Петербургские дома смогут молодеть только по суду

К известным памятникам архитектуры девелоперы пока не подбирались. Однако к исторической, но рядовой жилой и промышленной застройке уже давно протянули руки. Всего-то дел — поменять в кадастровых документах год возведения дома. И вот он уже не старинный и охраняемый государством, а обычный, советский, который можно снести и построить на его месте что-то выгодное. Элитное жильё, например. Или бизнес-центр. Или торговый комплекс. Петербургское Заксобрание решило помешать застройщикам химичить с бумагами. И для этого подготовило поправки в Федеральный закон «О государственной регистрации недвижимости». По ним уточнять возраст зданий будут не чиновники, а судьи — в открытом процессе, в котором смогут участвовать общественники, градозащитники, историки. Для Петербурга это особенно важно: городские законы запрещают сносить дома, построенные до 1917 года, даже если они не признаны памятниками. А если из-за ветхости снос всё-таки неизбежен, застройщику придётся воссоздать здание в прежнем виде. Но это не интересно инвесторам: им гораздо выгоднее возвести что-то более высокое на месте двух-, трёх-, изредка пятиэтажных дореволюционных строений. Сознательная фальсификация документов, касающихся годов постройки зданий, стала едва ли не нормой, и противостоять ей надо самым решительным образом. «На практике возникают ситуации, когда застройщики намеренно вносят изменения в кадастр недвижимости о годе постройки зданий, которые числятся как исторические, — рассказал один из авторов поправок, председатель Комитета Заксобрания по законодательству Денис Четырбок. — Девелоперы обращаются к экспертам из фирм-однодневок или непрофессионалам, получают необоснованные заключения, и после этого здание лишается охранного статуса. Это позволяет сносить старый дом и строить на его месте экономически более выгодный объект, например, бизнес-центр или элитное жилье». Всё по закону Градозащитники уже несколько лет бьют в набат: историческая застройка Петербурга сносится, а власти ничего не могут сделать, так как формально всё в порядке. Изменения в кадастр вносятся по закону, по закону Госстройнадзор выдаёт разрешение на снос и новое строительство. КГИОП же не при делах: раз в документах указан год постройки после 1917 года, его мнение никто не спрашивает. Пока, правда, в Петербурге возбуждено всего одно уголовное дело, касающееся фальсификации архивных документов. Они — о доме 3 по Ремесленной улице.Способы переломить ситуацию и сделать махинации с датировками зданий невозможными, предлагались разные. Например, перед внесением изменений в техпаспорт объекта проводить историко-культурную экспертизу, публиковать её результаты и обсуждать их на независимом экспертном совете. Однако мало того, что это долгая и дорогая процедура, она ещё и не предусмотрена ни одним законом. А значит, прокуратура или любой другой надзорный орган запросто могут опротестовать подобный порядок принятия решений. Законодательно же описать предлагаемую процедуру довольно сложно. А вот вносить изменения в кадастр по решению суда — способ противостоять уловкам застройщиков простой и, как считают депутаты ЗакСа, юридически безупречный. «Первая реакция на этот законопроект у меня сугубо положительная, — откликнулся на новость председатель петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Александр Марголис. — Сознательная фальсификация документов, касающихся годов постройки зданий, стала едва ли не нормой, и противостоять ей надо самым решительным образом. Я надеюсь, ЗакС доведёт свою идею до конца и федеральный закон будет изменён». Стали советскими Сейчас, чтобы изменить в техпаспорте год постройки здания, нужно принести в районное Проектно-инвентаризационное бюро выписку из Государственного кадастра недвижимости и копии документов из Центрального государственного исторического архива. Либо собственник может подать заявление в Росреестр, приложив к нему техплан здания и архивные документы. Но на деле вместо архивных бумаг часто появляются заключения неких экспертов, сообщающих, что «документы о здании, датируемые ранее такого-то года, не обнаружены». А иногда доходит и до подделок. Пока, правда, в Петербурге возбуждено всего одно уголовное дело, касающееся фальсификации архивных документов. Они — о доме 3 по Ремесленной улице. Это здание из красного кирпича, которое прежде значилось возведённым «не позднее 1911 года», вдруг помолодело, став советской постройкой 1920 года. И было снесено. Сразу несколько домов на улице Короленко, которые раньше датировались 1916-1917 годами, стали значиться по бумагам как построенные в 1938, 1939, 1963, 1964 и 1972 годах. Хотя, когда их сносили, было отлично видно, что здания сложены из дореволюционного кирпича. Старые дома в квартале на улице Доктора Короткова проходили по бумагам как построенные в 1904-1909 годах. Например, это общежитие Военно-медицинской академии и прачечная рядом. Но когда ВМА решила возвести на этом месте корпуса новой клиники, дата постройки сместилась на 1932 год. Сто лет назад механический завод «Новый Лесснер» на Выборгской стороне — в советское время он носил имя Карла Маркса — выпускал паровые двигатели. Среди его многочисленных корпусов, возведённых из красного кирпича в 1913-14 годах, были даже два памятника архитектуры. Но когда инвестору понадобилось расчистить территорию, в кадастровых документах года постройки изменились. По ним цеха появились здесь только в 20-30-х годах прошлого века. И получилось, что до революции никакого завода не было, и никаких и паровых машин и котлов он не производил — история русской промышленности преобразилась буквально на глазах оторопевшей публики. Таких адресов на карте Петербурга — уже почти два десятка. Но каплей, переполнившей чашу терпения парламентариев, стала история с домом 10 по Ропшинской улице. Особняк Назимова на Петроградской стороне был заброшенным и давно расселённым двухэтажным зданием с высоким цоколем. Построили его в 1895 году по проекту гражданского архитектора Оттона Игнатовича, о чём свидетельствуют документы в Центральном архиве. Но когда девелопер решил возвести здесь 9-этажный жилой дом, в базе Росреестра произошли изменения: объект стал датироваться 1947 годом. К сожалению, когда, градозащитники доказали фальсификацию в суде, дом уже снесли. «Чтобы таких ситуаций больше не было, мы и предлагаем отнести к исключительной компетенции суда принятие всех решений об изменении сведений о годе постройки зданий, — сказал Денис Четырбок. — Это позволит пресечь практику подобных вопиющих случаев, как на Ропшинской, 10».