Под еще одним начальником главка СКР загорелась земля

В Мосгорсуде, приступившем к рассмотрению резонансного дела бывшего «серого кардинала» СКР, начальника Главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности Следкома Михаила Максименко, 23 января - день первого заседания - стал "днем сенсаций". В ходе изложения фабулы обвинения впервые в весьма негативном контексте публично прозвучала фамилия руководителя ГСУ СКР по Москве Александра Дрыманова, а также громкое заявление самого Максименко о идущей кампании по дискредитации "честных офицеров Следственного комитета" и ведомства в целом. В самом начале заседания судья Олег Музыченко, как сообщал ранее Legal.Report, удовлетворил ходатайство адвокатов полковника о запрете видеосъемки процесса. После ряда дежурных вопросов он дал слово стороне обвинения - и затем более получаса прокурор Борис Локтионов подробно излагал обвинительное заключение. Из прокурорского доклада следовало, в частности, что Максименко, узнав от своего заместителя Александра Ламонова о том, что бизнесмен-ресторатор (основатель известной сети "Якитория") Олег Шейхаметов готов хорошо заплатить за "решение вопроса" Андрея Кочуйкова, известного в криминальном мире как Итальянец. Начальник главка вступил в преступный сговор с Ламоновым и получил от Шейхаметова $500 000. В качестве звеньев в цепочке по ее передаче выступили экс-сотрудник УСБ СКР Денис Богородецкий и отставной полковник ГУСБ МВД Евгений Суржиков. Следующая формулировка заставила оживиться заполнивших зал многочисленных представителей СМИ: Максименко, как заявил прокурор, был "достоверно осведомлен" о том, что Александр Дрыманов, его первый зам Денис Никандров и бывший глава следственного управления СКР по ЦАО Москвы Алексей Крамаренко после получения вознаграждения "предприняли меры" по освобождению Итальянца. Дрыманов, Никандров и Крамаренко, как отчеканил Локтионов, приняли решение выделить дело "соратника" Захария Калашова (Шакро Молодого) в отдельное производство и передать его в следственное управление по ЦАО Москвы. А там совершенное Кочуйковым планировали переквалифицировать с "вымогательства" на "самоуправство", после чего его предполагалось немедленно освободить из-под стражи. Выяснилось, что в деле полковника Максименко имеется и второй эпизод получения взятки - от петербургского бизнесмена Бадри Шенгелия. По заявлению последнего, в декабре 2014 года во время обыска в его автомашине полицейские похитили дорогие часы марки Hublot. Шенгелия был готов заплатить $50 000 (кстати, именно в такую же сумму оценивался и якобы украденный хронометр) за возбуждение уголовного дела в отношении правоохранителей. Тогда Максименко обратился к начальнику 17-го отдела регионального управления собственной безопасности МВД Юрию Тимченко и его коллеге Виталию Федосову - а они организовали передачу материалов по проверке обыска предпринимателя в Москву. После этого руководитель главка СКР написал докладную записку самому Александру Бастрыкину, в которой "ввел его в заблуждение": Максименко утверждал, что прокуратура отменила постановление о возбуждении дела и предлагал начать служебную проверку. Деньги от Бадри Шенгелия он взял в одном из дорогих отелей Санкт-Петербурга. Прокурор Локтионов под занавес своего выступления подчеркнул: у Максименко не было властных полномочий непосредственно принимать процессуальные решения по уголовным делам. И лишь в силу высокой должности, полковник "мог способствовать совершению необходимых действий следователями". Выслушав обвинителя с каменным лицом - правда, иногда на нем отражалась будто ехидная усмешка - Максименко попросил дать ему возможность высказаться. Получив ее, он решительно отверг все обвинения. - Никаких взяток от Шейхаметова и Шенгелии я не получал, с господином Шейхаметовым я вообще не знаком, - заявил полковник. - Мой заместитель Ламонов никаких денег в моей служебной квартире мне не передавал. При обыске они не были обнаружены, более того материалами следствия подтверждается, что я не совершал крупных покупок и просто физически не мог истратить столь крупную сумму. Затем Максименко высказался о свидетельских показаниях Ламонова и Никандрова. Как убежден подсудимый, данные лица оговорили его под нажимом сотрудников ФСБ, которые в результате их обманули, посулив отпустить на свободу и не выполнив этого. - Следователи ФСБ оказывали давление и на меня, - добавил полковник. Уточнив, что ему без обиняков пообещали "организовать посадку на 22 года". Максименко резюмировал: данные действия преследуют единственную цель - дискредитировать "честных офицеров СКР", само ведомство и лично его руководителя Александра Бастрыкина. "Рассчитываю на справедливый суд и оправдательный приговор!" - подчеркнул обвиняемый. Судья пригласил в зал свидетеля - экс-сотрудника МВД Евгения Суржикова. Он начал с того, что более получаса пространно повествовал об известной истории на Рочдельской улице. Суржиков подтвердил: он получил от предпринимателя Олега Шейхаметова, друга детства Кочуйкова-Итальянца, полмиллиона долларов за освобождение последнего. Бывший полковник полиции при этом подчеркнуто старался всячески дистанцироваться от "законника" Шакро и его окружения. - Когда прозвучала фраза о том, что Кочуйков - от Шакро, меня этот момент сразу напряг. Я не имею никакого отношения ни к Шакро, ни к кому такому! - поспешил заметить выглядевший в этот момент сильно смущенным Суржиков. - А как определили сумму взятки? Она изначально звучала - или было как-то иначе? - спросил прокурор Локтионов. - Я сказал Богородецкому, что есть человек - явно не бедный, хорошо одетый, на дорогой машине - готовый заплатить деньги. И сколько с него просить? Денис сказал, мол, давай подумаем. Звучали разные суммы: и триста тысяч, и миллион долларов... ну а к концу разговора мы как-то пришли к цифре 500 тысяч. Для Суржикова, по его словам, было весьма удивительно, что буквально через день Шейхаметов собрал и привез деньги в требуемом объеме. "Никто вообще, честно говоря, не думал, что нам на второй день привезут коробку с полумиллионом баксов!" - не сдержался свидетель, сам проходящий сейчас по другому уголовному делу. Слово взял адвокат Максименко Александр Вершинин, поинтересовавшийся, как именно выглядела взятка. - В полиэтиленовый пакет была плотно вставлена коробка, по виду обувная. Если бы я ее начал вынимать, пакет бы порвался! Олег (Шейхаметов - прим.ред.) сказал: здесь пятьсот тысяч. Я ничего не проверял, просто взял пакет, у которого ручки не сходились, буквально двумя пальцами, поставил его в свою машину - и повез Денису (Богородецкому - прим.ред.). - А почему к вам вообще обратился Шейхаметов? - не отступал Вершинин. - Ну, Кочуйкова якобы в изоляторе "прессуют"... Он человек очень религиозный, а у него забрали иконы, якобы у них какой-то неразрешенный правилами оклад. Он очень переживал. Меня попросили помочь просто вернуть эти иконы. Что там происходило... человеку же в душу не заглянешь! - откровенничал Суржиков. - Олег тогда сказал, мол, ты приехал с бандитами вопросы решать, ты, наверное, "где надо" всех знаешь... Ну я и обещал поспрашивать в СКР. Это был чисто бытовой разговор! Мы тогда сидели в кафе на первом этаже "Смоленского пассажа". И вот тогда-то я понял, что меня просто примазывают к какой-то некрасивой ситуации - типа я "начальник безопасности Шакро". Да я его в глаза не видел! А о его существовании знаю только из СМИ. Ну, в общем мы было интересно - откуда все выросло, вот я и начал узнавать, кто есть кто и так далее. - Вы, человек с юридическим образованием... наверное, полковник... А вы осознавали, что вступаете с Богородецким в сговор на передачу взятки сотрудникам правоохранительных органов, принимающим решение по делу? - задал прямой вопрос адвокат. - Наверное, осознавал... я что, дурачок, что ли? - раздраженно бросил Суржиков. По рядам присутствующих прошелестели смешки, широко улыбнулся и судья Музыченко. - И были готовы участвовать в передаче взятки сотрудникам СКР? - Раз сделал - был готов! Определяя конкретную сумму, бывший полковник МВД, по его утверждению, "раз сто встречался с Богородецким", и в итоге они "посчитали, что 300 тысяч мало и надо 500 запросить". Точно так же, за посиделками в кафе решили попросить деньги в долларах, а не в евро. "Надо было в евро спрашивать," - грустно пошутил Суржиков. А фамилию Максименко "Денис не называл вообще", добавил он. - Каким же был ваш интерес? - спросил Вершинин. - Когда я узнал, что Кочуйков от Шакро, я понял, что вообще может произойти после этого! - развел руками Суржиков. - Что будут сидеть человек 15, в итоге так и произошло. В общем, я понял, что деньги у этих людей есть... Ну а мне пусть дадут сколько посчитают нужным, хоть что-то - и на том спасибо. Стоит отметить, что, согласно версии обвинения, Ламонов привез $400 000 на квартиру Максименко, 25 000 оставил себе, столько же отошло и Суржикову (тот полностью подтвердил цифру), а Богородецкому "отвалили" 50 000. В процессе опроса адвокатом свидетеля судье пришлось делать защитнику замечание "за однообразные, повторяющиеся вопросы". Подобного удостоился и прокурор Локтионов, эмоционально воскликнувший что-то вроде "когда же это кончится, пожалейте наше время!" Судья наконец отпустил Суржикова и пригласил в зал второго ключевого свидетеля - его бывшего подчиненного (до перевода в СКР) подполковника Дениса Богородецкого, так же, как и экс-шеф, проходящего в настоящее время по другому уголовному делу. Тот, однако, сразу же отказался от показаний, сославшись на ст. 51 Конституции. Олегу Музыченко пришлось потратить еще полчаса на зачитывание его прежних показаний, мало чем отличавшихся от того, что ранее сказал Суржиков. Из них следовало, что Богородецкий был одним из участников цепочки, по которой передавалась сумма в $500 000. Однако прямых указаний на то, что они предназначались Максименко, в документе не содержалось. В процессе чтения вдруг выяснилось, что Богородецкий серьезно болен - у него диагностировали рассеянный склероз. В этой связи прокурор Локтионов спросил, не мог ли этот недуг повлиять на качество данных прежде показаний. Богородецкий ответил, что нет. На этом судья Музыченко предложил прерваться и продолжить исследование доказательств на следующем заседании - его он назначил на 24 января.