Чак Паланик «Приманка: Бесцветные истории, которые раскрасите вы»

Свежий сборник малой прозы от автора «Бойцовского клуба» Чака Паланика выходит в издательстве АСТ. Помимо прочего, эта книга еще и раскраска для взрослых, проиллюстрированная лучшими художниками, работающими в сфере комиксов и за ее пределами. Playboy представляет рассказ «Чепуха». Иллюстрация предоставлена издательством Чепуха На аукцион Гарриет Табмен никак не успевала. Уж точно не с той пробкой, которая вечно стояла на мосту в пятницу вечером. Не говоря уже о полном отсутствии парковочных мест возле клуба «Любовь». Пятничный вечер есть пятничный вечер, а это, тем более, была вторая пятница месяца, то есть вечер расовых игр. На подъезде к клубу Гарриет прямо за рулем принялась отсчитывать ровно четырнадцать долларов мелочью. Не говоря уже о том, что очередь на вход не двигалась. А очередь эта состояла ни много ни мало из нее и еще двух человек, стоявших возле кассы. Саймон Легри (персонаж романа «Хижина дяди Тома» (1852), жестокий рабовладелец-южанин, хозяин Тома, ставший причиной его гибели) и Фредерик Дуглас (американский писатель, один из известнейших борцов за права чернокожих в США) неторопливо выясняли, сколько стоит номер на двоих и начался ли уже аукцион рабов. Ответ им не понравился, так что они начали интересоваться ценой хлыстов, развешанных на задней стене клуба, попросили девушку показать им не лучшие из представленных образцов и достать несколько неказистых дилдо, после чего принялись препираться насчет того, сколько они готовы потратить. — Вот эту мы уже пробовали, — сказал Саймон Легри, показывая на определенного вида анальную пробку. — Фигня. В сумочке Гарриет звякнул телефон. Вытащив его, она увидела, что это ее сын спрашивает, можно ли ему сделать попкорн. «Только после ужина, — написала она в ответ. — И после того, как выучишь уроки». Они начали интересоваться ценой хлыстов, развешанных на задней стене клуба, а также попросили достать им несколько неказистых дилдо Девушка-клерк оказалась не глупа. Заметив, что Гарриет уже стаскивает свой строгий пиджак и повязывает на голову яркий платок, она просунула в отверстие в перегородке ключ от номера на двоих и пустила Легри и Дугласа внутрь. За спиной у девушки, рядом с полкой, уставленной бесчисленным количеством разноцветных смазок и спринцовок, жидкого латекса и коффердамов, висел черно-белый монитор, показывающий первый этаж клуба. Камера наблюдения фиксировала большой зал, заполненный обращенными кверху лицами, которые улыбались мужчине, стоящему на деревянном ящике на несколько ступенек выше остальных членов клуба. Кучка безымянных людей без определенного занятия, они ели приготовленный в микроволновке попкорн и время от времени поднимали руки, чтобы сделать ставку. Выставленный на продажу человек на нечетком видео был не совсем обнажен. Он держал прямые руки высоко над головой, его запястья были некрепко связаны короткой веревкой и за эту веревку привязаны к другой, намотанной на блок, болтавшийся под выкрашенным в черный потолком. Ни веревка, ни узел, ни блок не выдержали бы его веса. Все это были показушные элементы бандажа, из-за которых на зернистом черно-белом изображении он выглядел абсолютно неприглядно. Гарриет кивнула на подвешенного человека на видео и спросила девушку, дошли ли они уже до Вильсона. До Вудро Вильсона (28-й президент США). С парковки никто не пришел, так что за ней в очереди никого не было, и у нее нашлась минута задать вопрос. Девушка оглянулась. Мужчина на экране не был полностью обнажен: на нем были замусоленный спортивный бандаж, твидовый жилет, полосатый галстук и очки Вудро Вильсона в тонкой оправе. Впрочем, очки вполне могли принадлежать и Томасу Джефферсону (3-й президент США, один из авторов Декларации независимости), и Бенджамину Франклину (виднейший американский политический деятель, дипломат, изобретатель, один из лидеров Войны за независимость США 1775–1783 гг. и авторов американской конституции). Никто не ставил на того президента, которого и она не хотела этой ночью. Ничем не примечательные причиндалы мужчины безвольно вываливались из тесного бандажа. Взгляд девушки устремился на экран, она медленно развернулась к нему лицом и поиграла с ручкой. Экран завертелся. Девушка со всей серьезностью сказала: — Когда я в прошлый раз смотрела, там группа мамаш ставила на Скарлетт О’Хару (главная героиня романа Маргарет Митчел «Унесенные ветром» (1936), события которого происходят на Американском Юге в 1860-х годах и во время Гражданской войны). Половина женщин-участниц и немалая часть мужчин жеманно изображала Скарлетт, затянувшись в кружевные корсеты на голое тело, и пятничным вечером была не прочь повстречаться для страстных утех с Натом Тернером (чернокожий невольник, поднявший восстание рабов в американском штате Вирджиния в 1831 году) или Хьюи Ньютоном (американский пропагандист и правозащитник, один из основателей афроамериканской леворадикальной организации «Партия черных пантер»). Девушка повернула ручку, и картинка перестала вращаться. Она взяла отсчитанные деньги, выдала ключ и впустила Гарриет в клуб. Оказавшись внутри, Гарриет услышала аукциониста, речь которого терялась на беззвучном мониторе наблюдения. Бледный обнаженный человек вытянулся и даже не попытался скрыть возбуждение, охватившее его промежность — Слышу двадцать долларов? — крикнул он. — Все до последнего цента идет на помощь животным... Гарриет нужно было миновать первый этаж, чтобы добраться до своего номера. Ее глаза еще не привыкли к темноте. Носом она почуяла характерный запах плесени и чистящего порошка. Бросив взгляд на действо, она увидела бледного мужчину в галстуке. Он крутился на аукционном ящике, и его гладко выбритое тело отливало красным в красном свете прожекторов. Это явно был Вудро Вильсон. Никто не поднимал ставку, и мужчина воскликнул: — «Рождение нации» — настоящий шедевр! Из толпы раздался мужской голос: — Двадцать пять. Тупак (афроамериканский музыкант, продюсер и актер, один из самых влиятельных исполнителей в истории жанра хип-хоп) или Дядюшка Римус (вымышленный персонаж серии книг американского писателя Джоэля Харриса «Сказки дядюшки Римуса», основанных на афроамериканском фольклоре). Бледный обнаженный человек вытянулся и даже не попытался скрыть возбуждение, охватившее его промежность. Аукционист пригласил собравшихся подняться на сцену и взглянуть мужчине в неидеальные зубы. Подгоняемая толпой, по ступенькам поднялась одна из мамаш. Босая, обнаженная, она взглянула в зеркало. Груди сильно выпирали, завязки фартука струились по заднице Гарриет нашла номер на своем ключе и открыла дверь. Сквозь картонную перегородку до нее доносился голос — голос истинного персика из Джорджии, пропитанный лунным светом и ароматом магнолий: — Отпусти меня, грубиян! Другой, нежный, терпеливый, ответил: — Но почему же, мисс Скарлетт? Старый добрый доктор Кинг вас и пальцем не тронет. Он только приударит за вами немного... Гарриет сбросила свои туфли от Джимми Чу, стянула юбку от Лиз Клэйборн и быстро стащила колготки. Не теряя времени даром, скомкала свою другую жизнь и заперла ее в шкафчик. Она проверила бандану у себя на волосах, перекинула через голову петлю фартука и завязала его на талии. Босая, обнаженная, она взглянула в зеркало, которое не полностью закрывало стену возле узкой кровати. Груди сильно выпирали. Завязки фартука струились по заднице. В тусклом свете, почти в темноте, в выкрашенных в черный цвет коридорах клуба «Любовь» она не будет казаться такой усталой. Жизнь брала свое. Не пройдет и года, и у нее и взглянуть-то будет не на что. Здесь и далее иллюстрации Тони Пуриара Даже не думая, что разлито на полу, Гарриет снова надела туфли. По дороге она встретила несколько Пол Дин (американский шеф-повар, телеведущая и актриса, автор популярных книг по кулинарии). Эти Полы Дин были типичными небезупречными дамами с голубыми тенями и высокими начесами. Рядом стоял Джесси Джексон (американский общественный деятель, правозащитник, один из самых известных афроамериканских религиозных лидеров), не без своих характерных усов-щеточки. Пара Адольфов Гитлеров. Множество других печальных неудачников и недотеп. Вернувшись на первый этаж, она увидела Вудро Вильсона, блестящего от пота. Висящего почти как разделанная туша. На месте мамаши стоял Джеронимо, одной рукой сжимавший интимные части президента. Другой рукой вождь апачей игриво затягивал галстук Вильсона достаточно сильно, чтобы тот становился все краснее, нет, даже сиреневее в свете прожекторов, и хватал ртом воздух, но недостаточно сильно, чтобы кто-нибудь сказал спасительное слово, и аукцион пришлось бы начинать сначала. Мелом на стене, невидимое ни для кого, было написано сегодняшнее спасительное слово: «Хиллари Клинтон». Непреклонный аукционист объявил, что текущая ставка составляет тридцать долларов. — Больше ставок не будет? Он занес молоток, готовый зафиксировать продажу. — Тридцать пять! — крикнула Гарриет Табмен. Президент поморщился и отпрянул от индейского вождя, который в последний раз ухватил его за яйца. Вильсон отпустил висящую над головой веревку, которая на самом деле ни к чему его не привязывала, и медленно опустил руки, морщась так, словно провисел связанным не один час. Его очки запотели, так что Гарриет подошла, чтобы помочь ему спуститься. Его место тотчас заняла Жозефина Бейкер (американо-французская танцовщица, певица и актриса, впервые познакомившая европейскую публику с чарльстоном), гремящая пластиковыми бананами, и аукционист оживился, начав аукцион аж с пятидесяти долларов. К полуночи клуб опустеет, останутся лишь Авраам Линкольн да Сакаджавея, которые заснут в комнате оргий или будут смотреть порно, ожидая, пока протрезвеют и смогут поехать домой Гарриет повернулась к своему приобретению. — Мистер Вудро, — сказала она, идя по сценарию и не отступая от его планов, целую неделю разрабатывавшихся в текстовых сообщениях, — зачем же вот так выставлять себя на посмешище! Она грубо запихнула его нежные причиндалы обратно в трусы. Он был немолод, бледный книжный червь, жилистый охотник до развлечений, и от такого грубого обращения с его губ сорвался нечеловеческий стон. Язык — это решетка, отделяющая людей от реальности. Слова — наш первородный грех. Она велела ему сцепить руки за спиной, как и положено, сунула палец в его поистине орлиный нос и повела сквозь толпу. Оказавшийся у них на пути Панчо Вилья (один из лидеров крестьянских повстанцев во время Мексиканской революции 1910–1917 гг.) ухмыльнулся и шлепнул президента по тощей белой заднице. Даже не думая извиняться за то, что пришла слишком поздно и чуть не опоздала его купить, Гарриет триумфально вела свое новое приобретение по темному коридору, мимо липового кабинета врача, где Токийская Роза (коллективное прозвище, данное американскими солдатами японским женщинам-дикторам англоязычной пропагандистской радиопрограммы, созданной по инициативе японских вооруженных сил во время Второй мировой войны), размахивающая медицинским зеркалом, брала в оборот генерала Макартура (американский военачальник, генерал армии, во время Второй мировой войны командовал Тихоокеанскими силами союзников и Союзными оккупационными войсками в Японии), сквозь густое облако марихуанного дыма, мимо школьного класса, где Малкольм Икс (афроамериканский исламский духовный лидер и борец за права человека, защитник прав чернокожего населения США) шлепал по голой заднице Маргарет Митчелл, лежащую у него на колене. Гарриет провела Вильсона в холл, где девушка-клерк смотрела в телефон, убивая время перед всеобщим выселением, которое ожидалось через пару часов. К полуночи клуб опустеет, останутся лишь Авраам Линкольн да Сакаджавея (женщина из индейского племени шошонов, участник исследовательской экспедиции Льюиса и Кларка 1804–1806 гг.), которые заснут в комнате оргий. Или будут смотреть порно, ожидая, пока протрезвеют и смогут поехать домой. На стене за спиной у девушки-клерка висели полки с дилдо и смазками. Не вынимая пальца из носа Вильсона, Гарриет направила глаза Вудро на то, чего ей хотелось Гарриет было не по себе от того, что, если она не наденет на этого мужчину подгузник, не подотрет ему попу и не будет по первому желанию ставить ему клизму, он найдет другую Гарриет Табмен, которая сделает все это. Нехватки Гарриет Табмен не наблюдалось. Не то чтобы она не потеряла три месяца, унижая Уинстона Черчилля, заставляя его лизать ее туфли от Маноло Бланика, пока кожа не сморщилась от влаги, и поливая алкоголем его гладко выбритую промежность, одновременно ожидая, пока он спросит ее, готова ли она выйти за него замуж. Разве она не воткнула в него столько булавок, что он стал похож на дикобраза? Но он сам напросился. Да, прислуживать мистеру Уинстону было все равно что устраивать большую стирку или выбивать ковер, на занятие любовью это совсем не походило, и все же она справилась. Она всегда тянула время. Мучила его именно так, как он хотел. Не то чтобы это помогло ей найти мужа. Нет, мистер Уинстон сбежал с Кармен Мирандой (бразильская певица, танцовщица и актриса португальского происхождения), и скатертью дорожка. Пусть мисс Фруктовая Корона сама гладит его толстую волосатую задницу. На стене за спиной у девушки-клерка висели полки с дилдо и смазками. Не вынимая пальца из носа Вильсона, Гарриет направила глаза Вудро на то, чего ей хотелось. — Мистер президент, какой размер вы предпочитаете? — спросила она. Он проворчал что-то и мотнул головой в сторону среднего. Да, он был не слишком велик. Гарриет попросила девушку дать им дилдо на два размера меньше самого большого и записать его на счет мистера Вудро. Игрушка, которую протянула им девушка, оказалась тяжелой и гибкой и пахла свежей замазкой. Игрушка оправдывала свою цену, будучи американской латексной новинкой, для работы которой нужен был более дорогостоящий состав скользкой силиконовой субстанции. Гарриет заставила президента в зубах нести новую игрушку к ней в номер. Но ему это понравилось Вообще-то Гарриет должна была сидеть дома и заниматься примерно тем же с собственным сыном. Учить его целомудрию. Объяснять ему, что есть что. Если что, вся эта показуха имела прямое отношение к ее сыну, который заявил, что на Рождество ему ничего не нужно. Ни велосипеда. Ни одежды. Ничего, только папа. Не говоря уже о том, что каждый День Отца в их семье превращался в длинный день взаимных упреков. Не то чтобы ее сыну всегда будет пять лет. Не успеешь оглянуться, как он станет подростком без тормозов, контролировать которого она будет не в состоянии. Гарриет заставила президента в зубах нести новую игрушку к ней в номер. Но ему это понравилось. Не то чтобы она не любила своего ребенка. Никто не ожидает встретить в таком месте ответственную мать, которая дергает за твердые соски какого-то никчемного патриарха. Не то чтобы она не сломала три отличных ногтя, видит Бог, пока изо всех сил чесала его по его же просьбе. Заметьте, не для собственного удовольствия. Никто не хочет, чтобы у него под ногтями застревали частички кожи какого-то мерзкого старика. Нет, после мистера Уинстона Черчилля Гарриет пришла на аукцион и выиграла Джона Уилкса Бута (американский актер, убийца президента США Авраама Линкольна). Если уж на то пошло, мистер Джон не стоил ее страсти к пыткам, но ей не хотелось казаться нежеланной. В этой ролевой игре нужно было всегда притворяться неуступчивой и злой. Не то чтобы ее утомляло вечно ворчать. Не то чтобы у нее не разбивалось сердце, пока она деревянной ложкой стучала по достоинству какого-нибудь Арчи Банкера (вымышленный персонаж популярного американского ситкома «Всей семьей», считается прототипом Эрика Картмана из мультсериала «Южный Парк»), а по его щекам текли притворные слезы, в то время как настоящие слезы вполне могли терзать ее сынишку, оставленного в одиночестве на весь вечер. Ее сын был напоминанием о вполне счастливом событии прошлого. Положение Гарриет ничем не выделялось и уж явно не было бедственным. Ее сынишка никогда не забывал сообщить всем, какой она хороший человек. Каждый день он звонил ей и наполнял ее сердце радостью. Однажды она связалась с Быком Коннором, который был так ненасытен, что всегда заставлял ее избивать себя до полусмерти Не пройдя и полпути до ее номера, они разминулись с Букером Т. Вашингтоном (один из самых выдающихся просветителей и борцов за просвещение американских негров, оратор, политик, писатель). Он окликнул Гарриет Бичер-Стоу (американская писательница, аболиционистка, автор романа «Хижина дяди Тома») и спросил: — Не хочешь вечерком сыграть в паровозик на Подземной железной дороге (тайная система организации побегов негров-рабов в США и переброска их с рабовладельческого Юга в северные штаты, действующая вплоть до начала Гражданской войны 1861–1865 гг.)? Они прошли мимо Покахонтас, которая в прошлом месяце зависала со светловолосым Джоном Смитом, совсем как из мультика Диснея, хоть он и сказал, что согласился на это, только решив, что она готова на анал. Когда эта же девушка заметила его в костюме белого Тарзана, она объявила ему бойкот и даже здороваться перестала. У нее не возникло ни малейшего желания стать его Джейн или Читой. Не то чтобы обстоятельства не могли быть хуже. Знакомая ей мисс Джейн Питтман (главная героиня романа американского писателя Эрнеста Джеймса Гайнеса «Автобиография мисс Джейн Питтман» о судьбе чернокожего населения в США со времен Гражданской войны до Американского движения за гражданские права в 1960-е гг.) однажды связалась с Быком Коннором (американский политик, решительно выступавший против Американского движения за гражданские права. Будучи комиссаром государственной безопасности в Бирмингеме, штат Алабама, использовал бойцовых собак и пожарные шланги для разгона демонстрации детей и подростков. Спровоцировал арест Мартина Лютера Кинга), который был так ненасытен, что всегда заставлял ее избивать себя до полусмерти. Да, он всегда орал на нее, всегда требовал: «Сильнее!» Ему все было мало, пока эта фальшивая мисс Джейн Питтман не перешла черту и не оказалась в номере с настоящим мертвецом. Сердечный приступ. Не то чтобы ее вновь обретенная плохая репутация не стала привлекать к ней определенный тип мужчин. Не то чтобы она заметила хоть какие-нибудь еще плюсы. Случайно забив кого-то до смерти, законопослушной вдовой не станешь. Теперь эта мисс Питтман встречалась с Сесилем Родсом (южноафриканский политик и предприниматель, организатор английской колониальной экспансии в Южной Африке, «архитектор апартеида») и явно желала умереть. Не то чтобы Гарриет не могла просто приказать мистеру Вудро жениться на ней. Но вечер расовых игр не имел ничего общего с реальным миром. Слова людей здесь не обладали юридической силой. Может, сегодня его жизнь и была у нее в руках, но завтра он вполне мог пройти мимо по улице, даже не удостоив ее взглядом. За пределами клуба «Любовь» большая часть Томасов Джефферсонов уже была занята. Не то чтобы у мистера Вудро была жена. Гарриет дала девушке-клерку взятку, чтобы узнать его настоящее имя, записанное на водительских правах, и ввела это имя в поисковик, благодаря чему узнала всю его подноготную и выяснила, что он одинок. За пределами этого пространства и времени этот мужчина не зарабатывал и половины того, что получала она. Он сам расширит петлю и проденет в нее голову. Затянет петлю на шее. Лаская себя руками, он крикнет Гарриет, чтобы она сильно потянула за веревку. Сильнее. Не так, чтобы он погиб, но, заканчивая свое дело, он станет лиловым Нет, если спросить Гарриет Табмен, сегодня вечером мистера Вудро можно было порадовать только веревкой. Веревку он принес с собой — особую, на одном конце завязанную петлей. Не то чтобы Гарриет играла важную роль в этой процедуре. Он сам расширит петлю и проденет в нее голову. Затянет петлю на шее. Лаская себя руками, он крикнет Гарриет, чтобы она сильно потянула за веревку. Сильнее. Не так, чтобы он погиб, но, заканчивая свое дело, он станет лиловым, как виноград, его язык вывалится наружу, а сдавленное горло станет издавать чудовищные звуки. Да, главная задача Гарриет заключалась в том, чтобы ослабить петлю, прежде чем мистер Вудро окончательно и бесповоротно умрет. Не действовать не значит бездействовать. Точнее и не скажешь. Как будто, если она вовремя не вмешается, она окажется никчемной. Как будто ей придется бродить, одинокой и гадкой, среди никому не нужных Адольфов Гитлеров. Как будто ей придется шататься по клубу, пытаясь найти себе пару. Нет, сегодня она позволит ему дойти до конца. Не то чтобы она не ослабит веревку, она просто ослабит ее недостаточно. Не сразу. Держа веревку в руках, она чувствовала пульсацию всего сущего, что наполняло мистера Вудро и стремилось вырваться наружу. И что за имя такое — Вудро? Спроси ее, так она сказала бы, что некоторые называют детей совсем по-идиотски. Не нормальными именами, а какими-то бредовыми. Сегодня она позволит ему немного дольше побыть мертвым Нет, сегодня она позволит ему немного дольше побыть мертвым. Не умереть навсегда, но дойти до состояния, когда его лишенный кислорода мозг станет подчиняться приказам. Не то чтобы на это понадобится много времени. Через несколько минут она оживит его, но только тогда, когда он радостно примется просить ее руки, радостно решит уволиться с работы и вести ее хозяйство, радостно предложит помочь ей с воспитанием сына. Справиться с этим мог любой идиот. Она тотчас снимет с него петлю и с радостью встретит в мире живых жалкие остатки личности мистера Вудро. Нет, она рассчитает, что каждый шаг секундной стрелки лишает его одного пункта IQ. Она подождет, она ведь так долго ждала. Никакой спешки. Зачем спешить, когда ожидание даст ей все то, чего она так долго желала? Это интересно: