Интерлагерь. Татарским романом о ГУЛАГе зачитываются в Венгрии

17 января исполнилось бы 90 лет народному писателю Татарстана, лауреату госпремий РСФСР и РТ Аязу Гилязову. Школой жизни для него стали сталинские лагеря, которым он посвятил роман «Давайте помолимся!» На русский язык эту книгу о судьбах заключённых ГУЛАГа, среди которых было много иностранцев, перевели лишь спустя 20 лет после выхода в свет - в конце прошлого года. Зато перевод на венгерский только в прошлом году выдержал три (!) переиздания. Ведь среди героев романа – друг писателя по лагерному бараку, а ныне известный в Венгрии переводчик Арпад Галгоци. Хлебная кладка Историю своей жизни Аяз Гилязов долго не рассказывал даже семье. Только в 1990-х сыновья узнали детали, из которых, как пазл, начала складываться картина его судьбы. Его роман-воспоминание «Давайте помолимся!», изданный на татарском языке в 1997 году, стал своего рода исповедью – завершающим произведением писателя. По форме книга напоминает «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына. В ней отразился весь лагерный маршрут писателя, а также истории и мысли людей, которые встречались на его пути, - сокамерников, товарищей по бараку. «До 30 лет я не знал, за что отец попал в лагерь, - рассказывает сын писателя, сценарист Мансур Гилязов. – Не подозревал, что отец и дед моей матери погибли не на фронте, а в сталинских тюрьмах. Эта тема была в нашей семье секретной. Мама боялась вольнодумства так, что за неправильные фразы могла и по губам нам шлёпнуть. Оказалось, что за подобные суждения в своё время и пострадал наш отец». В архивах КГБ хранится тетрадь, исписанная женским почерком, - донос на 22-летнего Аяза. Его арестовали в 1950 году по 58-й статье и сослали в карагандинский лагерь – один из крупнейших исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа. Вчерашний студент попал на каменоломню. В бараках было по 30 человек. Сидели без разбору: пленные со всего мира, убийцы, экономические и политические преступники. «Отец с интересом наблюдал за заключёнными разных национальностей, - говорит Мансур Гилязов. - Видел, как тяжело переносили голод немцы и китайцы. Только они съедали даже рыбные кости, тогда как остальные их выбрасывали. Китайцы ели кости сразу, а немцы сушили их, перемалывали между камнями и этой мукой посыпали хлеб. Даже в таких деталях проявлялся характер нации». Сказки от «Шахерезады» Аяз Гилязов часто говорил: «Если бы Муса Джалиль сидел в Карлаге, он бы не сохранил «Моабитскую тетрадь». Всё время обыски, проверки. Нелегко было и интеллигентам, попавшим в бараки с уголовниками. Приходилось выкручиваться. Одну из таких историй Аяз Гилязов позже привёл в своей книге «Давайте помолимся!»: «Когда я спросил: «Какой способ вы нашли, чтобы выжить?» - Кулешов рассмеялся. «Гюго с Бальзаком спасли меня, - ответил он. - Я смолоду занимался в самодеятельном театре. Сначала работал суфлёром. Сорок три пьесы наизусть знаю! У воров есть странная особенность, они любят, когда им книги вслух читают или пересказывают по памяти. Вот я и взялся им каждый вечер романы «читать»! На самом интересном месте останавливаюсь, как Шахерезада, на следующий вечер опять продолжаю... Если истории кончаются, свои придумываю!» В лагере были свои высшие и низшие сословия - «шестёрки», «паханы». «Отец рассказывал, что после смерти Сталина эта иерархия начала меняться, - вспоминает Мансур Гилязов. – Когда жёнам заключённых разрешили приезжать в Карлаг, соседи по баракам увидели их и вдруг переоценили, кто чего стоит. То есть даже в лагере авторитет мужчины во многом зависел от красоты его жены. Одни женщины смогли возвеличить своих мужчин, другие, наоборот, принизить». Ночные разговоры За пять лет Карлаг расширил кругозор деревенского парня, научил его мыслить масштабно. По ночам в бараке вели интересные беседы. Разговоры по душам быстро сближали товарищей по несчастью. Гилязов сдружился с венгром Арпадом Галгоци. Этот юноша рассказал, как советские солдаты при нём изнасиловали его мать, и та покончила с собой, не выдержав позора. Гимназистом Арпад вступил в антисоветскую подпольную организацию молодёжи, которая существовала в 1948-1952 годах. Вскоре его поймали, осудили по политической статье и отправили в Карлаг. На память от Арпада Аязу остались два чудом сохранившихся портрета. На одном был реальный Аяз - заключённый в ушанке и телогрейке, а на втором он в костюме, с хорошей причёской. Разве друзья могли знать, что их судьбы ещё пересекутся? Вскоре после освобождения из лагеря Аяз Гилязов стал известным писателем. Он всю жизнь помнил о своём друге, но считал его погибшим. Ведь он был уверен, что Арпад с его характером участвовал в Венгерской революции 1956 года и не мог остаться в живых. Пытался искать, но неправильно запомнил фамилию - по фамилии Голгоци никого не нашлось. Память о друге Гилязов решил увековечить в своём романе-воспоминании. Причём Арпад стал прототипом сразу двух героев - бывшего белогвардейца Мерзлякова и художника Голгоци. В 1990-х, прежде чем начать роман «Давайте помолимся!», Аяз Гилязов побывал на месте Карлага в Казахстане, но, увы, ничего не нашёл. Лагерь будто стёрли не только с лица земли, но и из памяти местных жителей. А ведь в 1940-х он занимал около 1,8 млн гектаров. Это поразило писателя. Так родилась главная мысль его романа: люди должны сохранить память-молитву, даже если стёрта вещественная память. Эта идея оказалась близка и Арпаду Галгоци, который в то же время опубликовал трёхтомник «Венгры в ГУЛАГе». За годы лагерей он выучил русский язык и на родине стал известным переводчиком русской классики. Судьбы товарищей по бараку снова сплелись, когда в 2015 году Арпада Галгоци разыскала литературовед Милеуша Хабутдинова, изучающая творчество Аяза Гилязова. От неё Арпад узнал, что друг посвятил ему часть своего романа. С тех пор переводчик уже трижды был в Казани. Жаль, что встретиться с товарищем он уже не смог, Аяз Мирсаидович скончался в 2002 году. Но зато Арпад познакомился с его большой семьёй - вдовой, тремя сыновьями, внуками. Стараниями Галгоци на венгерский язык роман «Давайте помолимся!» перевели даже раньше, чем на русский. В предисловии к русскому переводу, который издали прошлой осенью, Арпад Галгоци пишет автору и другу: «Ты оставил этот мир, но перехитрил судьбу и через 65 лет обращаешься ко мне, и сейчас я пишу предисловие к новому изданию Твоих произведений... А какие вечные разговоры предстоит нам с Тобой вести! ... жди меня, и я обещаю, что непременно найду Тебя».