Фатима, которая покоряет раз и навсегда

Книга о легендарной Фатиме Салказановой "Фатима Салказанова: открытым текстом", которую написал прозаик и эссеист Юрий Крохин, выпущена тиражом 3000 экземпляров в 2002 году московским издательством "Вагриус" — сегодня является библиографической редкостью. После долгих бесплодных поисков эта книга почти случайно оказалась в моих руках благодаря режиссеру Аслану Галазову. Фатима Александровна лично подарила ее Ахсарбеку Хаджимурзаевичу Галазову с подписью: "Ахсару, первому президенту Осетии, который гостеприимно принял меня в Осетии. Фатима". И эта простая запись одного великого человека, адресованная другому великому человеку, стала для меня первым ободряющим знаком на пути к знакомству с необыкновенной Фатимой Александровной. Благодаря Юрию Юрьевичу Крохину знакомство с Фатимой Салказановой оказалось почти осязаемым — так живо и глубоко удалось автору рассказать о ее удивительной жизни и подвижничестве в профессии. Как возникла идея книги, что происходило во время ее написания и какой видел Фатиму Салказанову автор — прозаик и эссеист Юрий Крохин, читайте в его интервью корреспонденту Sputnik Анне Кабисовой. — Как вы познакомились с Фатимой? Можете описать свои первые впечатления? — В 1998 году полным ходом шла работа над документальным телевизионным фильмом "Дуэль Вадима Делоне". Одновременно я дописывал книгу с названием "Души высокая свобода. Вадим Делоне". Поясню: Вадим Делоне (1947-1983) — русский поэт, правозащитник, принужденный советскими властями эмигрировать во Францию. Последние семь лет жил в Париже, где осталась его вдова Ирина Делоне, друзья, люди, которые знали и любили Вадима. В Москве мы (режиссер Елена Троянова, оператор Михаил Федоров и я, автор сценария) уже отсняли большой материал, но было очевидно: для создания полнокровного образа поэта необходимо взять интервью у парижских друзей Вадима. Знакомый Елены Трояновой, живущий в США экономист Игорь Бирман, договорился с Фатимой Салказановой, что наша съемочная группа неделю проживет в ее доме. В октябре 1999 года художник Алеша Гинзбург (сын правозащитника Александра Гинзбурга) встретил нас в аэропорту имени Шарля де Голля и привез в пригород Вильжюиф. Небольшой дом с каменной оградой, множество цветов. Калитку отворила невысокая женщина с коротко стриженными темными волосами. Приветливо улыбаясь, она поздоровалась с нами — и я мгновенно узнал ее голос: довольно низкий, с хрипотцой. Ну конечно! Много раз слышал его в эфире "Радио Свобода". Голос легендарной Фатимы Салказановой! Юрий Крохин Так началось мое знакомство и дружба с Фатимой Александровной. В те дни мы общались не слишком много: у Фатимы было много работы (она была корреспондентом русской редакции RFI, Международного Французского радио), наш график тоже был плотным. Тем не менее вечерами иногда собирались наверху, в гостиной, беседовали обо всем, Фатима заинтересованно расспрашивала нас о ходе съемок, подсказывала что-то — "русский Париж" не столь уж многолюден, а Фатима с ее опытом французской жизни и знанием людей была бесценным советчиком. Да и героя нашего фильма и его вдову она знала, как знала многих видных деятелей русского зарубежья. На меня огромное впечатление произвели профессиональные качества Фатимы: умение выхватить главное, задавать точные, выверенные вопросы, обходиться без лишних слов (что, увы, совершенно не свойственно большинству отечественных журналистов). И еще: уважительное, корректное отношение к собеседнику, даже если его взгляды она не разделяла. Обаяние Фатимы было невероятным: она искрилась доброжелательностью, юмором, в ней легко угадывались широта души, острый ум — все то, что покоряет раз и навсегда. Покидая гостеприимный дом Фатимы (а наш путь лежал в Англию, в Кембридж, где предстояло снимать интервью друга и "подельника" Вадима Делоне — Владимира Буковского, кстати, хорошо знакомого с Фатимой Александровной), мы обменялись номерами телефонов и адресами электронной почты. — В чем уникальность Фатимы как человека и как журналиста? — Ее талант журналиста я, как и великое множество людей, мог оценить, слушая передачи "Радио Свобода", подготовленные Фатимой. Ее не зря называли золотым голосом "Свободы". Действительно, при том, что в эфире этой радиостанции звучали весьма интересные программы с участием замечательных людей (писателей Виктора Некрасова, Анатолия Гладилина, Александра Галича и многих других), подготовленные Фатимой Салказановой передачи выделялись злободневностью тематики, остротой постановки вопросов, мастерством высшей пробы. С равным достоинством и компетентностью она беседовала с политическими деятелями вплоть до президентов, писателями, режиссерами, так называемыми простыми людьми. Выпускница знаменитого университета (Сорбонна), Фатима обладала незаурядной эрудицией, великолепной памятью, невероятно много читала, не говоря уже о том, что французский язык стал для нее, мне кажется, почти родным. При этом она владела и английским. Работоспособность была поистине фантастической — она служила примером для тех, кто трудился с ней рядом. Об этом мне говорили друзья и коллеги Фатимы, да и у меня были возможности убедиться в этом. Фатима Салказанова В своей книге "Души высокая свобода" я рассказал эпизод, характеризующий Фатиму. Произведения Вадима Делоне не читали по "Радио Свобода". Фатима Салказанова настойчиво предлагала начальству сотрудничество с Вадимом. Она как никто понимала, в каком затруднительном положении находится русский поэт в эмиграции, как нуждается он в аудитории. Один из руководителей, некто Мирский, отвечал ей, что на "Свободе" принято, чтобы автор сам читал свои произведения в студии. У Вадима же дикция была неважная, он сильно грассировал. Фатиме так и не удалось убедить начальство, хотя она очень хотела помочь Делоне… Фатима любила людей, ценила друзей, стремилась прийти на помощь в трудную минуту. При всей своей доброте и отзывчивости она отличалась незыблемостью нравственных принципов, высочайшей порядочностью. Эти человеческие качества очень ценили все, кто знал Фатиму Александровну. — Когда вы поняли, что хотите писать книгу о ней? — Год спустя после нашего знакомства я вновь оказался в Париже. Мы с женой приехали как туристы, но поводом была устроенная Аликом Гинзбургом презентация моей книги "Души высокая свобода" в российском представительстве в ЮНЕСКО. Посол Евгений Сидоров организовал роскошный прием, народу собралось очень много, пришли и потомки первой эмиграции. Я очень хотел, чтобы присутствовала и Фатима Салказанова. Но выяснилось, что она в командировке. Так что встретились мы только на следующий день. Фатима пригласила нас с женой к себе в Вильжюиф, и мы славно пообедали, поболтали о том, о сем. Я подарил Фатиме свою свежеизданную книгу, она быстро, но внимательно просмотрела ее, достала репортерский магнитофон и записала мое интервью, которое через несколько дней (я слушал передачу уже в Москве) прозвучало в эфире RFI. И опять меня поразил профессионализм Фатимы — вопросы были короткие, точные, касающиеся самой сути. Тогда же Фатима пожаловалась на трудности хранения ее огромного журналистского архива. Помимо бесчисленных бобин с магнитной лентой (цифровая аудиозапись только входила в практику) в доме высились горы папок, листов с расшифровкой радиопередач, вырезки из газет, книги. Смеясь, Фатима рассказала, что пыталась избавиться от части бумаг, сжечь их, но камин не выдержал, стал разваливаться. Я ужаснулся: уничтожить такой архив! Как можно! Тогда Фатима и предложила мне написать о ней книгу. Да-да, дело обстояло именно так. Я правильно понял ее идею. Ею двигало не тщеславие или гордость, даже не жажда рассказать о себе, хотя ее судьба и была совершенно незаурядной. Блестящий журналист, человек великого ума, Фатима не могла не понимать, со сколькими выдающимися людьми разного сорта сводила профессия, какие поистине бесценные материалы хранят ее память и архив. Мое восхищение личностью Фатимы было столь велико, что я с восторгом принял предложение. Вполне возможно, что подобная идея носилась и в моем сознании, еще не оформившись в конкретный план. В подтверждение приведу выдержки из письма Фатимы. "Дорогой Юра! Отвечаю на Ваше письмо (не помню, о чем конкретно писал ей. — Ю. К.) вразброд, но с некоторой внутренней логикой… Год назад я начала избавляться от архивов, жечь бумаги, выбрасывать пленки, раздаривать книги. И тут обнаружила, что некоторые пленки жалко выбрасывать, а некоторые бумаги жалко жечь. Например, одно из последних предсмертных интервью Сергея Параджанова, первое интервью Эрнста Неизвестного, только-только вышедшего из самолета в Вене, интервью Г. Вишневской и М. Ростроповича в день, когда они узнали о лишении их советского гражданства, передача о Викторе Некрасове в день его смерти, много интервью М. Геллера и А. Некрича, Эжена Ионеско, встречи с Н. Берберовой и князем Ф. Юсуповым (тем самым!), с И. Бродским, работа с Г. Газдановым… Да ведь всего так сразу и не припомнишь! Форма книги. Излагаю свою идею в виде "мыслей вслух", мыслей, которые готова пересмотреть. Я в восторге от Вашей книги о Вадике (Вадиме Делоне. — Ю.К.). Книга сдержанная, честная, элегантная, без соплей, в то же время с сильным накалом эмоций. Вы — автор. Авторы должны быть свободны. Сама я ленива до невозможности. А что, если сделать книгу в такой же форме, то есть "в протоколах, цитатах, воспоминаниях и интервью" (слегка перефразированный подзаголовок моей книги "Души высокая свобода" — Ю.К.)? И дать некоторые интервью (отобранные Вами!) в виде приложения? То есть книгу не мою, а Вашу обо мне, вернее, о людях, с которыми мне довелось встретиться в жизни, то есть книгу типа книги о Вадике? Я попробую разыскать одного издателя (говорят, крупного, богатого и с очень приличной репутацией), который в один из прошлых моих приездов в Москву предложил мне вступить с ним в контакт. А так как он к тому же еще и осетин, то, если у него не изменились виды на меня, он сможет серьезно заняться и распространением книги. …В любом случае буду рада принять Вас у себя… У меня есть два компьютера: РС и Макинтош. Один из них я поставлю в Вашу комнату. Если Вы не возражаете, я скажу издателю, что ВЫ предложили мне написать книгу обо мне, а я согласилась, потому что знаю, уважаю и люблю Вас. Посоветую ему прочитать Ваши книги…Короче говоря, жду Ваши соображения, идеи, возражения — любые и всякие…" — Какие сложности возникли в процессе написания книги? — Основная сложность нашей работы заключалась в том, что Фатима жила и работала в Париже, а я — в Москве. Мы переписывались по электронной почте, обсуждали детали — где и как начать работу. Фатима предложила, чтобы мы с женой приехали к ней, скажем, на месяц, она создаст необходимые условия. К сожалению, взять отпуск (в ту пору я работал обозревателем "Российской газеты") не удалось, и мне пришлось уволиться. Конечно, это было очень нелегкое решение — уйти "в никуда" из редакции, где я проработал несколько лет. Однако идея написать книгу о таком выдающемся человеке, как Фатима Салказанова, меня захватила целиком, отказаться от нее было невозможно. Так или иначе, в мае 2001 года в аэропорту Руасси-Шарль де Голль нас встретила Фатима. На улице Гюстава Флобера в Вильжюифе увидел хорошо знакомый мне дом, сад с ореховым деревом, розы. Фатима устроила нам прекрасную комнату внизу с выходом в сад, а рядом — кабинет с компьютерами. Каждый день в часы, свободные от работы, Фатима усаживала меня за стол, я включал диктофон, и начиналась беседа. Я задавал вопросы, Фатима отвечала. Длились эти разговоры по два, а то и три часа. Когда Фатима уезжала в редакцию, я занимался систематизацией ее радиопередач, отбирал самое интересное и значительное, обдумывал следующие темы и вопросы. (Надо отметить, что позднее создатель Интернет-ресурса "Старое радио" Юрий Метелкин сумел оцифровать многие магнитные записи радиопрограмм Фатимы). "Горец-медиа" Было очевидно, что в месяц самой напряженной работы мне никак не уложиться, хотя я старался успеть как можно больше. Кроме того, необходимо было встретиться и побеседовать с друзьями и сослуживцами Фатимы. И мы ездили по Парижу к нашим собеседникам. Сердечно и искренне говорили о Фатиме Александр (Алик) Гинзбург, которого называли "трижды зэк Советского Союза" — за свою правозащитную деятельность Алик отбыл три лагерных срока; писатель Анатолий Гладилин, с которым Фатима работала в парижском бюро "Радио Свобода"; актер Лев Круглый, поэт Наташа Горбаневская, сенатор Пьер Лаффитт, в гостеприимном доме которого Фатима нашла приют и бескорыстную помощь по приезде во Францию, доктор Ирэн Буайе… Некоторые интервью мне удалось взять по телефону — звонил в Мюнхен Илане Махлис и Василию Фредкину, которые служили с Фатимой на "Радио Свобода", в Вашингтон Игорю Бирману. Месяц пролетел незаметно, я увозил огромное количество материала — аудиозаписи, журнальные и газетные публикации, тексты радиопередач. А главное, ощущение, что я лучше узнал и понял душевную красоту и величие Фатимы Салказановой. Наше сотрудничество, конечно, переросло в настоящую дружбу — Фатима заинтересованно расспрашивала мою жену и меня о нашей жизни, о детях, обо всем. Так что позднее, в России, мы встречались как близкие люди, всегда сердечно и радостно. Работа над книгой продолжалась в Москве. Свободный от каждодневной службы, я рано утром усаживался за компьютер, делал краткие перерывы, чтобы выпить кофе и выкурить сигарету, обдумать очередную главу. Готовые фрагменты отсылал Фатиме в Париж, она внимательнейшим образом читала, делала поправки, предлагала что-то. Словом, работали в тесном контакте и полном взаимопонимании. — Расскажите, как вы придумывали, какой должна быть книга, что важно в нее было включить, от чего пришлось отказаться. — Имея некоторый опыт издания прежних книг, я полагал, что необходимо написать не просто биографию Фатимы Салказановой. Задача виделась мне масштабнее: Фатима была очевидцем и участником многих важных событий как во Франции и других странах, так и в России. Так что непременным условием повествования должен был стать исторический фон. Огромный пласт составили тексты радиопередач Фатимы Салказановой, рассказы о ней друзей и коллег. Таким образом определилась структура книги: своего рода монтаж разнородного материала — отклики советской прессы на программы Фатимы Салказановой, злобные и несправедливые, письма радиослушателей (а они были разные — и восторженные, и бранные), прямая речь самой Фатимы и ее друзей, мои вопросы и комментарии. А главное — и самое объемное — тексты ее передач, статей и рецензий (Фатима активно сотрудничала в лучших изданиях русского зарубежья — газете "Русская мысль" и журнале "Континент"), драгоценные свидетельства эпохи. Я предполагал, таким образом, сложить подобие мозаики, которая представляла бы объемный портрет Фатимы Александровны Салказановой. фатима салказанова Разумеется, я и моя героиня-соавтор Фатима Салказанова были совершенно согласны и свободны в отборе и монтаже материала. Другое дело, что в период издательской подготовки книги ее структуру по требованию редактора пришлось несколько изменить, какие-то фрагменты сократить. Не стану утверждать, что это была цензура — скорее, вкусовая правка. И не уверен, что это пошло на пользу книге. Ничего, однако, не поделаешь, книга "Фатима Салказанова: открытым текстом" выпущена в 2002 году московским издательством "Вагриус" (увы, ныне не существующим) тиражом 3000 экземпляров, она живет собственной жизнью и стала библиографической редкостью. — Как вы думаете, стала бы Фатима профессионалом такого уровня, каким была, если бы судьба ее сложилась иначе и она не уехала бы во Францию, а осталась жить в СССР? — Абсолютно уверен, что, останься Фатима в СССР, ее жизнь сложилась бы совершенно по-другому, не столь плодотворно. Ее бескомпромиссная прямота, честность и смелость не нашли бы применения в сфере советских масс-медиа. Да и талант не был бы востребован — тогда требовалась верность идеологическим догматам и лозунгам, и ничего более. Фатиме несказанно повезло (хотя, конечно же, она сама выбрала свою судьбу), что совсем юной она оказалась во Франции, получила превосходное образование, реализовала себя во всех сферах, заняла выдающееся место в профессиональном мире. — Современные СМИ перестраиваются под новые цифровые форматы, как вы считаете, смогла бы Фатима работать по новым законам медиарынка? — Ни одной минуты не сомневаюсь, что Фатима легко освоила бы самые современные технологии — она легко управлялась с компьютерами, средствами мобильной связи. Ей все было по плечу. Что касается новых законов медиарынка, то и с ними Фатима поладила бы: ее девизом были такие понятия, как честность, демократизм, гуманность. Она жила в согласии со своей совестью. И смогла бы вписаться в законы медиарынка, если они не противоречили ее принципам. — На ваш взгляд, новое время еще может рождать личностей уровня Фатимы? С таким нравственным стержнем и непоколебимой силой духа? Со своими идеалами и верой в добро? — Хотелось бы в это верить и надеяться. Пока, к сожалению, личностей масштаба Фатимы Салказановой можно сосчитать по пальцам. Фатима Салказанова — Какой был самый сложный вопрос, который вы задавали Фатиме за время общения с ней? — Удивительное дело: Фатима совершенно искренне отвечала на любые вопросы. А их возникло великое множество, они не являлись провокационными, но и не всегда были простыми. Круг тем, который мы обсуждали, оказался широк. Мы касались ее московского детства и юности, трудных лет жизни в Норильске, ее национальной и религиозной самоидентификации, прошлой и текущей политики, профессионального мастерства. И обо всем она говорила подробно и открыто. Об одном я не спрашивал Фатиму, считая это неэтичным — о ее личной жизни. В книге только то, что она сама сочла возможным рассказать. — За что вы ей благодарны? — Мне выпало большое счастье не просто знать Фатиму Салказанову, а быть, смею надеяться, ее другом. Мы подолгу разговаривали на самые разные темы, иногда спорили, и всякий раз ее аргументы были весомы, убедительны. И даже не придя к согласию, мы сохраняли уважение к точке зрения собеседника. Мне импонировали ее жизнелюбие, оптимизм, абсолютная порядочность. Уже не говорю о высочайшем профессиональном мастерстве. За все это, за радостные минуты духовного общения я всегда буду благодарен Фатиме Александровне Салказановой. Добавлю, что все эти годы общения и дружбы мы не перешли на "ты", хотя я знаю, что в осетинском языке личное местоимение "вы" не употребляется. Так и обращались друг к другу: по имени, но на "вы". Уважительно, но с некоторой дистанцией… Фатима Салказанова — Что бы вам хотелось сделать для нее? Для памяти о ней? — Конечно, я мечтаю, чтобы светлая благодарная память о Фатиме сохранилась надолго — в России, в Осетии, во Франции. Было бы прекрасно, если бы моя книга о ней была переведена на французский — Францию Фатима считала своей второй родиной, там родился ее сын Саша Пиллуа, певец и композитор. Там она жила долгие годы, там ушла из жизни. Друг Фатимы режиссер и актер Аким Салбиев недавно сообщил мне, что у Саши есть планы заказать перевод книги на французский. Я всячески приветствую эту идею, дай Бог, чтобы она осуществилась. Хотелось бы, чтобы книга моя, которую многие хотели бы приобрести и читать, была переиздана, но это не в моей компетенции. Фатима была уже смертельно больна, когда представилась возможность послать ей мою последнюю книгу "С оттенком высшего значения". У нее хватило сил частично прочитать ее, поделиться со мной своими впечатлениями. И еще меня потрясло то спокойное мужество, с каким она обратилась ко мне с просьбой написать… ее некролог. Я не мог не выполнить ее пожелание. Вот этот текст. ПРОЩАЙТЕ, ФАТИМА… 4 февраля 2015 года в Париже скончалась Фатима Александровна Салказанова. Она долго и тяжело болела, и все-таки весть о ее уходе оказалась невыносимой. Блестящий журналист, составивший гордость русской службы "Радио Свобода", человек высочайших моральных качеств, умница, добрый и верный друг… Фатима Салказанова родилась 28 января 1942 года в Москве. Детство и юность ее прошли на Арбате, в коммунальной квартире. Училась в 93-й школе на Молчановке, где историю преподавал Натан Эйдельман. Из 8-го класса была исключена с формулировкой: "Без права поступления в средние учебные заведения Советского Союза". Причиной стало вольнодумное по советским меркам сочинение Фатимы. Школу (рабочей молодежи) Фатима окончила в Норильске, куда ее от бед увезла мать, врач Тамара Михайловна Салказанова. Но и там обе оставались под присмотром ГБ… Отец Фатимы, Александр Алексеевич Зембатов, инженер-строитель, воевал, попал в плен, бежал. И оказался в советских лагерях. Впоследствии отказался просить о реабилитации, до конца жизни работал инженером в Череповце. Родным братом бабушки, Екатерины Захаровны Зембатовой, был глубоко чтимый в Осетии боевой генерал Созрыко Хоранов, воплощение чести и доблести. Родовые корни, атмосфера семьи и драматические обстоятельства жизни и сформировали характер Фатимы: стойкий, прямой, мужественный. В 1963 году Фатима Салказанова поступила на филологический факультет Московского университета. Но учиться ей не дали: советская власть — дама обидчивая. Фатима вышла замуж за студента-француза Марка Андре-Пиллуа, и была исключена "за аморальное поведение". В декабре того же года она оказалась во Франции… На вопрос, кем она считает себя — осетинка по происхождению, родившаяся и выросшая в Москве, большую часть жизни проведшая во Франции — Фатима отвечала: "Сложный вопрос. Он затрагивает тему любви к родине, которая меня волнует. Конечно, Францию я считаю родиной. Но с возрастом чувствую, что мне все ближе и ближе становится Осетия. От России я получила культуру, историю, прекраснейших учителей, которые оказали огромное влияние на формирование моей личности". Во Франции родился сын Фатимы, Саша Пиллуа, талантливый певец и композитор. Во Франции Фатима окончила университет — Сорбонну. В парижском бюро "Радио Свобода" она работала долгие годы, готовила свои яркие, содержательные передачи, вызывая неизменное восхищение коллег-журналистов высоким профессиональным мастерством и великой трудоспособностью. Она объездила весь мир, первой из западных журналистов побывала в самой "горячей точке" планеты — в охваченном войной Афганистане, на что не отважились мужчины-журналисты. Передачи Фатимы Салказановой звучали на волнах ВВС и "Немецкой волны", статьи и рецензии публиковались в лучших изданиях Русского Зарубежья — "Континенте" и "Русской мысли". Эрудиция и независимость взглядов позволяли Фатиме на равных беседовать с президентами и писателями, режиссерами и простыми жителями городов России. В ее архиве хранились сотни писем радиослушателей — восторженных, иногда гневных, но всегда неравнодушных. Потому что каждое слово Фатимы, каждая фраза ее комментариев и репортажей выражали ее гражданскую позицию, демократическую и гуманную. Последние годы до ухода на пенсию Фатима Салказанова трудилась в русской редакции RFI — Международного Французского радио. И дело свое, как всегда, делала безупречно, преподавая молодым журналистам уроки честного и добросовестного отношения к профессии. Все мы знали, что Фатима Салказанова смертельно больна. И, преодолевая боль, зная свой безнадежный диагноз, она продолжала переписку с друзьями, как и прежде, интересовалась всем происходящим в мире, сохранила выдающуюся силу духа. Всем нам будет очень не хватать Фатимы Салказановой. Она останется в благодарной памяти тех, кому выпало счастье знать ее, эталоном порядочности и принципиальности, душевной щедрости и недюжинного ума. Вечная память Фатиме Александровне Салказановой. — Мне уже много лет, можно подвести некоторые итоги. Моя профессиональная жизнь журналиста, литератора была насыщена встречами с выдающимися людьми, о которых я писал с восхищением и любовью. Но самой яркой и незабываемой стала встреча и дружба с Фатимой Салказановой. И когда в каком-то заоблачном мире мы, наконец, вновь встретимся с ней, я смогу сказать: я сделал для увековечения вашей памяти все, что мог, дорогая моя Фатима… Юрий Юрьевич Крохин — москвич, выпускник факультета журналистики Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова. Работал в Гостелерадио СССР, в "Российской газете". Прозаик, эссеист. Автор книг "Профили на серебре" (о поэте Леониде Губанове), "Души высокая свобода" (о поэте и правозащитнике Вадиме Делоне), "Фатима Салказанова: открытым текстом", "С оттенком высшего значения" (сборник эссе, статей и очерков о литературе и искусстве), многочисленных статей и эссе в российских газетах и журналах. Автор сценариев телевизионных фильмов "Дуэль Вадима Делоне", "Юрий Кувалдин. Жизнь в тексте" (телеканал "Культура"). Член Союза писателей Москвы.