Умереть за Шпицберген?

Бомбардировщики Туполева прибыли в два этапа при поддержке мощных сил военно-морского флота. Их цель: норвежский архипелаг Шпицберген. Спецслужбы Осло, однако, совершенно ничего не знали об этом. В сентябре прошлого года во время учений «Запад 2017» русские использовали радиосигналы, которые не смогли обнаружить с норвежского разведывательного корабля «МС Марьята» (MS Marjata). На Западе учения Москвы вызвали ужас. Почему разведка Норвегии и других стран НАТО так поздно заметила, что там происходило? И что может случиться, если маневры станут реальностью? Если возникнет угроза превращения холодной войны в ледяной конфликт? На Крайнем Севере пересекаются стратегические линии влияния важнейших держав. Речь идет о ценных полезных ископаемых — и милитаризации, возможно, все-таки не вечных льдов. «Мы можем с уверенностью сказать, что наша мощь и возможности возрастут вместе с экспансией в Арктику», — говорит Владимир Путин. Тем самым президент России побуждает к действиям датчан, канадцев, норвежцев и даже китайцев, которые тоже проявили интерес к региону. А теперь и Дональд Трамп понял, что у Америки есть экономические интересы в Северном полюсе. В декабре президент США разрешил энергетическим концернам бурение нефтяных скважин в районе Арктики, который прежде являлся охраняемой законом территорией, и с гордостью назвал этот закон (в апреле 2017 года Дональд Трамп подписал указ, который отменяет запрет на подводное разведывательное бурение на океанском шельфе — прим. ред.) «большой, большой сделкой». До 1989 года, еще во времена холодной войны между НАТО и странами Варшавского договора, Арктика была частью глобального противостояния. Стратегические бомбардировщики и атомные подводные лодки США и Советского Союза перелетали и пересекали ледяные просторы. Советский Союз возвел в регионе по меньшей мере 50 военных объектов. С тех пор как военные блоки перестали существовать, Арктика, путь к которой становится менее сложным благодаря изменению климата, вызывает все больший экономический интерес. При этом все началось с «Мира». 2 августа 2007 года на маленькой подводной лодке «Мир-1» под руководством Артура Чилингарова команда, состоявшая из трех человек, достигла глубины в 4,261 тысячи метров под географическим Северным полюсом и установила там металлический российский флаг. Сергей Балясников, представитель Арктического и антарктического научно-исследовательского института, провел параллель с американским проектом «Аполлон»: «Это похоже на поднятие флага на Луне». Но спутник Земли все же не принадлежит американцам, и Москва быстро объявила о символическом значении флага «под Арктикой». Тогда акция была представлена как часть тех исследований, целью которых является доказательство того, что российский континентальный шлейф как часть хребта Ломоносова простирается до Северного полюса. С 2001 года Москва претендует на эту подводную территорию в 1,2 миллиона квадратных километров, что значительно расширило бы экономическую зону в 270 морских миль (370 километров), причитающуюся каждому прибрежному государству. Предполагается, что в Арктике находятся крупные месторождения никеля, золота и алмазов, но прежде всего 13% глобальных запасов нефти, 30% природного газа и 20% еще неразведанного газового конденсата. Но разработка там по-прежнему затруднена и при нынешних низких ценах на энергоносители может быть слишком дорогостоящей. Россия пробурила несколько скважин, которые достигали до 3,5 тысяч метров ниже уровня моря, а затем приостановила разведочные работы. Но, безусловно, наступит следующий арктический бум. Несмотря на русское название, Канада и Дания заявляют права на хребет Ломоносова, расположенный между гренландским морем Линкольна и Новосибирскими островами. «Арктика может стать ареной для сотрудничества или регионом конфликтов», — в беседе с изданием «Вельт» говорит Фолькер Пертес (Volker Perthes), директор Фонда науки и политики. После окончания конфронтации Востока и Запада произошли «позитивные события, например, создание в 1996 году Арктического совета, достаточно хорошо функционирующей организации. Но имели также место события, которые вызывают беспокойство». По словам Пертеса, беспокойство вызывает то, что Россия возобновила работу военных и частично гражданских баз советских времен «для военных» целей. При этом военное присутствие само по себе еще не является проблемой: «Критичнее всего амбиции России воспринимает Норвегия. Но даже норвежский генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг (Jens Stoltenberg) изначально выражал точку зрения, что присутствие российских военных лучше, чем полное отсутствие государственности в регионе». Из-за таяния льдов туда прибывает все больше туристов и нелегальных рыболовных судов, «и в этом случае хорошо, когда есть какая-то сила, которая следит за порядком и которая может принять меры против нелегальной деятельности или помочь туристам в беде». Йоахим Вебер (Joachim Weber), специалист по геополитике из Института политики безопасности в Киле, полагает, что «последнее слово по вопросу конкретных территориальных притязаний в районе хребта Ломоносова» останется за за Комиссией ООН (Комиссия по границам континентального шлейфа). Но может потребоваться еще десять лет «на принятие решения по поданным заявкам». Пока Москва ведет себя сдержанно. К хребту Ломоносова отношение такое же, как к международным водам. «Но что произойдет, если Комиссия примет решение не в пользу России», — спрашивает Лаура Олендорф (Laura Ohlendorf), автор исследования, проведенного в Институте политики и безопасности в Киле, его название: «Противоречивые интересы и стратегии на крайнем севере в XXI веке». Олендорф продолжает: «Будет ли Россия под управлением Путина по-прежнему придерживаться международных договоренностей?» А американцы? С 1951 года США используют важный в геостратегическом плане военный аэродром в Гренландии, интересы которой во внешней политике представляет Дания. На авиабазе Туле, расположенной примерно в 1,5 тысячах километров от Северного полюса, размещено оборудование систем предупреждения о запусках баллистических ракет и наблюдения за космическим пространством. Больше Вашингтону похвастаться в регионе нечем. В распоряжении Канады есть более 11 боеспособных военных и гражданских ледоколов, у России, предположительно, в два раза больше, среди которых одних только атомных ледоколов шесть штук, а у Норвегии по крайней мере один ледокол. Береговая охрана США располагает всего тремя ледоколами. Это ставит сверхдержаву на один уровень с Казахстаном, действующим в Каспийском море. Даже Китай сейчас строит свой второй полярный ледокол. У Германии тоже есть «сильный экономический интерес к региону», говорит политолог Пертес. Для страны-экспортера, чья торговля с Азией становится все важнее, «дорога для контейнеров с товарами для или из Южной Кореи, Японии или Китая через Северный морской путь был бы короче примерно на треть». Северный морской путь длиной в 6,5 тысяч километров соединяет Атлантический океан с Тихим вдоль северного побережья Евразии. Летом 2017 года коммерческий российский танкер с сжиженным газом за шесть с половиной дней впервые прошел путь из Норвегии в Южную Корею без помощи ледоколов. Северо-Западный проход длиной в 5,78 тысячи километров, проходящий вдоль побережья Гренландии и американского континента, считается судоходным уже с 2008 года. Если Россия начнет действовать и, например, завоюет Шпицберген, как это было во время учений, то это, определенно, стало бы делом Альянса по статье 5 договора НАТО, объясняет Пертес. Конечно, тогда общественность задаст вопрос: умереть за Шпицберген? «Но то же самое касалось бы и российского нападения на Прибалтику, то есть: умереть за Таллин?» Никто не знает, как именно отреагирует НАТО. Но то, что она «серьезно относится к своим обязательствам по отношению к союзникам, она все более отчетливо демонстрирует своим членам и России: присутствием в Прибалтике, а также совместными учениями с Норвегией и другими северными государствами, которые даже не являются членами НАТО». Заключение политолога: «Риски при нападении на какого-нибудь члена НАТО для России могут быть слишком велики, и поэтому я не ожидаю такого шага — вне зависимости от вопроса, что на самом деле принесло бы русским завоевание Шпицбергена». Специалист по Арктике из Киля Вебер тоже не видит в настоящее время угрозы того, что Москва попытается решить вопрос военными силами. С другой стороны: «На всякий случай Запад должен быть способным вмешататься. Пока США не имеют равенства по военным силам». Поэтому немецкие политики призывают к осторожности. «Россия в последние годы постоянно пыталась расширить свою сферу влияния», — говорит Юрген Хардт (Jürgen Hardt), пресс-секретарь по внешней политике фракции бундестага ХДС/ХСС. В беседе с изданием «Вельт» он вспоминает о действиях русских на Украине, в Грузии и в Сирии. «Мы давно наблюдаем и за деятельностью России в Арктике. У меня сложилось впечатление, что Россия пока ведет себя несколько сдержанно. Военного конфликта в Арктике Россия себе позволить не сможет, — говорит он. — Но мы должны быть очень бдительными». Хардт хочет найти «совместный modus vivendi с Россией», но при этом также продолжать обсуждать политику безопасности внутри НАТО. И «на прогрессирующей стадии я считаю оправданным обсуждение политики в отношении Арктики и в рамках Совета Россия — НАТО».