Денег нет, но мы держимся. Почему Воронеж живёт с протянутой рукой?

Чиновники оправдывают плохие дороги, нехватку уборочной техники, запущенные парки и другие проблемы городского хозяйства крайней скудностью бюджета. Но как так вышло, что миллионный мегаполис едва сводит концы с концами? И почему такое положение стало в порядке вещей? Городской казне не хватает денег Как неоднократно писал «АиФ-Черноземье», в Воронеже продолжаются митинги и пикеты предпринимателей, требующих снизить плату за размещение киосков и отправить в отставку контролирующих работу малого бизнеса чиновников. Под раздачу попали вице-мэр Алексей Антиликторов и начальник управления развития предпринимательства Людмила Бородина. Сама чиновница на днях, давая комментарий тележурналистам, вступила в заочную полемику. «31 человек не согласился со стоимостью. Все остальные разумно поддержали новые экономически обусловленные условия. Мы все знаем, что городской казне не хватает денежных средств, а сумма аренды была неадекватно занижена», — заявила она. Манера отвечать в стиле «денег нет, но вы держитесь» уже стала привычной для наших чиновников. Действительно, параметры бюджета оптимизма не внушают. По объёму казны Воронеж плетётся в конце списка городов-миллионников. Из запланированных на 2018 год доходов в размере 16,2 млрд рублей собственных — только 8,5 млрд рублей, 7,7 млрд приходится на безвозмездные поступления из регионального и федерального бюджетов. При этом предельный объём муниципального долга перевалил за половину бюджета и достиг 8,5 млрд рублей. От подачки до подачки Как же так вышло, что мощный индустриальный центр пошёл по миру? При этом Воронеж даёт больше половины налоговых поступлений региона, но из них, по оценкам экспертов, в городской бюджет попадает только около 10%. Так, от самого жирного куска — налога на доходы физлиц — муниципалитету достаётся лишь 21,7%, остальное забирает область. Доходы региона в 2018 году достигнут 90,5 млрд рублей — в 5,5 раза больше, чем у его столицы. А ведь так было далеко не всегда. Например, 20 лет назад, в 1998 году, бюджеты области и города были почти одинаковыми — по 1,6 млрд рублей. И в 90-е годы Воронежу оставляли почти половину сборов. Неудивительно, что по масштабам влияния мэр мог легко потягаться — и ведь вовсю тягался — с губернатором. Всё изменилось в 2000 году, когда началась так называемая налоговая централизация. У муниципалитетов отобрали доли налога с имущества организаций, налога с продаж, налога с прибыли организаций, НДС, снизили долю НДФЛ. В итоге страна выплатила внешний долг, увеличила социальные расходы, но даже крупные города стали жить на подачки из центра. В условиях кризиса этот процесс продолжается. Так, в результате прошлогодних изменений налогового законодательства Воронеж недосчитался 30,1 млн рублей. Было общее, стало чьё-то Но только ли в этом дело? На днях председатель воронежской Контрольно-счётной палаты Елена Литвинчук представила отчёт за 2017 год: объём нарушений достиг 898 млн рублей. Так, при закупках были даром потрачены 116, 4 млн руб., 25 млн руб. город потерял из-за неэффективного расходования бюджетных средств. На протяжении последних полутора десятков лет воронежские чиновники и депутаты изо всех сил избавлялись от муниципального хозяйства, отдавая потенциально прибыльные отрасли в частные руки. В городе был практически уничтожен муниципальный транспорт. Доля «Воронежпассажиртранса» сегодня — лишь 12,2%. На балансе городского предприятия 158 автобусов и 46 троллейбусов, и это при том, что всего воронежцев возят 1737 единиц транспорта. Такое положение вещей вовсе не удивляет, если учесть, например, что депутат городской Думы Дмитрий Крутских, глава группы компаний «Автолайн» — крупнейшего перевозчика в Воронеже, при прежнем мэре возглавлял управление организации городских пассажирских перевозок. Масштабы выручки, которую потерял город, представить не просто, ведь расчёты за проезд ведутся «чёрным налом». Обещания руководства города ввести оплату по карточкам воплотились лишь на двух троллейбусных маршрутах. Когда в середине 2000-х вышел в свет Жилищный кодекс, планировалось, что благодаря конкуренции между коммунальщиками подъезды засияют, а дворы превратятся в ухоженные места отдыха. Но с конкуренцией сложилось не очень: крупнейшие воронежские УК, управляющие 65% многоэтажек, по факту контролируются одними и теми же лицами. По оценкам экспертов, месячный доход коммунального «спрута» достигает 130-140 млн рублей. При этом масштаб махинаций таков, что жильцы остро ностальгируют по советским ЖЭКам. То же самое — с поставкой коммунальных ресурсов. В конце 2000-х окружение бывшего мэра Сергея Колиуха приватизировало Левобережные очистные сооружения — в результате жители Левого берега платят за водоотведение гораздо больше остальных воронежцев. И, наконец, в 2012 году в концессию был передан водоканал. Все пять лет, что им управляет компания «РВК-Воронеж», продолжаются скандалы. То бетономешалка под асфальт провалится, то школа получит угрозы остаться без воды, то тариф взлетит из-за сомнительных «информационно-консалтинговых услуг». Потопы на городских улицах и вовсе стали обычным делом. В конце 2015 года выяснилось, что компания вложила в модернизацию лишь четверть от того, что обещала. Что же осталось муниципалитету? — «Воронежская гор­электросеть» и вечно убыточная «Воронежтеплосеть» — настоящая «чёрная дыра», втягивающая бюджетные средства. Город своим имуществом гарантирует всё новые кредиты предприятия и регулярно их гасит — так, летом банку был выплачен целый миллиард рублей. Не умеем управлять? Впрочем, есть точка зрения, что ни государство, ни муниципалитет в принципе не могут эффективно управлять предприятиями, а значит, скорейшая передача всей городской инфраструктуры в частные руки — это лучшее решение. Мол, иначе всё неизбежно будет как с «Воронежтеплосетью». Не будем вступать в спор — просто взглянем на города, где положение с бюджетом гораздо лучше, чем в Воронеже. И в таких крупных миллионниках, как Новосибирск, Казань, Екатеринбург, и в соседних небольших городах, как Липецк и Белгород, водоканалом управляют МУПы, ГУПы и ОГУПы. А в прошлом году Тверь досрочно разорвала договор с компанией «Росводоканал», в которую входит и «РВК-Воронеж». В Липецке и Белгороде муниципальный транспорт контролирует большую часть рынка перевозок — и всё прекрасно работает: деньги сыплются в казну, а не в карман частников. Так что, может быть, дело вовсе не во врождённых пороках муниципального или гос­управления, а в конкретных чиновниках? Тех, кто неизменно демонстрирует неспособность чем-либо руководить, зато не против быстрее сбыть в общем-то прибыльную общую собственность в частные и, без сомнения, «хорошие» руки?» Полномочий меньше — чиновников больше Галина Кудрявцева, член общественной палаты г. Воронеж: «До сих пор у нас не было мэра, который бы работал в интересах Воронежа. Каждый действовал в интересах каких-то группировок или своего кармана. Поэтому мы так и живём. А ведь дополнительных денег не надо, нужно дать ума тому, что мы имеем. В первую очередь надо посмотреть, насколько обоснованны траты. Конечно, можно до предела «доить» предпринимателей, пока они не протянут ноги. Но напрашивается вопрос: тянем последние жилы из малого бизнеса, а центральный рынок, за строительство которого заплатили сумасшедшие деньги, передан тем, кто им сегодня управляет и на нём зарабатывает. Да, когда-то отчисления в городской бюджет были больше, но тогда и полномочий было больше. Сначала отдали в область всю социальную сферу, потом рынки, магазины и т.п., затем — образование и медицину. И хотя полномочия забирали, администрация все эти годы пухла. Что делают все эти чиновники? Они не нужны в таком количестве! Посмотрите — у нас осталось уже, наверное, меньше 5% муниципального жилья. Так зачем нужны такие службы по ЖКХ? А нужны ли нам, к примеру, отделы образования в районах? Ведь они просто выполняют посреднические функции. Надо делать как в нормальной семье: там складывают зарплаты и вместе внимательно смотрят, куда потратить деньги. А у нас один двор заасфальтировали, а на соседний не нашлось лоббиста, и он, рядом, остался без асфальта. Это же глупость! И почему у нас так много непроизводительных расходов? Чтобы зарабатывали нужные фирмы и нужные люди!» Дело не в бюджете Юрий Трещевский, доктор экономических наук: «У нас не очень сильные налогоплательщики. Да, их много. Но если взять липчан — они налога на прибыль в хорошие годы платят столько, сколько мы всех налогов не собираем. А если регион поставляет много налогов в федеральный бюджет, Минфин лучше реагирует на просьбы. Поэтому нам сложнее добиваться преференций в виде трансфертов и нормативов отчислений. Но основа благосостояния — это не бюджет. Разделим 16 млрд на 1 млн жителей. На одного воронежца придётся 16 тыс. в год. Ну, было бы, к примеру, 30 тыс. — всё равно это копейки. Развитие обеспечивают не они. Основная инфраструктура — М-4, железная дорога и т. п., это — федеральные деньги. Да, за счёт местного бюджета проводятся мероприятия по благоустройству, поддержке школ и медучреждений. Но все крупные организации — скажем, областная больница или перинатальный центр — это всё равно региональный или федеральный бюджеты. Город — огромный производственный комплекс. Есть «завхоз» в лице мэра, у него есть смета, он ходит и говорит: «Здесь подкрасим, здесь трубы заменим» и т. д. Бюджет, конечно, важен, но вторичен. Для эффективной эксплуатации инженерной инфраструктуры и социальных объектов во всём мире применяется государственно-частное партнёрство. В концессию отдаются даже тюрьмы! Это прогрессивная форма. К сожалению, чиновники всегда управляют, особенно производством, менее эффективно, чем те же частники». Качай себе доходы... Андрей Смирнов, зампредседателя общественной палаты по ЖКХ при городской Думе: «Все коммунальные предприятия, с которых город мог бы получать доход — РЭПы, МУРЭПы, водоканал и др. — выведены в частные руки. А ведь доходная часть там просто колоссальна. Я считаю, что частники, которые их контролируют, особо ничего не делают, просто выкачивают деньги. Когда концессия закончится, ситуация только ухудшится. Износ сетей в Воронеже — порядка 90%. Если бы город занимался хотя бы ресурсо­снабжающими предприятиями, бюджет был бы гораздо полнее. Конечно, сказываются и другие факторы — например, коррупция, вывод муниципальных земель и т. п». Пора учиться тратить Фёдор Ковалёв, специалист-коммунальщик: «Во-первых, неэффективно собираются налоги. Во-вторых, мировая практика говорит, что на местах должно оставаться не менее 60% налоговых сборов. И, наконец, до трети бюджета расходуется нерационально. Возьмём прекращённую незаконную стройку дома на месте запланированной спортивной школы на Ленинском проспекте. Ведь в проект спортшколы бюджет в своё время вложил 28 млн, а теперь ещё и должен компенсировать затраты строителей, у которых отобрали земельный участок. Кто контролирует стоимость детских садов и школ, которые строители передают бюджету? Я полагаю, что сметная стоимость там завышается на 20-30%. А муниципальные предприятия — например, «Воронежтеплосеть»? Оно никогда не выберется из долгов. Но тариф — почти в два раза выше, чем у частной сетевой компании. А ведь у частника и зарплаты колоссальные, и хозяева получают доходы. Одинаковые структуры, а эффективность разная. Возьмём теперь уборку снега. Был случай, когда один из районных комбинатов благоустройства списал летом средства на уборку 6 тыс. кубов снега. Разворовываются ГСМ и т. д. Можно было бы раз в несколько лет качественно делать дороги, а не ремонтировать их каждый год. Если бы вёлся тщательный учёт, хватало бы и нынешнего бюджета. А при безалаберности наших чиновников будь он хоть в два раза больше — ситуация не изменится. Так что надо начинать с рационального использования средств. Нормального чиновника-специалиста в ЖКХ нужно только готовить пять-шесть лет. А у нас меняется мэр — меняются чиновники. И приходят, как правило, блатные». Нет мотивации Александр Сысоев, депутат городской Думы: «Прежде всего, проблема в перераспределении доходов, которые получает индустриальный центр — Воронеж. Когда люди понимают, что заработанные деньги всё равно заберут, мотивация теряется. И администрация — не исключение. Распределение вопросов, входящих в компетенцию городской, региональной и федеральной власти, тоже деформировано. Например, у города вместе с финансами забрали полномочия по распоряжению землёй, субсидиями для школ и т. д. Но если мы говорим о качестве администрирования — чем один орган власти отличается от другого? Наверное, надо лучше делать правила игры, прозрачнее — конкурсы. Я совершенно не против того, чтобы коммунальные предприятия продавали за хорошие средства или отдавали в концессию за дивиденды. С чем связана затяжка с передачей в частные руки «Горэлектросети» и «Воронежтеплосети», не понимаю. Это вопрос интересов. И депо, и коммунальные предприятия были в муниципальной собственности, и мой двадцатилетний опыт говорит о том, что когда речь идёт о доходах города, побеждают разнородные интересы».