Что можно противопоставить российской раздражительности? Последовательный диалог

Завидово, Россия. — Утро мы провели за большим столом в неспешной и осторожной беседе. Американские и российские «народные дипломаты» сетовали на плачевное состояние отношений между нашими странами. Но слово «вмешательство» в разговоре не всплыло ни разу. Имеется в виду вмешательство российского государства в прошлогодние президентские выборы в США, о чем говорится в сенсационным докладе, опубликованном в январе американским разведывательным сообществом. Похоже, что масштабы такого вмешательства были намного шире, чем предполагалось ранее, так как появляется все больше свидетельств того, что российские тролли и автоматизированные боты через социальные сети оказывали содействие Дональду Трампу, используя разногласия внутри американского общества. Эксперты по онлайновым манипуляциям предупреждают, что это вмешательство продолжается по сей день. Но после перерыва на чай с булочками этот момент все же наступил. Мы, члены американской делегации, приехавшие на Дартмутскую конференцию, которая проводится уже 57-й год и направлена на совместный поиск решений в целях преодоления проблем и вызовов в российско-американских отношениях, сделали это. Мы произнесли слово на букву «В». Такое вмешательство, сказали мы русским, ухудшило отношение американцев к России и связало президенту Трампу руки. Теперь он уже не может предпринимать действия по улучшению российско-американских отношений, хотя ранее выдвигал это в качестве цели. Ответ одного российского делегата был весьма показателен. Американцы не представили никаких доказательств, а те, кто верят в историю о вмешательстве, просто слепо идут вслед за американскими СМИ. Иными словами, все это — «фейковые новости». «НЛО тоже представляют интерес для американской прессы, — сказал этот россиянин. — Но НЛО просто не является темой обсуждения в двусторонних отношениях. Это внутренний вопрос США». Другие россияне говорили о том, что Россия пала жертвой «русофобии». Один человек сказал, что разговоры о том, будто такая сильная страна как США уязвима для вмешательства в избирательный процесс, просто смехотворны. После первоначальной вспышки напряженности мы махнули на эту проблему рукой. Мы согласились не соглашаться и разошлись по своим параллельным вселенным. На самом деле, в российско-американских отношениях гораздо больше тем и вопросов, чем нынешний спад, приведший к выдворению дипломатов и к аресту дипломатической недвижимости с обеих сторон. Поэтому мы не встали из-за стола, а решили продолжить разговор по насущным и очень серьезным вопросам: контроль вооружений, Сирия, Иран, Северная Корея. После этого диалога, который состоялся в конце сентября и длился два с половиной дня, обе делегации подготовили конкретные рекомендации для своих правительств. Сейчас уже проводится совместная работа в области медицины, и готовится диалог религиозных деятелей. Общий вывод был предельно ясен: Соединенные Штаты и Россия должны контактировать и взаимодействовать на всех уровнях и по всему комплексу имеющихся проблем. Затем в российском Министерстве иностранных дел состоялась встреча американской делегации с заместителем министра Сергеем Рябковым, который выразил надежду на то, что отношения уже достигли самой нижней точки, и теперь может начаться конструктивный диалог. Рябков сказал: «Я считаю, что прежде всего нам сейчас нужно положить конец этому порочному циклу взаимных ударов, этому циклу ухудшения наших отношений. Нам нужно стабилизировать их, а затем найти время и заняться поиском решений как минимум некоторых стоящих перед нами проблем». История встреч и бесед У русских и американцев — богатая история встреч и переговоров, которые проводились даже на пике холодной войны. Наша встреча проходила в Завидово, где находится пансионат Министерства иностранных дел. Когда-то в Завидово советский руководитель Леонид Брежнев принимал главного советника президента Никсона по внешней политике Генри Киссинджера. Брежнев подстрелил для Киссинджера кабана, вызвав у него большое замешательство. (В итоге Киссинджер подарил голову «кабана Бориса» Институту Кеннана в Вашингтоне, где она до сих пор висит на стене.) Охота Брежнева и Киссинджера состоялось в 1973 году в эпоху разрядки, когда отношения между США и Советским Союзом были не очень напряженными. Сегодня ветераны дипломатии с обеих сторон говорят, что такого отвратительного состояние двусторонних отношений они не видели за всю свою карьеру. И эти люди не могут гарантировать, что отношения не ухудшатся еще больше. На встрече с нами в МИДе Рябков цитирует польского поэта Станислава Ежи Леца, чтобы подчеркнуть свою мысль: «Опускаясь на самое дно, мы думаем, что это конец, но в этот момент кто-то начинает стучать снизу». Американцы сокрушенно смеются. Однако Рябков, который регулярно встречается с заместителем госсекретаря Томом Шенноном (Tom Shannon) для обсуждения и устранения «раздражителей» в двусторонних отношениях, выражает надежду на улучшение российско-американских отношений и говорит, что ему «очень комфортно» заниматься делами с Шенноном. Шеннон «хорошо подкованный человек, высокопрофессиональный, и это очень полезно, потому что ты всегда знаешь, где его найти», сказал Рябков мне и еще одному американскому делегату в ходе интервью. Он свободно говорил по-английски. После этого интервью, проведенного в присутствии американской делегации, Рябков поменялся ролями и сам стал задавать вопросы американцам. Начавшийся неофициальный диалог с народными дипломатами, часть из которых в прошлом занимала высокие посты в американском правительстве, продемонстрировал то, ради чего задумывался весь этот дартмутский процесс — умение слушать. «Это был яркий пример последовательного диалога, направленного на то, чтобы пристально слушать собеседника и меняться под воздействием услышанного», — говорит преподобный Марк Фарр (Mark Farr), являющийся президентом вашингтонского Института устойчивого диалога и дартмутским делегатом. Нельзя сказать, что этот разговор изменил чьи-то взгляды. По словам Фарра, изменения происходят на уровне контактов между участниками и проявляются в готовности к совместной работе по поиску взаимоприемлемых решений. Рябков утверждает, что личная взаимная симпатия между ним и Шенноном не имеет никакого значения. Но нельзя отрицать важность человеческого измерения дипломатии, как на официальном, так и на неофициальном уровне. Именно это заставляет расположенный в Огайо Фонд Кеттеринга организовывать Дартмутские диалоги в рамках исследований на тему неправительственной дипломатии. В Завидово это человеческое измерение проявилось во время совместных обедов и ужинов, прогулок по лесу и экскурсии по реке Волге, во время которой мы побывали в русской православной церкви, построенной в 14-м веке. Межрелигиозный диалог Одного американского делегата по имени Джон Унгер (John Unger) очень тронул этот древний храм и его богатый иконостас. Его интерес вполне понятен. Он является пастором трех приходов в городке Харперс-Ферри, штат Западная Виргиния: лютеранского, епископального и объединенного методистского. Накануне нашего отъезда в США на имя преподобного Унгера пришла посылка. Это была икона из Казани с изображением Девы Марии и младенца Иисуса — подарок для церквей Унгера от другого делегата Дартмутской конференции — предстоятеля Русской православной церкви в Казани и Татарстане. Унгер и другие религиозные лидеры, в том числе, мусульманский муфтий из России, ведут подготовку межрелигиозного диалога, который должен состояться в будущем году в Казани. Темы этого диалога, такие как терроризм, ненависть и наркотики, весьма актуальны для обеих стран. «У меня такое ощущение, что эта икона является окном в Казань, — говорит Унгер. — Может быть, это связь между ними и нами, переносящая нас из одной культуры в другую, и олицетворение борьбы, общей для всего человечества».