Мистификация серебряного века: Абхазия в гуще литературных интриг

Сария Кварацхелия, Sputnik В литературной гостиной Русского культурного центра в Сухуме продолжается цикл лекций для учеников столичных школ. На очередной встрече преподаватель руководитель Русского культурного центра Наталья Каюн решила рассказать своим юным гостям о самой таинственной личности в литературных кругах России конца XIX – начала XX века, о некой Черубиной де Габриак. Тему беседы Наталья Каюн сохраняла в тайне до последнего. После того, как все ученики расселись по местам, руководитель Русского культурного центра с загадочной улыбкой обратилась к слушателям с вопросом, что такое "литературная мистификация". Дети, по всей видимости, не ожидавшие такого начала несколько минут выдержали глубокое молчание. Но томить лектор их не стала. "Литературная мистификация – намеренная попытка введения в заблуждение людей, – назидательным голосом продолжила она. – И это понятие в основном относится к области искусства". Школьники, заинтригованные темой встречи, с любопытством стали внимать преподавателю. А та в свою очередь, чтобы не терять внимание юной аудитории, решила задавать им вопросы об известных им литературных мистификациях. В сию же минуту школьникам сложно было сосредоточиться и вспомнить хотя бы одно имя. Но и опять им долго думать не пришлось. Каюн выдержала двухминутную паузу и подвела детей к главной теме разговора – поэтической мистификации Максимилиана Волошина и Елизаветы Дмитриевой. "В конце XIX века в Коктебеле у Максимилиана Волошина был литературный салон. Куда приходила малоизвестная Елизавета Дмитриева. Она писала достаточно интересные стихи, но признания в Петербурге так и не получила. И вот, когда в тогда еще столице России стал выходить журнал "Аполлон" Всеволода Маковского, Волошин предложил Дмитриевой отправить в журнал свои стихи, не под своим, конечно, именем, а под вымышленным", – начала историю Каюн. Таким безобидным розыгрышем, автором которого стал Волошин, началась любовная история, окутанная тайной. Ученики Сухумской школы № 10, в силу своего возраста подверженные юношескому романтизму, вытянув головы вперед с упоением про жизнь трагической женщины Серебряного века. "Мало, кому известно, но Елизавета Дмитриева была связана и с Абхазией, – Каюн выдержала небольшую паузу, обвела глазами слушателей, чтобы проверить их реакцию, и продолжила. – Черубина де Габриак стала самой обсуждаемой темой в Петербурге. Всеволод Маковский ежедневно получал от таинственной женщины письма и таким образом, он заочно влюбляется в нее. Но помимо него в Черубину де Габриак влюбляется и Гумилев. Однако так долго не могло продолжаться. И однажды тайна была раскрыта. Закончилось все дуэлью между Гумилевым и Волошиным. У первого секундантом был абхазский князь Чачба-Шервашидзе". Услышав имя представителя династий абхазских князей, школьники еще пуще оживились. "Но на этом не все. Был еще один представитель культурной элиты, который пережив репрессий и Вторую мировую войну, переехал в Абхазию, Николай Лозовой. Он лично был знаком с Черубиной де Габриак. Знакомство произошло еще в Петербурге, когда он учился там. Кстати говоря, Лозовой был знаком не только с Черубиной де Габриак, но и Малевичем. В последствие, он напишет книги и о Малевиче, и о Черубиной де Габриак", — сказала Каюн. По ее словам, о Елизавете Дмитриевой или Черубиной де Габриак, после ее смерти в 1928 году подзабыли и долгое время не вспоминали. "Тогда уже настали другие времена. Была цензура. И в 1989 году Николай Лозовой написал сборник стихов Черубиной де Габриак, в котором он написал ее биографию и свои личные воспоминания о ней. Возможна, это была одна из первых книг, которая была посвящена этой таинственной личности. И сегодня даже, когда уже нет цензуры, мало что написано о Елизавете Дмитриевой и ее литературном псевдониме — "Черубиной де Габриак", — отметила руководитель культурного центра. В конце лекции Наталья Каюн отметила, что целью встречи было рассказать о связях известных культурных деятелей с Абхазией. — Теперь вы знаете, кто такая Черубина де Габриак. Даже мои студенты не знают о таком поэте, — пошутила напоследок Наталья Каюн.