Как бы изменилась судьба СССР, если бы 14 февраля 1984 года генеральным секретарём стал Григорий Васильевич Романов? Вопрос-рассуждение.?

Проблема в том, что Г.Романов даже не рассматривался в качестве вероятного кандидата на пост генерального секретаря ЦК КПСС после смерти Ю.Андропова 9 февраля 1984. Там вообще борьбы никакой не было и никаких других кандидатур кроме Черненко не предлагали и не рассматривали – Черненко, бывший при Андропове вторым человеком в руководстве, по должности вёл заседание Политбюро 10 февраля, встал и предложил решить вопрос о новом генсеке. Сразу выступил один из старших по возрасту и должности членов партийного ареопага – председатель Совета Министров СССР Н.Тихонов и предложил его, Черненко, кандидатуру. Все поддержали и избрали его, несмотря на то, что уже было известно о том, что Черненко тяжело, смертельно болен. Есть история о том, будто Андропов видел своим сменщиком М.Горбачёва. Но она сомнительна. Тяжело больной и предчувствовавший скорую кончину, Андропов якобы хотел повторить операцию «преемник», которую примерно 1,5 годами ранее в отношении него осуществил Л.Брежнев. В мае 1982 после кончины всесильного М.Суслова, главного идеолога партии и члена Политбюро ЦК ещё со времён Сталина, Брежнев перевёл Андропова из КГБ СССР и сделал его вместо Суслова фактически вторым человеком в партии и государстве – секретарём ЦК, который вёл заседания и Политбюро (а это был главный орган государственной власти в СССР), и Секретариата ЦК. Все (прежде всего, в номенклатуре) поняли, что Андропов – наследник. Брежнев отошёл от дел и на Андропове замкнулись все рычаги управления страной. Поэтому его избрание в ноябре 1982 новым генсеком после смерти Брежнева лишь формализовало реальное положение дел. Впервые в советской истории передача власти прошла безболезненно, по заранее срежиссированному сценарию. По свидетельству А.Вольского, бывшего помощника генсека, в декабре 1983 Андропов в связи с Пленумом ЦК КПСС, прошедшем без его участия 29 декабря, якобы включил в свой отчёт на этом Пленуме вставку с просьбой, чтобы на время его болезни заседания Секретариата проводил Горбачёв. На тогдашнем кремлёвском языке это означало определение преемника. Однако в итоговом тексте отчёта, розданного членам ЦК и участникам Пленума, фрагмент с этой просьбой отсутствовал. Все документы для Политбюро и Пленумов в то время предварительно проходили через аппарат К.Черненко – Общий отдел ЦК. На этом бюрократическом этапе эта фраза, вроде как, и исчезла. Насколько это соответствует действительности, сказать сложно, поскольку нет никаких других подтверждений того, что воля могущественного лидера партии была проигнорирована ещё при его жизни – вопрос-то был не то что неординарный, а принципиальный, один из важнейших – о следующем лидере. Невыполнение столь важного указания генсека должно было привести к серьёзному разбирательству и последствиям, но о таковых ничего не известно. Более того, Черненко формально уже был вторым человеком, вёл заседания Политбюро и Секретариата – на эту должность он был выбран по предложению самого Андропова. Для его смены на Горбачёва по действовавшим тогда правилам следовало обращаться не к Пленуму, который самостоятельно такие вопросы не решал, а к Политбюро, выносить на заседание соответствующий вопрос, собраться с силами и самому приехать на это заседание или же провести его у себя в палате в Кунцевской больнице. Как минимум, необходимо было обзвонить членов Политбюро, информировать их о таком пожелании, выслушать их мнение. Однако ничего такого сделано не было. Пленум, а это порядка 300-350 человек, представлявших высшую номенклатуру в стране (за исключением пары-другой рабочих и доярок, избиравшихся туда для видимости внутрипартийной демократии), сам никого не избирал – он лишь утверждал предложение, принятое перед этим в Политбюро. Горбачёв – тогда ему ещё не исполнилось и 53 лет - был самым молодым членом Политбюро. Он, конечно же, внутренне питал амбиции и претендовал на то, чтобы быть избранным генсеком. Но в Политбюро жёстко работал негласный принцип старшинства. Среди членов Политбюро, несмотря на формальное равенство, больше аппаратного веса имели те, кто был старше по возрасту и сроку пребывания в партийном руководстве. При рассмотрении вопросов на Политбюро они могли возражать и осаживать тех, кто был помоложе. Последние же были не вправе возражать более старшим – это было бы чудовищным и непростительным проступком. Когда члены Политбюро всем составом появлялись на публике – съездах партии, Пленумах ЦК, торжественных заседаниях, - они чётко соблюдали очерёдность выхода и рассадки. «Скамейка» старших членов Политбюро была внушительной – Н.Тихонов, сменивший недавно умершего Косыгина на посту главы правительства, министр обороны Д.Устинов, тоже, как и Суслов, в руководстве ещё со сталинских времён, К.Черненко, руководивший всем партийным аппаратом, министр иностранных дел с 1957 А.Громыко, руководитель Москвы В.Гришин, руководитель Украины В.Щербицкий. Многолетний лидер Казахстана Д.Кунаев в силу своей национальности сам на пост генсека не претендовал и шансов быть избранным не имел. На заседании Политбюро 10 февраля борьбы никакой не было, всё решили полюбовно. Черненко оказался фигурой, которая вызывала наименьшее у всех раздражение. Да и очерёдность надо было соблюдать. На том и порешили. В этих условиях Горбачёв не мог просто поднять руку и сказать: «Предлагаю себя». Так дела не делались. Кто-то должен был его поддержать, но никого не было. Не мог так поступить и Романов – его позиции в Политбюро были ещё слабее, чем у Горбачёва. Романов, первый секретарь Ленинградского обкома КПСС, был из числа «молодых» и не мог ни на что претендовать в тёрках старших товарищей. Он явно уступал Горбачёву – если уж выбирать между «молодыми» - в интеллектуальных и организационных способностях. Горбачёв почему-то воспринимал его как своего конкурента в марте 1985 в ходе новых выборов после смерти Черненко, но тогда он, Горбачёв, уже сильно набрал в политическом весе и стал после Черненко вторым человеком в руководстве. Кроме того, большую роль тогда сыграла и позиция Громыко, ставшего к тому времени самым старым членом Политбюро (Тихонов и Устинов скончались). Что было бы, если бы Романова всё-таки избрали? Трудно сказать что-то определённое. О нём практически ничего не было известно даже в номенклатурных кругах - черты его характера, образ мышления, не говоря уж о каких-то идеях, что показательно и говорит о реальном положении человека в структуре власти. Романов считался «консерватором», т.е. человеком, свято верившим в коммунистические устои и готового противостоять любым изменениям. После перевода его с Ленинградского обкома в Москву, он в качестве секретаря ЦК курировал военно-промышленный комплекс, т.е. это некий вариант нынешнего куратора этого комплекса – товарища Рогозина. В общем-то, этим всё сказано. Было бы, скорее всего, худо – «закручивание гаек», ужесточение системы и тот же кризис, только без перспективы его преодоления в виде открытых Горбачёвым альтернатив – рынок в экономике и демократия в политике. 14 февраля 1984 члены ЦК КПСС, собравшиеся на Пленум в Свердловском зале Кремля, в напряжённой тишине ожидали выхода членов Политбюро в президиум. Сначала вышли кандидаты в члены Политбюро. Затем , в 11.00 час., члены Политбюро. Первым появился Черненко, и все поняли, что он – новый генеральный секретарь ЦК. За ним по порядку Тихонов, Громыко, Устинов, Горбачёв и др. Горбачёв сел рядом с Черненко, что указывало на то, что он следующий, преемник, и что это было согласовано всеми в Политбюро. Романов был в числе последних. Тихонов вышел на трибуну и предложил избрать Черненко. Овации не было. Избрали Черненко, который умер почти ровно через год.