину из плена. Другие агенты скрывались под маской чешских инженеров и рабочих, которые ездили в СССР работать, а через несколько лет вернулись домой, изменившись буквально до неузнаваемости. После приезда в Чехословакию эти русские с чехословацкими документами акклиматизировались на протяжении нескольких лет, интегрировались в общество и оставались спящими агентами. Московский центр привлек их к работе уже во время нацистской оккупации или в 1945 году, когда они успешно поспособствовали победе коммунизма в Чехословакии. Информационный поток в одном направлении В первой половине 30-х годов советская разведка получила доступ к секретным шифрам военной разведки Чехословакии, Италии и Венгрии. Об этом рассказал беглый архивариус КГБ Василий Митрохин в 1999 году. Агент Игнас Рейсс-Порецкий, работавший под агентурной кличкой Раймонд, получил эти шифры от сотрудника французского Второго бюро Густава Бертранда, которого в СССР называли Орел. В середине 30-х годов Советский Союз ограничил промышленный шпионаж в Чехословакии, поскольку активизировалась торговля, в которой участвовало два крупнейших чехословацких оборонных завода. На некоторых заводах русские рабочие и техники даже проходили обучение, поэтому столь необходимую информацию о новых технологиях можно было получить вполне официально. Подписание договора о взаимопомощи между Чехословакией и Советским Союзом в мае 1935 года позволило также развить сотрудничество в военной сфере. В следующем году в Праге был создан совместный чехословацко-советский агентурный центр Vonapo 20 (Военный наблюдательный пост). Он предназначался для обмена разведывательной информацией между спецслужбами двух стран, однако в итоге эти данные поступали преимущественно в одном направлении — из Праги в Москву. Подготовка к созданию коммунистических народных советов Когда в конце Второй мировой войны армия союзников приближалась к Центральной Европе, их штабам требовалось все больше разведывательной информации. Кроме того, для успешного продвижения их дивизий требовалась диверсионная помощь местных партизанских отрядов. Поэтому осенью 1944 года советская разведывательная служба ГРУ начала забрасывать в Чехословакию группы численностью до 15 человек. Некоторые из них объединялись в партизанские отряды, другие занимались разведкой. Однако перед всеми без исключения ставилась общая задача — проинструктировать местных коммунистов о подготовке к созданию народных советов как новых органов власти. Точно количество этих парашютистов нам неизвестно. «Только за период с первого января по восьмое мая 1945 года советские разведывательные организации забросили на чехословацкую территорию как минимум 230 человек, организованных в 35 групп, перед которыми в основном были поставлены разведывательные, диверсионные и организационные задачи, — удалось выяснить историку Йиржи Шольцу. — Однако это неполные данные. В них учтены только те группы, в которые входили чехословацкие граждане. На самом деле количество отправленных парашютистов, по всей видимости, было еще больше». По словам Петра Копечного, речь шла о 101 группе, в которой было не менее 469 членов. Скрытая поддержка в феврале и в августе О влиянии (весьма значительном) советских агентов на Чехословакию после войны нам известно немного. Без их помощи не обошлось во время коммунистического переворота в феврале 1948 года, а также в ходе подготовки к оккупации Чехословакии в августе 1967. Группа агентов советской тайной полиции прилетела в Прагу уже в воскресенье 15 февраля 1948 года. Остальные сотрудники приехали на поезде. По некоторым данным, их насчитывалось около четырехсот, и возглавлял их генерал Павел Судоплатов, начальник отдела спецопераций. Как написал историк Владислав Моулис в книге «Странное союзничество», часть этих людей осталась в Праге, а часть — разъехалась по важным местам страны. Например, в отеле «Флора» проживало 23 советских агента, в «Штейнер» — 16. Они были откомандированы вне зависимости от владения чешским или словацким языком. Так Москва основательно готовилась к захвату власти в Чехословакии, скорее всего, не исключая и варианта кровопролития. Подробности о работе этих агентов нам неизвестны. Однако, согласно переданному свидетельству полковника КГБ Елизаветы Паршиновой, генерал Михаил Белкин признался, что выбросил из окна чехословацкого министра Яна Масарика. Проверить эту версию не удалось. Когда летом Готтвальд похвалился Сталину тем, как эффективно летом сработала Народная милиция, кремлевский диктатор осек его: «Без работы наших спецслужб вы не победили бы. И Народная милиция тут не при чем». Весной 1968 года, когда в Чехословакии набрало сил движение за более правильное понимание социализма, Кремлю потребовалась достоверная информация о настроениях в обществе. В марте глава КГБ Юрий Андропов пошел на незаурядный шаг: он отправил в Чехословакию несколько нелегалов, которые работали на Западе. Началась операция «Прогресс». В Прагу прибыло пять нелегалов с западноевропейскими паспортами. За ними — еще два. Они приехали из Австрии, Великобритании, двое — из Швейцарии, один — из Ливана, и один — из Мексики. Впервые в истории советской разведки нелегалы привлекались для операции внутри коммунистического блока. Предполагалось, что «контрреволюционеры» будут более открыто и откровенно общаться с туристами и журналистами, у которых западные паспорта. Население Чехословакии в основном поддерживало грядущие перемены. Нелегалы должны были похитить и вывезти в ГДР либерального ученого Вацлава Черного и писателя Яна Прохазку. Однако это оказалось технически невозможно. Спецслужбы оплошали и не смогли предугадать, что сопротивление оккупационным войскам будет таким сильным. Поэтому планы по беспрепятственному захвату страны провалились. Архив ждет исследователей Когда мы узнаем, что удалось выяснить советским/русским спецслужбам о нашей стране? Боюсь, в ближайшие годы рассчитывать на это не приходится. Когда в августе 1991 года в Москве провалился путч неосталинистов против Горбачева, чешский министр внутренних дел Ян Румл решил воспользоваться неопределенной ситуацией для того, чтобы получить секретные материалы о Чехословакии. В советскую столицу он вылетел вместе с директором Института внешних сношений и информации, то есть разведки, Олдржихом Черным и главой архива Министерства внутренних дел Яном Фроликом. Они провели переговоры с руководством КГБ, и наконец им удалось убедить русских предоставить некоторые секретные документы. Работники архива привели Фролика в комнату, где на всех четырех стенах висели полки, заставленные папками. «Все это о Чехословакии, — сказали остолбеневшему Фролику. — Выберете что-нибудь». Фролик выбрал несколько документов, и русские скопировали их для него. Сегодня доступ к российским архивам для иностранных исследователей ограничен. Изучить секретные материалы они смогут только тогда, когда Кремль перестанет считать остальные страны врагами и начнет снова с ними сотрудничать.