Первые лица на дальневосточной границе. Часть вторая

Приморская осень Никиты ХрущёваВпервые в истории высший руководитель нашего государства посетил Дальний Восток 4 октября 1959 года в 14 часов 59 минут по местному времени. Ровно в те секунды самолёт «Ил-18», прошуршав по взлётной полосе, остановился у ещё строящегося здания Владивостокского аэровокзала.Такой тип новейшего на то время самолёта здесь тоже приземлялся впервые. Высокого гостя — вождя СССР и всего «социалистического лагеря», простиравшегося от Берлина до Пекина, — с цветами и приветственными плакатами уже ждали многие тысячи человек, включая всё высшее руководство Приморского края и командование Тихоокеанского флота. Гостя приветствовали громкими овациями, но спустившийся по трапу Никита Хрущёв, дежурно поздоровавшись с местным начальством, тепло пообщался только с одним из встречающих.Очевидцы той встречи позднее расскажут, что «дорогой Никита Сергеевич» выглядел не лучшим образом: усталое, одутловатое лицо и без той энергии, что прежде всегда отличала непосредственного и демонстративно весёлого Хрущёва. Все сочли это просто усталостью лидера СССР — во Владивосток он прилетел сразу после двух важнейших государственных визитов, половину сентября и начало октября проведя в США и КНР. Никто ещё не знал, что Хрущёв прибыл во Владивосток уже смертельно рассорившись с Мао Цзэдуном, прежде союзным лидером большого Китая. Так что причины для веселья у вождя СССР отсутствовали. «Какой ты стал старый» — первое, что произнёс он во Владивостоке, спустившись с трапа самолёта к встречающим. Так высший руководитель государства обратился к своему приятелю студенческой молодости Алексею Аллилуеву, стоявшему в группе владивостокского начальства.Когда-то, в конце 20-х годов, приехавший из Донбасса молодой Хрущёв и приехавший из Приморья Алексей Аллилуев вместе учились в Москве в Промышленной академии. В 1959 году Хрущёв возглавлял весь СССР, а Аллилуев, бывший партизан гражданской войны и дальний родственник жены Сталина, был директором комбината «Приморскуголь», крупнейшего в Приморье.«Какой ты стал старый, — повторил Хрущёв и, вдруг сняв шляпу и проведя рукой по своей лысой голове, почти жалобно произнёс: — Да ты посмотри, какой я тоже старый, лысый и седой…» Друзья студенческой юности обнялись.От аэропорта правительственный кортеж проследовал во Владивосток. У дома 42 по Областной улице (ныне это начало проспекта 100-летия Владивостока) Хрущёву преподнесли хлеб-соль. 4 октября 1959 года было воскресеньем, приморская осень выдалась особенно тёплой, и многие тысячи горожан вышли на ведущие к центру улицы, чтобы увидеть руководителя государства. «Море цветов», «ковры из цветов» — так позднее вспоминали очевидцы тот день.В истории Владивостока 4 октября 1959 года по массовости и ликованию может сравниться только со встречей наследника царского престола 24 мая 1891 года. В народе Никита Хрущёв был на пике популярности, с ним связывали заметный в те годы рост уровня жизни. И многие горожане искренне приветствовали его, забрасывая открытый кабриолет главы государства цветами. «Женщина-снайпер», — беззлобно пробурчал лидер СССР, когда какая-то девушка букетом попала ему прямо в лицо.

«Хрущёв кричал, стучал кулаками по столу…»Визит 1959 года во Владивосток стал вторым для Никиты Хрущёва. Впервые он посетил столицу Приморья ровно на пять лет раньше — 17 октября 1954 года. Точно так же Хрущёв прилетел во Владивосток из Китая, где проходила его первая встреча с Мао Цзэдуном. Именно тогда советская сторона отказалась от зафиксированных Сталиным прав на Порт-Артур.Хрущёв уже являлся главой правящей коммунистической партии, но ещё не был единственным лидером СССР — правительство в те годы возглавлял другой соратник Сталина, Георгий Маленков. Фактически Хрущёв и Маленков были равноправными соправителями страны. Поэтому первый визит Никиты Хрущёва на Дальний Восток проходил без помпы и массовых встреч — о той поездке заранее не сообщалось ни в прессе, ни по радио.В тот раз в Дальневосточном регионе Хрущёв и сопровождавшие его лица, включая министра обороны Булганина и министра торговли Микояна, провели чуть больше недели. Находясь во Владивостоке, Хрущёв на крейсере проплыл до залива Стрелок, где велось строительство базы Тихоокеанского флота (ныне это город Фокино Приморского края), а также пообщался с местными рыбаками. Как вспоминал участник той дальневосточной поездки, будущий заместитель Горбачёва, а тогда скромный партчиновник Александр Яковлев: «Хрущёв пришёл в неистовство, когда капитаны рыболовных судов рассказали о безобразиях, творящихся в рыбной промышленности. Заполняли сейнеры рыбой, но на берегу её не принимали из-за нехватки перерабатывающих производств. Рыбу выбрасывали в море и снова ловили… Хрущёв кричал, угрожал, стучал кулаками по столу. «Вот оно, плановое хозяйство!» — бушевал Никита Сергеевич. Отчитал присутствовавшего здесь же Микояна, позвонил Маленкову, дал указание закупить оборудование для переработки рыбы, специальные корабли и т. д. Именно во Владивостоке из уст Хрущёва задолго до XX съезда открыто прозвучала первая, ещё осторожная критика сталинских времён, когда на фоне невысокого послевоенного уровня жизни народа государство основные средства тратило на безопасность и развитие тяжёлой промышленности. «Мы уподобились попам-проповедникам, — говорил Хрущёв, — обещаем царство небесное на небе, а сейчас картошки нет. И только наш многотерпеливый русский народ терпит, но на этом терпении дальше ехать нельзя. А мы не попы, а коммунисты, и мы должны это счастье дать на земле. Я был рабочим, социализма не было, а картошка была, а сейчас социализм построили, а картошки нет…»Эмоциональные слова партийного лидера заставили вздрогнуть многих начальников и чиновников, ещё не знакомых с фирменной демагогией Никиты Сергеевича. «Вам тут и москвичи позавидуют… ну, прямо Сочи!»С 17 по 23 октября 1954 года делегация Хрущёва посетила основные города и регионы Дальнего Востока. Из Владивостока глава партии полетел в Комсомольск-на-Амуре, оттуда — в Николаевск-на-Амуре и Совгавань. Здесь, на берегу Татарского пролива, Хрущёв принял решение отменить начатое при Сталине строительство огромной верфи для военных кораблей и 22 октября отплыл к Сахалину.Хрущёв вспоминал: «На эсминце отправились на Южный Сахалин по очень бурному морю. Штормило, качало, одного матроса волною смыло с нашего корабля. Я качку переношу хорошо и на проделки морского царя реагировал спокойно. Город Южно-Сахалинск понравился мне своим ласковым солнцем… Он показался мне чем-то похожим на Украину: яркое солнце, щедрая земля, богатая дикая растительность…» А вот как описывает первые минуты первого лица страны на сахалинской земле один из очевидцев — Габидулла Рафиков, попавший на Сахалин ещё во время войны молодым лейтенантом, оставшийся работать на острове и к визиту Хрущёва ставший заместителем главы города Корсакова, самого южного порта Сахалина: «Осень в том году установилась необычно тёплая, солнечная, особенно в последних числах октября. Такую благоприятную осень не помнили сахалинцы, прибывшие в сороковых годах… Сойдя на берег, Никита Сергеевич, широко улыбаясь, несколько раз притопнул ногами: крепка ли земля сахалинская… Хрущёв и его спутники были приятно удивлены, что на Сахалине в это время стоит такая замечательная погода, спрашивали, всегда ли здесь такая осень. Секретарь обкома в шутку ответил, что замечательная погода установилась в честь приезда делегации, и рассказал о недавно пережитом областью тайфуне…»Сахалинское начальство хорошо подготовилось к визиту такого гостя. Буквально накануне в «столице» острова прорвало старый японский водопровод прямо на той улице, по которой должен был ехать Хрущёв из порта. Не имея времени полностью ликвидировать следы аварии, местные начальники ударными темпами проложили 500 метров дороги в объезд, для чего снесли даже одно пустующее здание… Но предугадать и изменить погоду никакое начальство было не в силах.На крупнейшем острове страны Никита Хрущёв провёл два дня, имевших поистине роковое значение для дальнейшего развития всего тихоокеанского региона России. В октябре 1954 года обычно капризная дальневосточная природа сыграла с жителями региона довольно злую шутку. Повсюду, от Хабаровска до Сахалина, стояла удивительно солнечная, тёплая погода. Но особенно Хрущёва поразило яркое солнце и почти летняя жара в конце октября на «каторжном» Сахалине. Склонный к импульсивным и поспешным решениям, Никита Сергеевич уверился, что у местных жителей нет оснований для многочисленных «северных» льгот. Хрущёв в присущей ему манере тут же озвучил свои впечатления на встрече с жителями Южно-Сахалинска днём 23 октября 1954 года. «Раньше Сахалин являлся местом ссылки, царской каторги. Эти времена канули в вечность. Теперь советский остров Сахалин — цветущий край…» - бодро начал выступление Хрущёв и вдруг огорошил слушателей: «Знаете, товарищи, я хочу сказать правду, хотя она, может быть, и не понравится сахалинцам. На материке, когда мы приглашаем людей ехать на Сахалин, мы говорим им о больших льготах: 10-процентные надбавки, 2-месячные отпуска, полуторная зарплата, подъёмные и т. д. Это одно уже как-то создаёт дурную славу о Сахалине, невольно пугает людей — на Сахалине, мол, тяжело жить, а поэтому и даются такие льготы. А Вам тут и москвичи позавидуют. В Москве сейчас дождь, снег, а у Вас хорошая погода, яркое солнце, ну, прямо — Сочи!»Любопытно, что простые люди, присутствовавшие на встрече с высоким столичным гостем, не стали молчать, а бросились возражать Хрущёву. Габидулла Рафиков писал: «Сняв огромную шляпу и проведя по чисто выбритой голове, как бы стирая пот, Хрущёв заявил, что живётся здесь, видимо, неплохо, почти как в Сочи, только ещё и с северными льготами, и на иждивении государства. Эти слова вызвали недовольство среди участников встречи. Люди шумели, каждый старался высказаться по этому поводу. Хрущёв стоял на своём и доказывал, что здесь теплее, чем в Москве или в любом другом городе средней полосы России, где нет никаких надбавок и длинных рублей…»

Роковой арбуз в ХабаровскеНа совещании с руководством области Хрущёв выразился ещё более жёстко, назвав северные льготы для Сахалина «привилегиями» и «обворовыванием государства». В тот же день Хрущёв на самолёте вылетел в Хабаровск. В столице Приамурья, как на зло, тоже была отличная, солнечная погода.Лето и осень 1954 года на юге Дальнего Востока выдались жаркими и засушливыми. Для сельского хозяйства в целом это было плохо, зато арбузы уродились на славу. Местное начальство не преминуло угостить самым большим и сладким высокого гостя из Москвы, чем окончательно добило Хрущёва.Всю жизнь проживший в европейской части страны, он, подобно многим, непроизвольно воспринимал Дальний Восток как нечто ледяное и северное — тайга, тундра и т. п. Впервые посетив этот регион в самый благоприятный климатический период, да ещё и в дни с необычайно хорошей погодой, он был искренне поражён и поспешил сделать свои выводы. «Дай бог, чтобы в Москве была такая погода, как на Сахалине, — говорил вечером 23 октября 1954 года Никита Хрущёв на совещании с властями Хабаровского края. Из Хабаровска Хрущёв отправился на Запад поездом. По пути до Биробиджана в окно вагона он наблюдал не только приамурскую тайгу, но и необозримые просторы густой и высокой, чуть ли не в рост человека, травы. «Ведь ею можно откармливать до полумиллиона голов скота!» — провозгласил Никита Сергеевич во время краткой встречи с начальством Еврейской автономной области.О степном разнотравье Хрущёв уверенно судил по хорошо знакомой ему Украине, а местные чиновники лишь молча удивлялись той чуши, что несло высокое московское начальство про покрытую несъедобной травой болотистую «марь» — малопригодную для скотоводства, но действительно широко и живописно раскинувшуюся по берегам реки Бира и прочих притоков Амура. «Большинство курильчан против передачи островов Японии…»Но, повторим, в 1954 году Никита Хрущёв ещё не был единоличным и полновластным лидером Советского Союза. Поэтому по итогам его первой поездки на Дальний Восток «северные» льготы сняли только с нескольких районов Приморья и Сахалина. Однако не пройдёт и трёх лет, как политика Хрущёва, всё более забиравшего бразды правления государством в свои руки, вновь добавит волнений жителям Сахалинской области. В 1956 году лидер СССР согласился заключить декларацию о «восстановлении добрососедских отношений» с Японией. Статья 9-я подписанной в Москве декларации гласила, что два острова Курильского архипелага — Шикотан и Хабомаи — могут быть переданы Японии «после заключения Мирного Договора».Как вспоминал Николай Беляев, тогда один из молодых руководителей Сахалинской области: «Сахалинцы заволновались. Нас, представителей власти, спрашивали, как это понимать — острова отдадут? Мы же ничего толком не могли ответить, поскольку сами в Москве ни в ЦК, ни в Совете Министров чего-либо определённого узнать не могли…» Через несколько дней в кабинете Беляева раздался звонок по правительственной связи. В Южно-Сахалинск звонил из Москвы сам Хрущёв. Николай Беляев передаёт слова лидера СССР: «Есть вам личное поручение. Поезжайте на южные и средние Курилы, на остров Хабомаи, побывайте на всех предприятиях, поговорите с жителями, расспросите, как они реагируют на новости насчёт островов. Используйте любой вид транспорта… И через 5−7 дней лично мне доложите по правительственной связи. Никаких записок не пишите».«Я хотел уточнить, — вспоминает Беляев, — но Хрущёв оборвал меня: „Прошу не перебивать“. Я понял, что он не хочет говорить больше, чем сказал. А затем Хрущёв подчеркнул, что об этом задании не нужно никому сообщать…»Вскоре Николай Беляев на пограничном корабле уже навещал один за другим каждый крупный остров Курильского архипелага. О секретном задании Хрущёва он, естественно, никому не сообщал, но в беседах «за жизнь» как бы между прочим показывал газету, в которой были подчёркнуты строчки с сообщениями о соглашении с Японией.Прощупывая настроения обитателей Курил, Беляев фактически играл роль личной социологической службы Хрущёва. Реакция местных жителей на возможную передачу части островов была резко негативной. Однако на острове Шикотан посланник Хрущёва заметил начавшийся демонтаж оборудования местного рыболовецкого комбината. Его директор сообщил Беляеву, что получил такое задание с самого верха, из Москвы…«Вернувшись, — вспоминал Беляев, — я по правительственной связи позвонил Хрущёву, рассказал о поездке, о том, что большинство курильчан настроено против передачи островов Японии… Хрущёв слушал внимательно, задавал вопросы. При всей импульсивности и «волюнтаризме», Никита Хрущёв внимательно прислушивался к настроениям населения. От передачи японцам южных Курил он в итоге отказался.

«Сердечный Приморский привет Никите Сергеевичу…»Впрочем, первый визит Никиты Хрущёва на Дальний Восток в 1954 году имел не только негативные последствия — московский гость обратил внимание на неказистый вид жилых массивов Хабаровска и Владивостока, и с его подачи местные власти стали готовить проекты благоустройства краевых «столиц» и увеличения в них современного жилищного строительства. Второй визит Никиты Хрущёва на Дальний Восток, в октябре 1959 года, проходил уже совсем иначе: Хрущёв к тому времени во внутрипартийной борьбе «съел» всех конкурентов и стал единственным общепризнанным лидером страны. Пусть он и не имел того почти «божественного» ореола, как некогда у Сталина, но был вполне авторитетным и даже популярным вождём.Так что 4 октября 1959 года Хрущёва во Владивостоке встречали цветами и овациями. В центре города по улице Набережной даже выложили цветами надписи: «Миру — мир!» и «Привет Н.С.Хрущёву!» Местные власти заранее утвердили 14 разрешённых и рекомендованных лозунгов для встречи самого высокопоставленного гостя. Наиболее популярными были три: «Дорогой Никита Сергеевич, добро пожаловать в наш город!», «Товарищ Хрущёв, спасибо за ваш неутомимый труд на благо советского народа и всего трудового человечества!» и «Сердечный Приморский привет Никите Сергеевичу Хрущёву!»Недавно созданное владивостокское телевидение вечером 4 октября 1959 года выпустило репортаж о прибытии лидера СССР в столицу Приморья. В Приморском крае тогда по статистике один телевизор приходился на 84 человека.Кульминацией визита Хрущёва во Владивосток стал проведённый 6 октября большой полуторачасовой митинг на стадионе «Аванград», в котором участвовало более 50 тысяч горожан. Правда, как вспоминал позднее один из готовивших то мероприятие чиновников, «накануне митинга на стадионе было обнаружено, что многие гипсовые скульптуры („девушка с веслом“ и т. п.) хулигански разрисованы в соответствующих „интимных“ местах чёрной краской (кузбасс-лак). Парторганам пришлось в авральном порядке организовать оттирку…»

Мероприятие не обошлось и без характерных выходок «товарища Хрущёва», любившего подчеркнуть свою «близость к народу» и подшутить над местным начальством. По воспоминаниям одного из очевидцев: «Никита Сергеевич вместо парадного подъезда стадиона подъехал с чёрного хода. Поднялся на трибуну, а в президиуме — никого. Владивостокское начальство ожидало его с парадной стороны. „Будем ждать или начнём митинг?“ — обратился он к собравшимся. Те дружно ответили: „Начнём!“ Встречавшие начальники прибежали, когда митинг был уже в разгаре…»

«Владивосток можно сделать красивее, чем Сан-Франциско…»До второго визита на Дальний Восток Хрущёв побывал не только в Китае, но и провёл в сентябре 1959 года почти две недели в США. Поэтому тема Америки постоянно всплывала в его общении с руководителями и жителями дальневосточного региона. «Вот я был в Сан-Франциско, — говорил владивостокцам Хрущёв, — тоже хороший и красивый город. Но Владивосток можно сделать красивее и благоустроеннее, чем Сан-Франциско…»Оба прибрежных города по разные стороны Тихого океана действительно схожи по рельефу, наличию бухт и заливов. Лозунг о превращении Владивостока в «советский Сан-Франциско» на некоторое время с подачи Хрущёва станет популярным у властей Приморья. Однако наиболее внимательные слушатели могли заметить и другое: охотно, много и красочно рассказывая о недавнем визите в США, Хрущёв, будучи на Дальнем Востоке, почти ни словом не обмолвился о только что завершившейся поездке в Китай. Лозунги о «советско-китайской дружбе» тогда звучали повсюду, маоистский Китай являлся крупнейшим союзником СССР, а для нашего Дальнего Востока он, как ближайший сосед, был и важнейшим экономическим партнёром.Такое умолчание о ближайшем соседе заставило внимательных очевидцев визита Хрущёва заподозрить неладное в прежде демонстративно дружественных отношениях СССР и Китая. Привезённое из Пекина раздражение не раз прорывалось и в поведении Хрущёва, когда он был вдали от «народных масс».Приморское начальство организовало для высокого гостя отдых — поездку с ночёвкой на остров Аскольд в заливе Петра Великого, где запланировали охоту на дальневосточных пятнистых оленей. Хрущёв охоту любил, но, застрелив на острове одно животное, доверчиво подошедшее к людям, отбросил ружьё. «Это не охота, а одно убийство!» — сказал лидер СССР и не стал ночевать на красивом необитаемом Аскольде, вернувшись на военный корабль.Впрочем, власти Приморья и командование Тихоокеанского флота всё же сумели потрафить вкусам высокого гостя. Владивостокский повар Виктор Белозёров вспоминал: Всё это разместили вокруг громадного блюда, на котором красовался неразделанный варёный краб. Самого большого туда уложили. Заходят Никита Сергеевич со свитой: «Вот это да!» Так они сразу на клешни, как говорится, навалились. Оно и понятно — салат им из баночек и в Москве готовят, а тут интереснее самолично крабовое мясо из скорлупы добывать…"Но особенно удивил Хрущёва военно-морской «кок» с крейсера «Калинин», приготовивший не только крабов, сваренных в молоке и пиве, но и необычно вкусную рыбу-«калугу». Эта редкая родственница белуг и осетров водится только в реке Амур, для Хрущёва её специально доставили военным самолётом во Владивосток прямо из-под Хабаровска. Лидеру СССР амурский деликатес с позабавившим его названием «калуга» очень понравился. Как вспоминают очевидцы, Хрущёв тогда повеселел и, со свойственным ему незамысловатым юмором, подшучивал над руководителями Дальнего Востока: «А рыбы „самары“ или „саратова“ у вас не найдётся?»Но не стоит думать, что Тихоокеанский флот интересовал Хрущёва только крабами и рыбными деликатесами. Глава СССР внимательно ознакомился с новейшим оружием флота — наблюдал ракетные стрельбы и побывал на новейших подводных лодках-ракетоносцах. Именно тогда было решено строить в Приморье дополнительные базы для кораблей Тихоокеанского флота и начать создание вокруг Владивостока ракетной системы противовоздушной обороны. «Разве это „дальний“? Там в ряде районов виноград растёт…»Пользуясь благодушным настроением Хрущёва, главный руководитель Приморского края Василий Чернышёв попробовал защитить интересы региона, затронутые частичной отменой «северных» льгот. «Никита Сергеевич, — как бы в шутку обратился он к Хрущёву, — мы не настаиваем на возвращении дальневосточных надбавок, но убедительно просим снять поясной коэффициент с торговых цен. Если, по Вашему мнению, у нас климат, как в Сочи, то пусть и цены будут как в Сочи…»В СССР существовало три «ценовых пояса». Сочи относились к 1-му поясу с самыми низкими ценами, а Владивосток и Приморье к 3-му — с самыми высокими. Как и в 1954 году, октябрь 1959-го тоже выдался солнечным и тёплым, ещё более убедив Хрущёва, что во Владивостоке «как в Сочи».Василий Чернышёв во время Великой Отечественной войны был одним из командующих партизан Белоруссии, три года героически сражался в немецком тылу. Партизаны звали его по подпольной кличке — «Батька Платон». Хрущёв не захотел открыто возражать авторитетному «Батьке Платону», тем более вопрос льгот слишком задевал чувства дальневосточников. «Вот это нам совсем не по карману. Лучше мы вернём вам надбавки…» — засмеявшись, обратил всё в шутку глава СССР. Твёрдо сложившегося мнения об «излишествах» льгот для Дальнего Востока он упрямо придерживался до самого конца своего правления. Через два месяца после возвращения из Владивостока, в декабре 1959 года, Хрущёв вновь эмоционально затронул тему дальневосточных льгот и надбавок, выступая на XXI съезде КПСС.«Дальний Восток, — говорил Хрущёв, — раньше действительно был дальним: туда на лошадях надо было ехать чуть ли не полгода, да и по железной дороге — полных две недели. Теперь же на самолёте мы попадаем туда из Москвы за 6−8 часов; позавтракав здесь, обедать можем на Дальнем Востоке. Разве это „дальний“? Он стал не „дальним“, а очень близким… А климатические условия? Там в ряде районов виноград растёт. А возьмите Сахалин! Это же замечательный район! А сибирские города! Или Якутия! Там кипит жизнь, полнокровная, трудовая, хорошая жизнь. Но что происходит с этими „надбавками“? Если якут родился там, он получает одну зарплату. Якут, приехавший из центральных районов страны, за ту же работу получает больше. И недаром товарищи якуты однажды в беседе со мною в порядке шутки предложили — давайте, мол, теперь устроим так: родится якут, станем сразу же платить ему больше, потому что он родился в Якутии…»Партийные съезды определяли всю жизнь страны, и брошенные «в порядке шутки» слова Хрущёва тут же вылились в постановление правительства, отозвавшись стратегическими последствиями для жизни Дальнего Востока.

Противоречивые итоги дальневосточных визитов ХрущёваЧерез два месяца после съездовских выступлений Хрущёва, в феврале 1960 года, правительство СССР приняло постановление «Об упорядочении льгот для лиц, работающих в районах Крайнего Севера и в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера». Если для Чукотки, Камчатки и Магаданской области всё осталось по-прежнему, то более южные районы Дальнего Востока потеряли значительную часть «привилегий», установленных при Сталине.Особенно серьёзно такое «упорядочение льгот» сказалось на Сахалине. Рафиков Габидулла, в то время заместитель главы города Корсакова, вспоминал о последствиях хрущёвской политики для самого большого острова страны: «Неоднократные заявления Хрущёва в своих выступлениях о сахалинских незаслуженных и незаработанных „длинных“ рублях по существу выбили население Сахалина из нормальной жизни… Начался отток населения с Сахалина и Курильских островов, предприятия лишались самых нужных квалифицированных рабочих и инженерно-технических работников. Не оставались работать на Сахалине воины, отслужившие свой срок службы, которые раньше, не задумываясь, оставались и пополняли ряды рабочих… Люди расторгали трудовые договоры и уезжали семьями… В городах Сахалинской области создавалось критическое положение из-за нехватки врачей, вообще медперсонала, учителей…»Эти слова подтверждают и сухие цифры статистики: именно тогда впервые началось уменьшение численности населения Сахалинской области. Если в 1959 году на Сахалине и Курилах проживало более 649 тысяч человек, то спустя десятилетие — всего 615 тысяч. Прежде всего область покидали люди самого трудоспособного возраста, и вскоре многие ведущие отрасли сахалинской экономики — угольная, рыболовецкая, нефтяная — стали испытывать нехватку кадров. В итоге неподкреплённое точными расчётами желание Хрущёва сэкономить на льготах для Дальнего Востока обернулось значительными убытками. Однако были у дальневосточных визитов «дорогого Никиты Сергеевича» и положительные моменты. Именно Хрущёв инициировал большую программу городского строительства во Владивостоке. Буквально через несколько дней после второго визита в столицу Приморья, в конце октября 1959 года, он прислал во Владивосток из Москвы и Ленинграда (Петербурга) полсотни ведущих инженеров и архитекторов. В сотрудничестве с местными специалистами они разработали большой план развития и строительства города. В январе 1960 года по итогам этой работы правительство СССР с подачи Хрущёва утвердило постановление «О развитии г. Владивостока». За следующие пять лет в городе с населением около 300 тысяч человек построили почти миллион квадратных метров нового жилья — более 25 тысяч квартир. Только за два первых года реализации этого плана на строительство и благоустройство Владивостока потратили 93 миллиона полновесных советских рублей (хрущёвской «деноминации»), что в ценах начала XXI века будет эквивалентно примерно трём миллиардам долларов США.Так, благодаря Никите Хрущёву впервые в истории большинство владивостокцев получили благоустроенные квартиры с полным набором коммунальных услуг. Сегодня для нас газ на кухне и горячее водоснабжение являются чем-то обыденным — но более полувека назад для людей, переселявшихся из бараков и старых коммуналок в отдельные квартиры «хрущёвок», это было впечатляющим ростом уровня жизни.Впрочем, значительную часть хрущёвских планов по превращению Владивостока в «советский Сан-Франциско» пришлось реализовывать уже новому лидеру СССР — Леониду Брежневу. Одним из первых документов, которые он подпишет осенью 1964 года, едва взойдя на вершину, станет постановление правительства «О мерах по ускорению развития производительных сил Сахалинской области», направленное на ликвидацию последствий импульсивных решений предыдущего первого лица страны.За следующие без малого два десятилетия нахождения у вершин власти Брежнев побывает на Дальнем Востоке три раза.

Продолжение следует…