10 тысяч километров по России (2). По дорогам дикого Востока

Первая часть — здесь. Кристина — самая красивая девушка Сибири. Она мечтает о карьере модели в Милане, Париже и Риме, но не любой ценой. Навсегда уехать из России — этого она не может себе представить. «Конечно, в стране можно многое изменить. Но сейчас моя страна — сильная и уверенная в себе. Думаю, я живу в хорошей стране». В пути — 10 тысяч километров асфальта. Ледяная дорога России. Трансконтинентальная трасса соединяет Москву на западе с Владивостоком на востоке. Десять лет назад мы уже совершили путешествие по этому маршруту. Теперь мы хотим посмотреть, как далеко простирается рука Кремля сегодня, накануне президентских выборов и чемпионата мира по футболу. Мы продолжаем наше путешествие — от Новосибирска до Владивостока на Тихом океане. Красноярск Часами улыбаться и держать позу — для Кристины Вуккерт это повседневная работа. Ее охотно приглашают сниматься в роли этакой русской принцессы в стиле китч. «Работать принцессой нелегко, — говорит Кристина. — Это означает постоянный контроль над собой, уход, аккуратность. В принципе, каждая девушка должна так ухаживать за собой. Но, к сожалению, в повседневной жизни это не всегда возможно. Модель должна быть примером, идеалом». В России говорят, что русская женщина без макияжа мусор не вынесет. Кристина олицетворяет женский образ, который в России считается идеалом. В марте в России пройдут выборы. Кристине как раз исполнится 18 лет. С тех пор как она себя помнит, она знает только одного человека во главе государства — Владимира Путина. «В принципе, меня Владимир Путин вполне устраивает. Он — хороший человек, достойно управляет страной. Внешняя и внутренняя политика — со всем этим он справляется. Я думаю, что если он останется у власти, то будет еще лучше. Все будут счастливы!» (смеется) Ее поколение выросло при непобедимом президенте Путине. Число сторонников Путина среди молодежи очень велико. Кристина говорит, что ей нравится жить в Красноярске. Как и многие другие молодые россияне, она приспособилась к жизни в этой стране. И вообще Кристина, по ее словам, довольна тем, что может предложить ей ее страна. Символ Красноярска — мост через Енисей. Его знает каждый русский: этот мост изображен на десятирублевой банкноте. Но в самом городе денег мало. Красноярск — это промышленный центр, который остро ощущает на себе экономический кризис. Так мы встретились с Александром Сергеевым. Мы познакомились с ним десять лет назад. Тогда он был полон надежд на лучшее будущее, строил планы. Но за прошедшее время жизнь стала тяжелее, говорит он. Александр перебивается работой на стройках, до позднего вечера заливает бетон. Мост через Енисей в Красноярске «Я не знаю, почему, но все деньги куда-то уходят, как в песок, — говорит он. — Раньше мы хорошо зарабатывали. Теперь заработки значительно снизились — то совсем не платят, то обманывают. Все обманывают друг друга, лишь бы набить себе карманы деньгами. Никто не думает о простом народе. Поэтому и жить стало тяжелее». Десять лет назад Александр и его жена Алена регулярно ездили на Дальний Восток покупать машины из Азии. Они жили за счет разницы в цене. Алексей покупал машину за восемь тысяч долларов, а продавал на тысячу дороже. К тому же, дорога в один конец — 5 200 километров по трансконтинентальной трассе. «Это большой риск, долгая дорога, много снега, гололед. Ты покупаешь хорошую машину, радуешься удачной сделке, но в дороге может произойти что угодно», — говорит он. Мечтать об обеспеченном будущем они перестали несколько лет назад после аварии. В Красноярске они ехали домой, когда их подрезала другая машина, и они столкнулись с грузовиком. Алена погибла на месте. Александру потребовалось немало времени, чтобы вернуться к обычной жизни. Потом он снова женился. Вечером он — в гостях у дочери и внучки в их маленькой квартире. Александру приходится много работать, чтобы всем им жилось лучше. Когда-нибудь он хочет построить дом для своей семьи. Но из-за экономического кризиса не удается добиться значительных успехов. Разглядывая снимки десятилетней давности, Александр вспоминает свои приключенческие поездки. «Раньше было лучше?» — спрашиваем мы. «Раньше было интереснее, в любом случае интереснее, — отвечает Александр. — Раньше, когда нас в пути останавливали бандиты, то останавливались и шоферы-дальнобойщики и как могли защищали нас. Было поддержка…» Несмотря на свою любовь к приключениям, Александр остается с семьей, он не решается больше ездить во Владивосток за машинами. К тому же, теперь это уже не так выгодно — таможенные пошлины слишком высоки. Он просто надеется, что когда-нибудь Красноярск преодолеет кризис. Ждать и надеяться на лучшее — это, пожалуй, самая типичная русская черта. Мы покидаем Красноярск и едем дальше на восток. Наш путь лежит в сторону Иркутска и Байкальского региона, в страну шаманов. Кроме животноводства, здесь мало что есть, однако люди твердо верят в духов и предков. Валентин Хагдаев — один из известных шаманов. К нему приходят люди, чтобы он помог и попросил у богов хорошего урожая, здоровья, мира и согласия в семье. Боги сами избрали шаманом — в этом Валентин твердо уверен. Он разрешает нам принять участие в одном спиритическом ритуале. Традиции для него очень важны. Для Валентина шаманизм — нечто очень современное для будущих поколений. «Речь идет о бережном отношении к природе, — говорит он. — Надо следовать законам природы — это очень важно в наш технологический век. Человек должен понять законы природы, он должен почитать ее и обожествлять». Отсюда до Москвы — 5 300 километров, а кажется, что прошло несколько веков. Но Валентин живет в наши дни и следит за тем, что происходит в столице. «В целом для граждан очень важно, кто будет следующим президентом. Мы уважаем нашего нынешнего президента, он достойно выполняет свою работу для страны. Я могу сказать о нем только хорошее». В стране шаманов почитают постоянство и стабильность. Девочки исполняют песню на бурятском языке о родине и природе, которую надо беречь. Байкал Наше путешествие продолжается. Мы едем дальше на восток к озеру Байкал, жемчужине Сибири. Священное море, Голубой глаз Земли — у Байкала много имен. Это крупнейшее и самое глубокое пресноводное озеро Земли (местами — до 1 600 метров). Воды в нем достаточно для того, чтобы в течение 50 лет снабжать все человечество. И, кроме того, Байкал — холодный: температура воды в нем сейчас — плюс два градуса, а температура воздуха — минус 14 градусов. Как раз подходящая температура для подводного плавания, говорит Геннадий. Геннадий уже несколько лет руководит школой подводного плавания. Сегодня он занимается с новичками: в этом месте озеро еще не замерзло. «Члены нашей школы — местные жители, в основном люди среднего возраста с определенным достатком. Это хобби не из дешевых», — говорит Геннадий. «Это все потом, сначала надень ласты, — обращается он к одному из начинающих. — В основном я ориентируюсь на приезжих. Приезжают многие, в том числе и из Германии». Десять лет назад школа только создавалась. Но уже тогда Геннадий был уверен, что у него хорошие перспективы. «Байкал — самое чистое и красивое озеро на Земле. Поэтому туризм будет развиваться», — говорил он. Похоже, что его надежды оправдались. Все больше людей приезжают на Байкал, как из России, так и из-за границы. Пока это еще не массовый туризм, но уже накапливаются экологические проблемы. Татьяна тоже работает в школе подводного плавания. Она очень обеспокоена: «Поток туристов растет, гостиницы переполнены, все больше судов. Все это меняет окружающую среду. Принимаются новые ограничивающие законы, но этого недостаточно. Нужны еще более строгие законы». Погружение в байкальскую воду зимой — дело непростое. «Все снаряжение весит где-то сто килограмм, — говорит Татьяна. — Или, может быть, всего 90». Дайверы опустили новогоднюю елку в Байкал и устроили подводный хоровод О Байкале ходят легенды и мифы. Например, о сиренах и о белых людях, которые будто бы обитают в озере. Температура воды в Байкале в течение всего года не поднимается выше четырех градусов тепла, но ученые уже сейчас предостерегают, что озеро может пострадать от изменений климата. Пока оно страдает от воздействия химических веществ. На южном берегу озера в конце 2013 года был закрыт самый крупный промышленный загрязнитель Байкала: целлюлозный комбинат спустил в озеро миллионы тонн нефильтрованных сточных вод. Байкальских нерп в дикой природе, к сожалению, уже трудно встретить. Они — любимцы публики в двух маленьких постсоветских аквариумах. Условия их содержания там далеки от идеальных. В конце прошлого года на берегу озера обнаружили более сотни мертвых нерп. До сих пор неизвестно, от чего они погибли — от инфекции или от отравления. Но стало ясно, что озеро — чувствительная экологическая система. Эти люди работают на Байкале, чтобы обеспечить выживание разных видов животного мира. Сотрудники Рыбоохраны охотятся за браконьерами. Операцией руководит Виталий Молоков. Здесь, на востоке, часть озера уже замерзла, температура — минус 17 градусов. До недавнего времени у работников Рыбоохраны были старые лодки, так что браконьеры успевали уйти. Теперь это в прошлом. Государство обеспечило новые суда. Скоро обнаруживается первая нелегальная сеть, установленная вполне профессионально. Два дня назад, когда инспекция побывала на этом месте, здесь еще ничего не было. Сеть вынимают, улов забирают как доказательство, но самих браконьеров не видно. Через несколько километров двое мужчин из близлежащей деревни ловят рыбу, в основном омуля, столь любимого туристами и составляющего на протяжение веков основу существования местного населения. Но в последнее время омуля в Байкале стало так мало, что его запретили ловить. Хороший улов браконьеров в этот день превратился в большую проблему. «Улов большой, поэтому дело можно передавать в суд, — говорит Молоков. — Но, в принципе, до суда дело доходит редко. Обычно нанесенный ущерб возмещают и выплачивают штраф во время оформления документов». Однако поблизости инспекторы находят еще один мешок с очень крупной рыбой — щуками и, в основном, омулем. Теперь все это задокументируют. Пощады браконьерам не будет. «Конечно, бывает, что какой-нибудь дедушка стоит со своей маленькой сетью и ловит в пластиковый мешочек мелкую рыбешку. Тогда мы конфискуем его сеть, но оставляем ему рыбу — он старый человек, многое пережил. Однако, в 99% случаев браконьерам приходиться считаться с последствиями их преступлений. Наказать их — наша обязанность, наша работа», — говорит Виталий Молоков. Действительно, после запрета на ловлю омуля в округе его стали меньше продавать. Но все же на некоторых рынках он есть: омуль горячего или холодного копчения считается деликатесом. Перед некоторыми домами через несколько улиц коптят и продают рыбу. Вот и 76-летняя Нина тоже немного зарабатывает таким способом. Она получает пенсию в размере 166 евро в месяц и продает в среднем две рыбины в день: это примерно три евро. «Летом торговля идет очень хорошо, тогда больше людей. А сейчас лишь случайные прохожие время от времени что-то покупают». Здесь говорят, что Байкал воплощает в себе русскую душу — красивую, загадочную и строгую. К востоку от озера трансконтинентальная трасса проходит по пыльной сухой степи. Здесь находится религиозный центр российских буддистов — Иволгинский дацан, монастырь-университет. Радна Ринчинов учится на последнем, седьмом курсе. Он говорит, что попал в дацан случайно. Тогда ему было 22 года, и у него не было ни работы, ни перспектив. Буддизм, по его словам, дал ему жизненный стержень. Жизнь в дацане предполагает отход от общества. Это очень спартанский образ жизни, наполненный медитацией. «Я уже теряю связь с сегодняшней молодежью. Не могу понять, для чего они живут, к чему стремятся, — говорит Радна. — Буддийская философия изменила мое мировосприятие». В 2004 году дацан получил статус университета. В 2007 году мы уже побывали здесь. Тогда мы рассказывали в фильме: «Университет быстро растет. Срочно требуются новые помещения для семинаров и общежития для верующих. Все студенты должны работать не только духовно, но и физически». Монах Иволгинского дацана - буддийского монастырского комплекса Теперь университет стал очень красивым. Сейчас здесь проходят занятия по риторике. Это тысячелетняя традиция буддизма: надо очень быстро думать и говорить. Хлопки в ладоши — тоже часть занятий. Университет финансируется российским государством. У него хорошие связи с Москвой. Радна в будущем году заканчивает университет и думает о будущем. Он рассчитывает на стабильность и после президентских выборов. «Я не вижу, чтобы русский народ очень страдал, — говорит он. — Считаю, что у нас довольно гуманные законы: мы имеем право свободно думать, говорить и общаться, переезжать из одного города в другой и так далее. По-моему, все в порядке, и не нужны никакие радикальные перемены». Мы едем дальше на восток по Забайкалью. Этот регион богат полезными ископаемыми, здесь добывают золото и уран на миллиардные суммы. Однако почти все деньги уходят в Москву. Во всяком случае, трансконтинентальная трасса от этого мало что имеет. Ее ремонт продвигается очень медленно. Много лет регион со столицей Читой считался воплощением безнадежности. С тех пор здесь мало что изменилось Когда-то облик города определяло машиностроение, но от него сегодня мало что осталось. Лишь дымят еще трубы ТЭЦ. А старый машиностроительный завод совсем обветшал. Только в одном небольшом заводском цеху пытаются противостоять кризису. С 2012 года небольшой коллектив выпускает здесь машину, которая очень подходит к этому бездорожному региону. Когда после аннексии Крыма ввели санкции, то возникло множество проблем, и у банков совсем не было денег. Руслан Балагур представляет фирму Terranica: «Наши деньги поступают от частных инвесторов. Только недавно мы начали сотрудничать с государственным промышленным фондом». Охотничье и лесное хозяйство — вот основные целевые группы компании. За последний год была продана 31 машина — как раз достаточно, чтобы продолжать работать. Но в 2017 году экономика в России немного выросла, и появилась надежда на улучшение ситуации и у этой читинской фирмы. Нефтегазовый гигант Газпром протестировал их модель и счел хорошей. «Идеальной предпосылкой для развития нашего предприятия было бы, если бы наша продукция заинтересовала как крупные, так и более мелкие предприятия, в том числе и за рубежом. Главное, чтобы наша продукция продавалась. Чем больше продажи, тем лучше», — говорит Руслан. Они хотели бы также сотрудничать с российской армией. Только две отрасли в России мало ощущают на себе последствия санкций — оборонная и нефтяная промышленность. Чита — станция на транссибирской магистрали. Но магистраль мало помогает развитию города. Напротив вокзала расположена церковь, около которой мы познакомились с Анной Сапожниковой. «Это бедный город в суровой местности, — говорит она. — Это формирует людей». Она приглашает нас к себе домой. Анна работает учительницей в школе, получает 16 тысяч рублей в месяц — менее 230 евро. Но даже с небольшими деньгами надо как следует накормить гостей — это русское гостеприимство. «Отнеси огурцы на стол», — говорит Анна сыну. Сыну Даниилу она желает будущего без денежных проблем. Поэтому он должен поступить в военный вуз. Страсть Даниила — оружие. Если он станет военнослужащим, то ему гарантирован хороший заработок. Семья смотрит на это очень трезво. Овощной суп с клецками и картофельное пюре с жареной колбасой. Анна готовит вкусно, как и принято в Сибири. «Мы живем далеко от центра России, — говорит она. — И нас спасает то, что рядом Китай. Когда приходишь в магазин, то видишь китайские огурцы, помидоры, яблоки, одежду — все оттуда. Мы не ощущаем санкций». Поэтому никто и не ожидает никаких политических перемен. Большинство их знакомых довольны своей жизнью. «Мне кажется, что люди поддерживают Путина. Одно дело — внутренняя политика, а другое — внешняя политика. Мне кажется, что внешнюю политику Путин твердо держит в своих руках. К тому же, у него до сих пор нет достойного преемника», — говорит Анна. Неважно, как далеко мы уезжаем от Москвы, но по-настоящему недовольных своей жизнью русских мы почти не встречаем. По крайней мере, перед западной кинокамерой. Благовещенск Чем ближе мы подъезжаем к Благовещенску, тем сильнее ощущается влияние Китая. Здесь, почти 7 800 километров восточнее Москвы, Россия и Китай — близко друг от друга, как нигде. На другом берегу Амура — китайский город Хэйхэ. Здесь свободная экономическая зона. Это место кажется идеальным для того, чтобы осуществить заявленный Кремлем поворот от Запада к Востоку. Однако не все так просто. Ли Хуа владеет несколькими ресторанами в Благовещенске. Она следит за всем и все контролирует. В пятницу вечером ее ресторан «Пекин» полон посетителей. Десять лет назад мы уже были здесь. В 2007 году она говорила, что хочет каждый год открывать по одному ресторану и строить по одному большому дому. Китайская кухня и русские развлечения — под этим лозунгом она создавала свою фирму. Но и это еще не все. Тогда она говорила: «Если бы у меня было время,я хотела бы написать киносценарий для фильма о дружбе между китайцами и русскими, где главную роль играла бы я сама!» (смеется) В ресторане Ли Хуа танцуют и сегодня, но не все мечты Ли Хуа сбылись. «Тогда, десять лет назад, рынок выглядел совсем иначе. У русских были деньги, был строительный бум, покупалось много недвижимости», — говорит предпринимательница. У себя дома Ли Хуа подходит к окну: «Когда моя мама садится лодку на том берегу, я вижу ее. Вот там находится таможенный контроль. Мама каждый день плавает по реке туда-сюда». Из окна своей квартиры Ли Хуа смотрит на другой берег Амура — там Китай. Ее маленькая семилетняя дочка Катя — скорее русская. Она ходит в школу, у нее много друзей и она хочет когда-нибудь выйти замуж за русского с голубыми глазами. Девочка поет на русском языке песню «Катюша». Надписи на китайском языке в Благовещенске Тем временем у Ли Хуа возникла новая бизнес-идея. Она хочет заняться золотым бизнесом и приобрести собственный золотой рудник. По ее словам, для нее главное — позитивно мыслить и много работать. «И в России, и в Китае правительства заботятся о развитии стран, чтобы люди лучше жили, — говорит Ли Хуа. — Главное — чтобы мы жили в мире и дружбе, тогда мы могли бы решить все проблемы. Проблем, конечно, много. Но кому сейчас легко?» Многие китайцы пытаются найти в России свое счастье, но не всем это удается. Хе Венан торгует недвижимостью и строит ее. Свой новейший проект он называет «Маленькой Венецией». Он хочет построить в Благовещенске на лагуне город с торговыми домами, гостиницами и квартирами и даже с Гранд-каналом и гондольерами. «Этот проект я рассматриваю как туристический комплекс для гостей из России и Китая. Но мы ожидаем и западных туристов, — говорит Хе Венан. — Я надеюсь, что этот проект всем очень понравится». Все должно было стоить 86 миллионов евро. Предполагалось, что проект осуществится через несколько лет. Но в 2015 году наступила рецессия. Начались бесконечные споры о разрешениях и налогах. Стройка затихла, краны замерли. Нет ни следа итальянской атмосферы, потому что русские власти не доверяют китайцам, несмотря на все взаимные заверения. Символом отношений между этими двумя странами стал мост через Амур между Благовещенском и Хэйхэ. Вот уже 25 лет в России говорят о нем, но мост так и не построен. Похоже, что русские все же не хотят слишком сближаться с соседом. Биробиджан В 8 300 километрах восточнее Москвы мы пересекаем невидимую границу и въезжаем в Еврейскую автономную область. Город Биробиджан. В 1928 году Сталин объявил эту местность местом проживания евреев. Но сталинский террор добрался и сюда, много евреев погибло. После развала Советского Союза многие уехали. Сегодня здесь проживают от двух до трех тысяч евреев. Новая синагога построена на деньги США. Раввин Эли Рисс — уже несколько лет в Биробиджане. Здесь он родился, затем его семья уехала в Израиль. Он же вернулся, чтобы спасти от вымирания еврейскую общину. «Когда пять лет тому назад я с женой приехал сюда, то увидел только стариков и подумал, что уже ничего нельзя сделать, что огонь погас. Тогда я не видел никаких перспектив для развития. Но посмотрите: по-моему, за эти несколько лет мы добились неплохих результатов», — говорит он. Горожане отдыхают на берегу реки Бира в одном из районов города Биробиджан Средний возраст членов еврейской общины все равно очень пожилой, но все же скоро откроется Дом молодежи и магазин кошерной еды. В Биробиджане евреи живут спокойно, им не грозит антисемитизм. Большинство из них все равно воспринимают себя как гордых русских, как, например, Вилли Арнаполин. Он родился в Биробиджане в 1936 году, его воспитала не столько религия, сколько Советский Союз. «Если России будет хорошо, то и Биробиджану тоже. Сегодня у нас есть проблемы, но они связаны с санкциями. Это все можно пережить, — уверен Арнаполин. — Если советские люди смогли победить в Великой отечественной войне, то все остальное преодолимо». Хабаровский край Мы едем дальше в сторону Хабаровска на Амуре. Севернее города протянулись бескрайние леса. Лесное хозяйство — очень прибыльный бизнес. В течение многих лет здесь царила организованная преступность, браконьеры занимались нелегальной вырубкой леса. Сегодня российское государство взяло этот сектор под свой контроль. Здесь работает западная техника — она более надежная. Одно предприятие обслуживает территорию в 138 миллионов гектаров — в три раза больше территории Германии. В год вырубают три тысячи гектаров леса, а высаживают гораздо меньше. Здесь командует Валентина Лебедева, заместитель директора этого предприятия. Сама она — с Волги, но в Хабаровском крае живет уже 32 года. Ее предприятие — одно из последних крупных в округе. «У нас большая текучка кадров, — рассказывает Валентина. — Многие уезжают. Во-первых, из-за сурового климата, во-вторых, потому, что в более южных районах зарплата получше. Уезжает много молодежи, но и те, кто уже заработал на пенсию, тоже уезжают в теплые края». Дальний Восток страдает от сильного оттока населения. Российское правительство пока не нашло способа борьбы с этой проблемой. Через несколько километров — огромная деревообрабатывающая фабрика. За секунды бревна превращаются в фурнитуру и доски. Почти вся продукция идет отсюда в Южную Корею, Китай и Японию. Владелец фабрики — российский олигарх Роман Абрамович. Каждая доска — это еще пара копеек для него, живущего в далекой Западной Европе. До Владивостока на Тихом океане осталось 800 километров. Сергей Ковпак знает эту трассу наизусть, ездит по ней много лет. Он — дальнобойщик. Долгое время эта работа считалась очень опасной, не столько из-за тяжелых аварий, сколько из-за разбойных нападений. Дальнобойщики на протестной акции против системы "Платон" на Горьковском шоссе Ногинского района Московской области «В последнее время этот участок трассы стал значительно спокойнее, — рассказывает Сергей. — Мы едем и ничего не замечаем. Бывают нападения, но редко. Я как-то раз ехал в Москву и у одного города, забыл его название, взломали мой грузовой отсек». Из-за введения платы за использование дорог дальнобойщики объединились и выступили с протестами против решения правительства. Поскольку в России длинные дороги, то и плата высока. Речь шла об их выживании. Против протестующих применили полицию, некоторых задержали. Сергей не думает, что после выборов что-то изменится: «Этими протестами никто ничего не добился. Все осталось так, как и было». Сергей спешит. На этот раз он везет продукты питания. Владивосток Владивосток — последняя цель нашего путешествия. Много лет Россия не уделяла ему внимания. В последние годы сюда по приказу Кремля поступает значительно больше денег. Порт во Владивостоке — крупнейший российский порт на Тихом океане. Ежегодно через него проходят семь миллионов тонн грузов. Александра Шишова — из Москвы. Она приехала во Владивосток и познакомилась здесь с Борисом. Недавно они поженились. Для нее Владивосток — это смесь Европы и Азии. Санкции здесь не ощущаются, потому что почти все поступает из Азии. «Владивосток — все равно очень дорогой город. Продукты и жилье здесь дороги, к сожалению. Но жить можно», — рассказывает Александра. Именно они, молодые люди, чувствуют, что в последнее время все крепче закручивают гайки и все большее значение придается идеологии Кремля. «Я определенно буду голосовать против Путина, — говорит ее муж Борис Шишов. — Я — за оппозицию. Среди моих знакомых много людей, которым не нравится то, как мы живем. Жизнь стала значительно труднее. Есть много тем, о чем можно было бы поговорить, например, это внутреннее ощущение несвободы…» Для России важен контроль. Слово Владивосток означает «владей востоком». Поэтому и военное воспитание здесь на должной высоте. Военную элиту воспитывают в кадетском училище под патронажем президента Владимира Путина. «Товарищ контр-адмирал, у учеников 7 „Б“ класса — урок физики. Тема — плотность веществ», — рапортует преподаватель. И конечно, в учебном расписании есть и строевая подготовка. «Мы гордимся военно-морским флотом», — поют курсанты. Внизу в порту — военные корабли. Дмитрий Блинов, 33-летний молодой офицер Тихоокеанского флота, принимает рапорт дежурного: «без особых происшествий». Корвет, которым он командует, — совершенно новый. Российский военно-морской флот в последние годы значительно модернизирован. В 140 километрах по морю — Северная Корея, до Японии — менее тысячи километров, в Тихом океане постоянно курсируют военные корабли США. Вид с моста во Владивостоке Россия планирует построить еще один тихоокеанский порт на Курилах. На эти острова претендует также Япония. Таким образом целый регион становится неспокойным. «Наша страна последовательно наращивает мощь, и не только в военном плане, но и в экономике, — говорит Дмитрий Блинов. — Мы становимся сильнее». Во Владивостоке заканчивается трансконтинентальная трасса — 10 тысяч километров. Мы встретили множество людей с разными мнениями. Но в одном эти люди были едины: длинная рука Кремля достанет их даже за 10 тысяч километров от Москвы.