Буква, голос и говорящая голова
.sp38_header__block { position: relative; z-index: 1; } .sp38_header__block::before { background: url(/CorpImages/GBox/00674289.jpg) no-repeat center; background-size: cover; content: ""; z-index: -3; position: absolute; top: 0; right: 0; bottom: 0; left: 0; } .sp38_header__block::after { background: rgba(0, 0, 0, .3); content: ""; display: block; z-index: -1; position: absolute; top: 0; right: 0; bottom: 0; left: 0; } .sp38_mainheader { font: 36px/32px Georgia, serif; color: #FFF; padding: 25px 45px 45px; } .sp38_intro { background: rgba(0, 0, 0, .5); padding: 25px 240px 25px 45px; color: #FFF; font: 16px/1.333 Georgia, serif; } .sp_38_text__block { width: calc(100% - 330px); position: relative; } .sp_38_block_header { position: absolute; z-index: 1; top: 30px; left: 0; right: 0; } .sp38_text_header { background-color: rgba(0, 0, 0, 1); color: #FFF; font: 16px/1 Georgia, serif; text-transform: uppercase; padding: 8px 0 6px 45px; } .sp38_text_author { padding: 4px 0 2px 45px; font: 16px Georgia, serif; color: #CCC; } .fig-caption { font: 14px/1 Georgia, serif; color: #999; margin: 10px 0 0 45px; text-align: left; } .b-article__text { color: #333; font: 16px/24px Georgia, serif; margin-top: 1em; margin-bottom: 1em; cursor: text; padding-left: 45px; } .document_inner_title { font: bold 18px/24px Georgia, serif; } .revolution_icon::before { content: ""; display: block; width: 30px; height: 30px; background: url(/ISSUES.PHOTO/WEEKEND/2017/038/revolution_ico.jpeg) no-repeat top center; position: absolute; left: 0; margin-top: -3px; } .revolution_icon { position: absolute; left: 0; } .sp_38_text__block blockquote { margin-top: 1.5em; margin-bottom: 2em; padding: 1em 1em 1em 2em; margin-left: 45px; cursor: text; border-top: 3px solid #000; color: #333; font: bold 16px/24px Georgia, serif; } .sp38_header__block .big .wrap::before, .additions .wrap::before, .photo-credits::before { content: '\A'; white-space: pre; } .sp38_header__block .big { font: 50px/40px Georgia, serif; padding: 25px 45px 200px; } .sp38_header__block .inverse { background: rgba(255, 255, 255, .6); padding: 15px 15px 15px 45px; color: #333; font: 16px/1.333 Georgia, serif; } .sixteen-nine { position: relative; display: block; margin-bottom: 36px; } .sixteen-nine:before { display: block; content: ""; width: 100%; padding-top: 56.25%; } .sixteen-nine > .photo { position: absolute; top: 0; left: 0; right: 0; bottom: 0; } .sixteen-nine > .photo img { width: auto; height: 100%; margin-left: auto; margin-right: auto; } .text_opening__block { margin-top: 30px; margin-bottom: 30px; } .text_opening__block .sp38_text_author { color: #333; } .opening_title { color: #9E212E; font: 36px/1 Georgia, serif; margin-bottom: 15px; padding: 15px 0 0 45px; } .opening_intro { font: 16px/1.333 Georgia, serif; padding: 0 30px 30px 45px; color: #666; } .text_opening__block .fig-caption { color: #FFF; } .text_opening__block .sp_38_block_header { top: 0; position: relative; } .text_opening__block .sp38_text_header { font: 24px/14px Georgia, serif; } .text_opening__block .sp38_text_author { font: 24px/1 Georgia, serif; } .text_opening__block .sp38_text_header { padding: 14px 0 2px 45px; } .additions { font: 16px/24px Georgia, serif; color: #333; padding: 0px 0px 20px 0px; margin: 0px 0px 0px 0px; } .additions p { padding: 0px 0px 0px 45px; } .additions .additions_header { font: bold 12px Georgia, serif; text-transform: uppercase; color: #fff; padding: 5px 0 5px 45px; margin: 0px 0px 10px 0px; background-color: #a01f2b; } .c10 { background-color: #9BB898; } blockquote .open_quote__outdent { margin-left: -.58em; } .b-incut__right { width: 240px; float: right; margin-left: 30px; } .b-incut__right .fig-caption { margin: 10px 0 0 0; } .b-incut__right img { margin-bottom: 10px; } .photo .photo-credits { color: #CCC; } .text_opening__block .photo-credits { color: #E8E8E8 !important; } ХХ век в зеркале своих революций Помимо русской революции, столетие которой сейчас отмечает мир, ХХ век пережил множество других великих революций, изменивших ход истории, наши представления о мире и отношения с ним, условия жизни и способы ее проживания, образ мыслей и иерархию ценностей. Weekend и его авторы отмечают 100-летие Октября 1917-го портретной галереей важнейших революций ХХ века .sp38_menu{float:right; width:0px; display:none;} @media only screen and (min-width: 1200px), not screen { .sp38_menu{float:right; width:330px; display:block;} } .sp38_menu_item{clear:both; display:block;} .sp38_menu_item:hover .sp38_menu_item_pic{display:block; -webkit-transition: .5s ease-in-out; -moz-transition: .5s ease-in-out; -o-transition: .5s ease-in-out; transition: .5s ease-in-out;} .sp38_menu_item:hover .sp38_menu_item_vvodka{display:block; -webkit-transition: .5s ease-in-out; -moz-transition: .5s ease-in-out; -o-transition: .5s ease-in-out; transition: .5s ease-in-out;} .transition {transition: 3s;} .transition-h{max-height: 115px; transition: 0.25s linear;} .transition-h:hover {max-height: 600px; transition: 0.25s linear;} .sp38_menu_item_arrow_l{float:left; font: bold 12px/26px Georgia, serif; color:#fff; width:30px; height:30px; background-color:#a01f2b; text-align:center; overflow:hidden;} .sp38_menu_item_arrow_r{float:left; font: bold 12px/26px Georgia, serif; color:#a01f2b; width:30px; height:30px; background-color:#fff; text-align:center; overflow:hidden;} .sp38_menu_item_name{float:right; font: 11px/30px Georgia, serif; text-transform:uppercase; color:#fff; background-color:#a01f2b; width:270px; padding:0 15px 0 15px;} .sp38_menu_item_title{clear:both; font: 22px/1 Georgia, serif; color:#333; padding:10px 10px 3px 15px; border-left:30px solid #fff;} .sp38_menu_item_author{clear:both; font: 11px/1 Georgia, serif; color:#666; padding:0px 10px 15px 15px; border-left:30px solid #fff;} .sp38_menu_item_vvodka{clear:both; font: 12px/14px Georgia, serif; color:#333; padding:10px 10px 0px 15px; border-left:30px solid #fff;} .sp38_menu_item_more{clear:both; font: bold 12px/14px Georgia, serif; color:#333; padding:10px 10px 20px 0px; text-transform:uppercase;} .sp38_menu_item_pic{border-left:30px solid #fff; padding:0 0 0 15px; display:none;} .sp38_menu_item_pic img{width:270px;} .sp38_menu_item_vvodka{display:none;} .sp38_menu_item_arrow_l{display:none;} .sp38mouseon {display:block;} .sp38this .sp38_menu_item_arrow_l{display:block;} .sp38this .sp38_menu_item_arrow_r{display:none;} .sp38this .sp38_menu_item_pic{display:none;} .sp38this .sp38_menu_item_vvodka{display:none;} .sp38this .sp38_menu_item_title{display:none;} .sp38this .sp38_menu_item_author{display:none;} .sp38this .sp38_menu_item_name{float:right; font: 11px/30px Georgia, serif; text-transform:uppercase; color:#999; background-color:#fff; width:270px; padding:0 15px 0 15px;} .clr00{background-color:#cccccc;} .clr01{background-color:#cfc39f;} .clr02{background-color:#94c5da;} .clr03{background-color:#b5dfda;} .clr04{background-color:#ffbf33;} .clr05{background-color:#eba9a3;} .clr06{background-color:#F7F0B9;} .clr07{background-color:#C6BEC0;} .clr08{background-color:#E7B9A1;} .clr09{background-color:#ABC9C9;} .clr10{background-color:#9BB898;} .clr11{background-color:#C6A6C0;} .clr91{background-color:#40b340;} .clr92{background-color:#d94040;} > Пролог: Призрак революции читать > Революция радио- и телевещания Иван Давыдов > Архитектурная революция Упаковка для жизни Григорий Ревзин Среди революций ХХ века архитектурная не из числа главных, но она заметна. Облик человеческих поселений и само понимание дома по ее результатам полностью изменились. У архитектурной революции есть имя — Ле Корбюзье, хотя то, что произошло, проще и обширнее, чем его творчество. Строго говоря, это творчество даже не связано с ней буква,льно. Как архитектор, он остался вполне в традиционной роли гения, занятого созданием одиноких шедевров. Но, как революционер, отменил архитектуру как род деятельности, превратив в продукт промышленного производства. Впрочем, все отцы революции мало совпадают с последствиями восприятия своих идейчитать > Революция социальных сетей Великий уравнитель Юрий Сапрыкин Человек создал компьютерные сети для решения прикладных технических задач, но этот служебный инструмент оказался дверью в параллельную Вселенную. Новые небо и земля, состоящие из строчек программного кода, перестроили самого человекачитать > Революция современного искусства Производство истин Анна Толстова В 1969 году в лондонском журнале Studio International был опубликован трактат 24-летнего нью-йоркского художника Джозефа Кошута "Искусство после философии". Искусство после "Искусства после философии" стало другимчитать > Революции в физике Теория быстрых и теория малых Андрей Михеенков Главной наукой XX века была, конечно, физика. В 20-30-х годах на это место претендовала было химия, да быстро отступила. Важнейшие технологические достижения века происходят из физики. Если же отвлечься от практических применений, для самой физики, для ее внутренней логики прошедший век тоже был важнейшим. Совершенно неясно, можно ли будет сказать то же самое про XXI век. Пока кажется, что едва личитать > Парижская революция 1968-го Бунт-зрелище Михаил Трофименков С середины 1960-х до середины 1980-х все части света, за исключением Австралии, были охвачены — это не преувеличение и не метафора — всемирной гражданской войной. Десятки национально-освободительных войн, восстаний, городских герилий и контрреволюционных погромов слились, как сказал бы субкоманданте Маркос, в "мировую войну объединенного народа против объединенного правительства". Мятеж парижских студентов в мае 1968-го на фоне этих событий — с участниками которых студенты декларировали антиимпериалистическую солидарность — микроскопический эпизод. Однако же в коллективной памяти человечества он остался символом всемирного пожарачитать > Революция музыкальных аутентистов Чтение звука Сергей Ходнев Смешная эстетская прихоть — а давайте сыграем старинную музыку на старинных инструментах — привела к громадной переоценке ценностей. Не только музыканты стали играть по-другому, но и нам пришлось учиться слышать музыку совсем иначе, чем это делали наши отцы и деды. "Исторически информированное исполнительство" раз и навсегда изменило отношения человечества с историей музыки — а возможно, и не одной только музыкичитать > Сельскохозяйственная революция Путем зерна Андрей Бабицкий Зеленая революция — так принято называть последний переворот в сельском хозяйстве — не имеет конкретных временных рамок, но принято считать, что она тянулась с 1930-х до 1970-х годов. Она была сделана фактически на заказ, на личном энтузиазме людей, не оставивших после себя памятников, и на частные деньги. Она была по-настоящему интернациональной и довольно перманентной — мечта любого революционера. Она, наконец, не была неизбежной в том смысле, что новые производственные силы вступили в конфликт со старыми производственными отношениями. Это была самая мирная, плодотворная и потому незаметная революция на Землечитать > Революция театра Переживание представления Ольга Федянина Театральная революция началась так давно и растянулась так надолго, что ее часто и за революцию-то не считают. Фактор внезапности в ней полностью отсутствует, но это не отменяет того обстоятельства, что театральное событие примерно с IV века до н.э. и примерно до середины XIX века н.э. имело одну эстетическую природу, а позже — другую. За прошедшие полтора века длинная театральная революция, с одной стороны, добилась всего, чего можно было добиться, с другой — ни одно из ее завоеваний до сих пор не перестали оспаривать. Предметом дискуссий остается и хронология, бесспорны в ней, пожалуй, единственная дата и единственный адрес: 14 октября 1898 года, Москва, сад "Эрмитаж"читать > Революция денег Стойло для золотого тельца Дмитрий Бутрин В некотором смысле революция денег — это история мировой цивилизации XX века почти без изъятий. Без нее, видимо, невозможен был полет Гагарина в космос и Холокост, пенициллин и популярная музыка, архитектура XX века и новая медицина, нью-эйдж и феминизм, современный город, всеобщая коммуникационная связность нынешнего века и будущий интернет вещей. И эта история, видимо, не закончена, поскольку последствия революции денег — в первую очередь в социальной сфере — пока только развиваютсячитать > Сексуальная революция Устранение барьеров Михаил Трофименков "Сексуальная революция" ассоциируется со зрелищными проявлениями свободы нравов конца 1960-х годов: от стриптиза, учиненного в невесомости Джейн Фондой в фильме Роже Вадима "Барбарелла", до бродвейского мюзикла "Калькутта", участники которого играли обнаженными. Между тем подобные "египетские ночи" случались во все исторические эпохи. Но ни одна из них не помешала установлению буржуазного патриархата, при котором женщинам и прочим сексуальным меньшинствам отводилась подчиненная роль. И если сексуальная революция действительно победила, то лишь потому, что в бой вступили занудные немецкие профессора, суровые суфражистки и прочие, отнюдь не блистающие "сексапилом" персонажичитать Революция радио- и телевещания Иван Давыдов «8 1/2. Художники начала века: видеоарт» в галерее WAM, 2005 год Буква, голос и говорящая голова Разговор о телевизионной революции удобно начинать с современной российской пропаганды. Над авторами политических шоу принято смеяться, но они вскрыли прием, довели все то, чего до телевизора не было и только в телевизоре сделалось возможным, до совершенства. Или до абсурда. Иногда это синонимы Я включаю телевизор. Да, это страшные слова, в наше время это все равно что заявить, например, публично — ну, не знаю, "я ковыряюсь в носу",— но честным быть полезно. К тому же у меня есть оправдание: я много пишу о политике, а телевизор — бесценный источник знаний о пропагандистских трендах и косвенно — об умонастроениях властителей наших. Я включаю телевизор, и телевизор говорит мне: "Еще одним доказательством того, что на Украине творится полный кошмар, является турне Михаила Саакашвили по городам страны". Лет сто пятнадцать назад представитель образованного класса, привыкший начинать утро с газеты и чашки кофе, просто не понял бы приведенной выше фразы. Она показалась бы любителю кофе наглой, вызывающей, взрывающей привычные представления о мире. И не только потому, что образованные люди тех баснословных времен были умнее нас (хотя, судя по некоторым признакам, все-таки были). Само ведь по себе турне, пусть даже и такого неоднозначного политика, каким кажется российскому телезрителю Михаил Саакашвили, ничего еще не доказывает. Как раз доказательство-то телевизор и опускает за ненадобностью (блатной привкус, которым страшный ХХ век обогатил невинный глагол "опускать", здесь, кстати, тоже не будет лишним). Вместо доказательства — как-то по-особенному неприятно снятый, скалящий рот экс-губернатор Одессы и вокруг агрессивно орущие люди. Человек телевизионной эпохи сразу понимает: да, полный кошмар творится на Украине. И немного пугается. Даже я, а я телезритель закаленный, тренирующий в себе умение со стороны смотреть на продукты жизнедеятельности пропагандистов, и то пугаюсь. Кофе, газета, терпение, усидчивость Итак, счастливое время, читателю газеты в кафе еще и в голову не приходит, что мировая война возможна (хотя Первая мировая война совсем скоро начнется). ХХ век еще только крадется в его размеренную жизнь. Он открывает газету. Государь отбыл в Ливадию, графа Толстого посетила в Ясной Поляне делегация рабочих. В передовице известный публицист, властитель дум и кумир молодежи, обсуждает животрепещущие вопросы, ну, например, женского образования. Публицист не щадит ни газетных площадей, ни времени читателя. Важнее — внятно изложить аргументы, развернуть полотно доказательств. Если нужно — то допустимо процитировать строк этак пятьдесят из вражеской газеты, где другой известный публицист по-иному отвечает на «женский вопрос». Все, о чем читает любитель кофе, произошло в лучшем случае вчера (ладно, в колонке новостей есть пара срочных телеграмм от "наших корреспондентов с мест", но даже и новости преобладают вчерашние). Или неделю назад. Или месяц. "Женский вопрос" почти вечный, о нем еще в "Колоколе" писали, а теперь вот и до "Нового времени" очередь дошла. Итак, во-первых, время. Время читателя газеты — очень медленное, непонятное нам время. Кажется, они собирались жить вечно и совсем никуда не спешили. Война и революция доходчиво растолковали читателям газет, насколько они были неправы. Время читателя газеты — очень медленное, непонятное нам время. Кажется, они собирались жить вечно и совсем никуда не спешили. Война и революция доходчиво растолковали читателям газет, насколько они были неправы Время тягучее, зато разум — ясный. Читатель газеты привык, что слова не бросают на ветер. Позиции обосновывают. Тезис цепляется за тезис, по цепи добираешься до синтеза. Ты можешь не соглашаться с выводом, но тебе, по крайней мере, показали, почему такой вывод сделан. Большая статья (а большие статьи преобладают, времени ведь впереди вагон и у пишущих, и у читающих) — это почти всегда маленький трактат. Мутные фотографии и кое-как воспроизведенные на печати рисунки — дело второстепенное. Слово давит и царствует. Привычки, навязанные потреблением информации, определяют картину мира. И ожидания от мира во всех его проявлениях. Все действительное разумно, давно сказал мудрый немец, и только самые отчаянные из декадентов рискуют в этом сомневаться. Кофе стынет, а модный публицист все никак не может разобраться с женским вопросом. "Окончание в следующем номере",— читает любитель кофе и переходит к страничке "Смесь". Чудесный двухголовый ребенок родился в Индии. Чудесный двухголовый ребенок — гость из будущего, намек на другие совсем привычки к потреблению информации, но любитель кофе про это, конечно, не догадывается. А стоило бы — скоро газеты сдадутся новой эпохе, задрав штаны, побегут за радио, и погоня (бесплодная) за бессвязными новостями загонит публициста куда-то в угол, превратит в колумниста, а все остальное пространство займет безобразно разросшийся раздел "Смесь". И напишет в 1935-м Марина Цветаева свое бессмертное: "Кача — „живет с сестрой” — ются — „убил отца!” — Качаются — тщетой Накачиваются". Про новых читателей новых газет, для которых газеты — просто способ убить время, пока рядом нет радиоприемника. Голос из пустоты Глядя из времен нынешних, непросто понять, какой грандиозный переворот в умах совершило радио. Ну да, фоновый шум, утешающий водителя, застрявшего в пробке. Уважаемая ведущая обещает после эфира рассказать даме-телекритику, тоже, конечно, уважаемой, что такое кожаная флейта. Это на радио для интеллектуалов, кстати. На развлекательных станциях жизнь ожидаемо жестче. Но то теперь. А когда радио только-только стало вещью общедоступной, оно ошеломляло. Во-первых, оно уничтожило время и расстояния. Наш корреспондент передает с театра военных действий. Гремят взрывы. Много убитых и раненых. Прямо сейчас и здесь. Ты — за многие версты (у них ведь, бедолаг, и самолетов-то нормальных не было, и поезда ходили медленно, мир им казался невероятно большим), но ты — рядом. Ты в буквальном смысле слова современник и соучастник любого события в любом месте. Мир сжимается, время превращается в главную ценность, новый способ потреблять информацию заставляет жить быстрее. Во-вторых, бал начинает править устная речь. Газетный, тем более — журнальный писатель обдумывал слова, оттачивал фразы, творил литературу, даже если за малую мзду описывал преимущества мыла компании "Иванов и сыновья" перед всеми прочими сортами мыла. У невидимого оратора из радиоприемника такой возможности нет. А устная речь — даже моя, даже ваша, даже профессора латинской филологии — всегда менее грамотна, чем письменная. И у потребителя информации подспудно возникает понимание, что можно, а значит, и правильно говорить вот так — с ошибками, словами-паразитами, главное ведь эмоция. В устной речи интонация важнее прочего, в то время как при чтении мы интонацию автора додумываем, и совсем не факт, что делаем это правильно. Радио уничтожило время и расстояния. Ты в буквальном смысле слова современник и соучастник любого события в любом месте. Мир сжимается, время превращается в главную ценность, новый способ потреблять информацию заставляет жить быстрее Это важный момент, между прочим, революция внутри революции, меньше ведь становится не только дистанция между слушателем и событием, уменьшается, хотя не вовсе пока исчезает, дистанция между слушающим и говорящим. Иерархии внутри информационного мира еще не рушатся, но трещины на них уже различимы. К тому же случайный прохожий вполне может оказаться полноправным участником передачи — "А вот идет какой-то господин, скажите, господин, вам сегодняшнее исполнение Вагнера тоже показалось дрянью?" (позже телевизор эту технологию доведет до совершенства). Конечно, бывали и письма в газету — "милостивые государи, прочитав ваш возмутительный опус, я не мог смолчать",— но тут ведь еще место должно найтись, и вообще приходится держать уровень. В-третьих, информация становится проще. Слушать легче, чем читать. А когда говоришь вслух, сложнее ткать ковер последовательных аргументов, да и незачем, у слушателя не будет ни времени, ни возможности вернуться к сказанному. Радиотекст нельзя перечитать. Он перестает существовать в тот момент, когда говорящий умолкает. У такого текста нет второго дна. И конечно, приходится делать скидку на то, что среди слушателей — люди малограмотные или вовсе неграмотные. Теперь информация доступна для всех, и это давит на производителей информации. Аудитория радио заведомо хуже образована, чем даже потребители самых незамысловатых газет, предтеч таблоидов. Информационная среда и потребитель информации влияют друг на друга — и вместе чуть-чуть глупеют. Понять происходящее, как сказано выше, непросто, но есть способ почувствовать — прекрасный, теплой ностальгией пропитанный фильм Вуди Аллена "Эпоха радио". Про жизнь простого человека, для которой естественным фоном стал говорящий голос. Пока без лица. Телевизионный человек и его вечность До превращения говорящего голоса в говорящую голову — полшага, и когда изобретатели эти полшага делают, оказывается, что потребитель уже готов, воспитан эпохой радио (и кинематографом, конечно, миром движущихся картинок), осталось просто телевизор включить. "Просто" — ключевое слово для описания новой информационной среды, основанной на сложнейших технологиях. Телевидение, которое, как помнят видевшие фильм "Москва слезам не верит", то есть все поголовно жители России старше пятнадцати, убьет однажды и кино, и театр, и газеты, и книги. И радио, разумеется. Но на самом деле оно, так ничего из вещей перечисленных и прекрасных не убив, просто доделывает работу радио. Мир становится еще ближе. Теперь ты не просто современник и соучастник любого происшествия в любой точке мира, где есть камера и антенна, чтобы передать картинку. Ты наблюдатель. Свидетель событий. Войны в Крыму, ну например. Теперь сложные аргументы и последовательность изложения — это кража твоего времени. Это реально бесит. Чего тут разводить антимонии, когда вот он — Саакашвили, нехорошо улыбается, и каждому ясно, что в Киеве не только дядька, но еще и кошмар. Смотреть еще проще, чем слушать. Больше смотришь — меньше задумываешься. Картинка обладает неотвратимой убедительностью. Телевизионная реальность рвет мир на мелкие части, но коротких новостных сюжетов достаточно, чтобы убедить смотрящего, что он все и про все понял. Специалисты называют это клиповым сознанием, но нам не нужны специальные термины. Это наша вселенная, мы в ней живем. Чудесные двухголовые мальчики идут строем, и все, что мы знаем отныне,— безразмерный отдел «Смесь». Мы живем в эпоху новой революции, к нам пришел интернет, который, разумеется, да, как же, куда же без этого, убьет телевизор, балет, оперу и далее по списку. Даже, возможно, хоровое пение. Но тоже пока не убил и продолжил эксплуатировать того самого человека, которого породило радио и выпестовало телевидение. Даже в (короткую, теперь все эпохи короткие, мы живем стремительно, чай, не читатели газет какие) эпоху расцвета текстовых блогов, сознание интернет-человека осталось телевизионным — клиповым, лоскутным, фрагментарным. Теперь, когда телевизор пробрался-таки в сеть и влогеры стали важнее блогеров, говорящие головы вернулись, и вовсе нет необходимости менять свои телезрительские привычки. Разница в том, что новый информационный мир — это и есть мир случайных прохожих, которым, чтобы охаять сегодняшнее исполнение Вагнера, нет нужды ждать корреспондента с микрофоном. Смартфона достаточно. И разве что где-нибудь в темных глубинах телеграма можно услышать, как шевелится допотопное чудовище — отказавшийся от прелестей интерактива газетный человек, который хочет только вещать, не отвлекаясь на комментарии публики. Получается, правда, у него так себе. Приобретения Ощущение причастности к главным событиям по всему миру. Уверенность любого человека в том, что он не хуже эксперта разбирается в любой проблеме. Диктат стандартизированной красоты и ее же культ. Возможность смотреть футбол, не вставая с дивана. Потери Привычка к последовательному развертыванию систем аргументации. Уважение к слову и грамотной речи. Право жить медленно, не стыдясь своей медленной жизни. Полезное смирение. Еще больше революций — в нашем телеграм-канале
