Пойдём по чистому листу

В преддверии новогодних каникул логично рассказать о том, в какое путешествие можно отправиться в студёную зимнюю пору — тем более что вариантов много: от поездки к Деду Морозу в Великий Устюг до экстрима на горных склонах нашей страны и не только. Есть ещё вариант — не для всех, можно даже сказать, только для избранных. Это путешествие на Северный полюс — чтобы убедиться, что он действительно бескрайний. Сергей МАРТЬЯНОВ — екатеринбургский публицист, кинорежиссёр, путешественник. За последние 10 лет он участвовал в нескольких удивительных экспедициях — ходил на Полюс и в Восточно-Сибирское море, был на Сахалине. Всё это время он вёл фото- и видеосъёмку, и на основе фотографий Сергей издал книгу об Арктике под названием «По чистому листу…». — Сергей, пожалуй, ключевой вопрос для тех, кто хотел бы повторить ваш опыт — как вы, по сути, неподготовленный человек, попали в эти экспедиции? — Свела судьба. Мне заказали сделать фильм об этой организации — Морской арктической геолого-разведывательной экспедиции (МАГЭ). И когда я туда попал, сразу понял — тут надо цепляться, и надолго. Первая причина: у них экспедиции — и на Юг, и на Север, на Арктику и Антарктиду. Вторая причина: я был уверен — те, кто выбрали профессию морского геолога, точно должны быть удивительными людьми. В нашей команде были люди, у которых 18 лет морского стажа, то есть 18 лет жизни они провели в море, только представьте… А ещё у меня была мечта самому попасть на их корабль. На «Академике Фёдорове» вахту круглосуточно несла бригада из трёх водолазов. Фото: Сергей Мартьянов — Какова же была цель исследований? Сегодня мы много слышим об освоении Севера, но каких-то подробностей никто толком не знает… — Наша геолого-разведочная экспедиция отправилась на Север на научно-экспедиционном судне «Академик Фёдоров». Этот корабль занесён в Книгу рекордов Гиннесса как единственный грузо-пассажирский корабль, который добрался до Полюса без сопровождения ледокола. Его создали для экспедиций в Антарктиду. А на Полюсе его привлекли к работе, чтобы изучить, из чего состоит там земная кора. Этого никто не знает. Там лёд толщиной три-пять метров, и, чтоб добраться до коры, необходимо специальное оборудование — так называемая коса и пушки. К днищу нашего корабля была приварена конструкция, она называется ледовая защита. Масштаб судна вместе с этой конструкцией равен размеру трёхэтажного дома. — А не страшно вам было? Если геологов можно понять, то режиссёру, наверное, совсем непросто было решиться на такое путешествие? — Я фаталист — будет и будет. На корабле мне водолаз Паша (который нырял там как раз чтобы под водой ремонтировать ледовую защиту) сказал: «Вот купил канадские сапоги, до минус 50 держат». Я думаю, зачем, вряд ли они могут пригодиться. А он говорит: «Если затонем и на лёд выйдем? А у меня сапоги…» В одном моём фильме можно увидеть реальные съёмки, как уже в Охотском море корабль затонул в течение 10 минут. Конечно, страшно. Но оно того стоит. В экспедиции в Восточно-Сибирском районе Ледовитого океана был случай: мы пошли в открытое море на катере. Считается, волнение два балла — уже можно выходить. А катер размером с ваш стол, волны — до потолка, не меньше двух метров точно. Нам с оператором сказали: вы не бойтесь, он как по холмам пойдёт, и ничего. Я мало что помню из этой поездки. Мы оделись в гидрокостюмы и спасательные жилеты. У меня — фотоаппарат, у оператора — видеокамера. За бортом сумерки, туман, видимость 100 метров. На скоростном водомётном катере — четыре сиденья, четыре седла без спинок и ручек, держаться надо ногами, как на лошади. Нам крикнули: «Держитесь!» - и газанули. Катер мотает как щепку, я не вижу оператора (он за спиной), волнуюсь: жив ли. На носу волна заливает матросов, я прячу аппарат от брызг за ветрозащитным козырьком. Так вот для первого раза, скажу, это было весьма страшно. — Как к вам относилась команда? Вы стали её частью или всё-таки были сторонними наблюдателями? — Действовать надо было всем вместе, поблажек нет. Самое опасное в полярных суднах — оно может сделать оверкиль: корабль покрывается льдом, масса льда большая, у судна меняется центр тяжести, а если оно ещё негружёное, топливо израсходовано и припасов нет — можно легко перевернуться. Вот мы все кололи этот лёд, кувалдой скалывать довольно тяжело, потом ещё нужно выбрасывать его за борт. Работать там очень опасно, но люди привыкают и действуют по обстановке. Один раз сильно болтало, я никакой — лежу, думаю: надо идти снимать, как волна захлёстывает судно. Оператор у меня молодой, я его уже не трогаю. Поднялся в рубку. в чём был — в толстовке, джинсах. Оценил обстановку, понял, что через стекло это не снять, потому что вода солёная, и стёкла кажется, что замерзают — образовывается будто иней из белой соли. Нужно выходить. Шторм пять баллов — это ветер 20–25 м/с, который сдувает всё, температура минус 12. Судно снаружи ледяное. Спрашиваю капитана: выйду сейчас и сниму? Он посмотрел на меня — иди. Они все немного обалдевшие от этого шторма, но у них вахта, хотя чувствуют они себя не лучше, чем я. Я говорю: мне бы фал, чтобы прицепиться. Дали мне широкий ремень, карабин с тросом. А как цепляться — везде лёд… Вылез — очень скользко, зацепился, продувает насквозь, руки уже через секунду ничего не чувствуют. Камеру буквально вырывает из рук. Волна, которая захлёстывает, бывает не сразу — её нужно ждать. Я совсем раздетый… Жду, про себя думаю: ты стальной, ты железный, тебе ничего. И вот пошла волна — я её снял, но самое обидное, что когда она уже пошла на меня, я испугался и выключил камеру… А нужно было снимать. Окалывание палубы после шторма. Восточно-Сибирское море. Фото: Сергей Мартьянов — В каждом интервью с путешественниками, пытаемся выяснить, что заставляет их ехать на край света, рисковать жизнью… У вас есть ответ? Ведь ясно, что Север вас не отпускает уже 10 лет… — Я по жизни такой — я на Эльбрусе был, на главной вершине Олимпа — Митикасе был, до Полюса добрался. Такие вещи в жизни нужно совершать. Это не пляжный туризм, а для меня это ещё и работа, которая даёт доходы. Считаю, беда современного искусства — мелкотемье, быт — кто-то чего-то с кем-то… Делать нужно что-то более содержательное. В этом плане документальное кино даёт возможности. По рейсу на Полюс я сделал полнометражный фильм, называется «Гранит — наш». Мы уйдём, а фильм останется. Другой такой съёмки нет. В документальном кино сегодня тоже (не хочу никого обидеть) принято почему-то снимать обиженных и оскорблённых, а у меня герои — все здоровые мужики, в ледяную воду ныряют. Из дневников Сергея Мартьянова Из экспедиции научно-экспедиционного судна «Академик Фёдоров» в Центральный и Восточно-Сибирский регионы Ледовитого океана. — Сегодня 1 августа — день начала профилирования. Судно находится в точке: 82 градуса северной широты и 80 градусов восточной долготы. Выше 80 градуса карты нет, пойдём по чистому листу… — Пушки бухают круглосуточно так, что вздрагивает весь корабль. Льдины до полутора метров толщиной трутся о борт судна, скрипят, переворачиваются. Есть айсберги, суда их обходят стороной. Впереди и на корме стоят видеокамеры для измерения толщины льда. На днище судна установлен уникальный восьмиметровый эхолот, который непрерывно измеряет глубину и выдаёт объёмную картинку поверхности дна. - Лёд в Арктике не белый, а снизу изумрудно зелёный. Солнце не заходит, висит над горизонтом круглые сутки, погода пасмурная. Сутки работаем, а три стальных троса в ледовой защите уже порваны льдом. Остались два, на них и держимся. Завтра — ремонт, водолаз будет монтировать новые тросы. - Мы вышли в зону, где действует единственная система космической связи «Иридиум». Телевидения, радио и Интернета у экипажа нет. Новостей нет. — С утра светит невысокое слабое солнце, возле корабля на льду стоит белая полупрозрачная радуга. Сквозь неё виден лёд и горизонт. Водолаз готовится к очередному спуску. Водолаз Паша говорит, что вода в сравнении с Невой и Финским заливом непривычно чистая, рыб нет, плавают, какие-то странные медузы, круглые. Он их никогда и нигде раньше не видел. Знающие люди сказали мне, что это жидкий лёд, похожий на кисель жидкий лёд рождается в воде, потом на поверхности образует плёнку, которая превращается в пластинчатый первый лёд. — К слову, о здоровье. Здесь никто не чихает, не кашляет, о здоровье никто не говорит, не жалуется. В этом безразличии к самочувствию, возможно, проявляется характер моряков, полярников, геологов как особенных, способных на риск и подвиг людей. В медпункте в приёмные часы пусто. Первым пациентом на корабле был, наверное, мой оператор. В первый же день съёмок (на корабле всегда ветер) ему попала в глаз соринка, воплей по громкой связи было на весь корабль, искали врача, врач промывал глаз и успокаивал, потому что парень впал в натуральную истерику. — Экспедиция штурмует высотный рекорд. Мы прошли градус северной широты, сегодня стояли во льду почти весь день по разным причинам, обстановка напряжённая. Если НЭС «Академик Фёдоров» в этом году дойдёт до полюса, то российские геофизики будут первыми геофизиками, осуществившими сейсмическое профилирование на Северном полюсе. Экипаж скоростного катера в Восточно-Сибирском море. Крайний справа – Сергей Мартьянов. Фото из архива Сергея Мартьянова Полюс. — Только с льдины в арктических просторах ощущается величие и мощь нашего корабля. Электромотор вращает гребной винт, диаметр лопастей которого 4 метра. И вот этот двигатель сломался на Полюсе. Капитан планировал остановку на 2 часа для высадки на льдину отобранных делегатов, а простояли весь день. Могли остаться и на зимовку, если бы двигатель не удалось починить. Льдину посетили все желающие, не было только механика и его людей, все были на ремонте. Косу пришлась доставать, как лисий хвост из проруби и потом также в прорубь опускать. Это всё риск на грани потери и порчи оборудования. — Люди бывалые ничего не снимают и не снимаются. А зачем, говорят. Я со штурманом разговаривал, он рассказывал, что как начал ходить в дальние края, купил фотоаппарат и видеокамеру. Приеду, говорит, домой, вот говорю, смотрите: Антарктида, экватор, негры, пингвины, никому, ничего не нужно, не интересно, все заняты какими-то своими делами, поэтому я камеру и всё забросил, никому это не надо. Говорят, там, на Большой земле они не понимают, что такое Полюс, это сложно. Чтобы почувствовать и ощутить Полюс, надо к нему долго идти или иметь развитую фантазию. Здесь никто не живёт. Нет чаек, мне кажется, что и рыбы здесь нет, потому что нет водорослей и планктона. Солнце не проникает сквозь вечные льды в воду, оттого она такая чистая и прозрачная, потому что там ничего не растёт. Это безжизненная вода. — Жизнь на корабле иная, чем на Большой земле. Не надо вставать с утра и ехать в пробках через город на работу, всё рядом. Это работа для одиноких и эгоистичных людей. Еду готовит кок, дневальные убирают каюты, даже в магазин ходить не надо. Корабль он и мама, и жена, и папа, который деньги даёт. На корабле нет ни воровства, ни бандитизма. Престижное для мужчины звание моряка греет самолюбие. Неприятности все на берегу, там все засады и ловушки. — Экспедиция получилась на редкость удачная, плановое задание перевыполнили более чем в два раза, плюс покорение Полюса. Мы идём через Норвежское море, 8 октября будем в Киле, 11 октября в Наантали, оттуда — домой. Досье «ОГ» Сергей Мартьянов, публицист, сценарист, режиссёр. Создал 67 фильмов, в том числе осуществил постановку художественных полнометражных фильмов: «Подданные революции» - 1988, «Убийца» - 1990, «И вечно возвращаться…» - 1993. В качестве сценариста Сергей Мартьянов создал более 50 сценариев. В 2015 году С. Мартьянов издал «Избранные произведения», книгу, которая вошла в шорт-лист Бажовской премии 2015 года в номинации проза. 10 лет С.Мартьянов собирал фотографии, в альбоме «По чистому листу…» их более 1000, участвовал в ряде экспедиций, ходил на Полюс и в Восточно-Сибирское море, был на Сахалине. В 2017 году Сергей Мартьянов издал совместно с Геннадием Казаниным, генеральным директором ОАО «Морская арктическая геологоразведочная экспедиция» издал книгу "По чистому листу..." Опубликовано в №241 от 26.12.2017