Предметы о России не теряют популярность в США

На фоне резко ухудшающихся российско-американских отношений известные комментаторы открыто выражают недовольство по поводу нехватки в Соединенных Штатах профессиональных знаний о России. В своей хорошо аргументированной критической статье о посвященном России дискурсе в США обозреватель агентства Bloomberg Леонид Бершидский (Leonid Bershidsky) недавно заметил: «Все больше чувствуется в Соединенных Штатах недостаток людей, способных продемонстрировать более нюансированный подход. Многолетнее недостаточное финансирование и слабые карьерные возможности существенным образом сократили количественный состав сообщества экспертов по России… и лишь несколько неистовых поклонников Достоевского все еще проявляют интерес к стране, которую часто называют увядающей региональной державой». Оценка Бершидского совпадает с позицией таких изданий, как The National Interest, The Washington Post и The New York Times. Фраза «Изучение России умирает» стала популярной в сообществе влиятельных людей, занимающихся определением политического курса. Проблема заключается лишь в том, что популярность предметов, связанных с Россией, высока — по крайней мере в области политических наук, которая мне лучше всего известна. Возьмем для примера флагманский журнал American Political Science Review. Он публикует в год около 40 статей по всем четырем разделам политических наук, включая американскую политику, сравнительную политику, международные отношения и политическую теорию, а его рейтинг принимаемых к публикации материалов составляет 8%. Это означает, что 92% предлагаемых статей отклоняются. Это особенно впечатляющий показатель, поскольку научные работники стремятся направить в этот журнал только свои лучшие работы для оценки и публикации. Однако в прошлом году в журнале American Political Science Review были опубликованы четыре статьи о России, а еще две скоро будут напечатаны. Эти работы были написаны для академической аудитории и могут иметь чисто технических характер, однако, на самом деле, в них исследуются ключевые вопросы, связанные с нашим пониманием России. В 2016 году Эшли Рэндлетт (Ashlea Rundlett) из университета Иллиониса и Милан Сволик (Svolik) из Йельского университета опубликовали отмеченную наградой статью, в которой говорится о том, что подтасовки на выборах, скорее всего, не контролируется жестко Кремлем, а носят достаточно децентрализованный характер, поскольку губернаторы соревнуются друг с другом, демонстрируя свою лояльность за счет раздувания итогов голосования. В апреле 2017 года Тимоти Колтон (Timothy Colton) из Гарвардского университета и Генри Хейл (Henry Hale) из Университета Джорджа Вашингтона использовали данные проведенных в 2008 и в 2012 году исследований для идентификации типов избирателей, которые с наибольшей вероятностью могли перестать голосовать за правящую партию «Единая Россия». В том же номере Джордан Ганс-Морс (Jordan Gans-Morse) из Северо-Западного университета показал, что бизнес в России перешел от защиты с помощью частных охранных организаций, использовавшейся в 1990-е годы, к судам в 2000-е годы для разрешения обычных споров. В своей статье, размещенной на сайте журнала American Political Science Review, Брин Розенфелд (Bryn Rosenfeld) из Университета Южной Калифорнии приводит важные разъяснения по поводу часто приводимого тезиса о том, что сильный средний класс способствует продвижению демократии. Используя искусный метод, а также большое количество данных из России, она приходит к выводу о том, что средний класс может протестовать против подтасовки результатов выборов, однако этого не произойдет, если его представители работают в государственном секторе. В готовящейся к публикации статье Пол Доуэр (Paul Dower), Евгений Финкель (Evgeny Finkel) Скотт Гельбах (Scott Gehlbach) и Стив Нафцигер (Steve Nafziger) производят исторический поворот. Использовав данные времен царской России для изучения отношений между протестами и представительством, они обнаружили, что крестьянам было предоставлено меньшее представительство в земских собраниях в тех районах, где ранее беспорядки происходили более часто. Протесты могу отпугнуть богатые слои общества и заставить их сократить свое представительство, а не стремиться к его увеличению — это вывод, несомненно, применим и к современной России. И, наконец, в недавно принятой к печати статье Дэвид Жакони (David Szakonyi) из Университета Джорджа Вашингтона и из московской Высшей школы экономики (НИУ ВШЭ) считает, что те фирмы, руководители которых заседают в местных законодательных органах, увеличивают свои доходы на 60% в этот период, однако данный показатель оказывается значительно ниже в условиях более высокой экономической конкуренции. Это далеко не первая статья, в которой указывается на значимость политических связей в России, однако это одна из немногих работ, в которой это делается с такой точностью и предлагается способ, позволяющий что-то этому противопоставить. Если взглянуть на этот перечень статей с определенной точки зрения, можно сказать, что с 1960 года не было такого периода, когда так много оригинальных статей о России печатались в таком журнале, как American Political Science Review, за столь короткий период. В среднем за этот период в журнале American Political Science Review в год печатались одна-две статьи, посвященные советскому Союзу или России. Следует сказать, что журнал American Political Science Review не является исключением. Посмотрите на последние номера журналов Journal of Politics, World Politics, British Journal of Political Science, Comparative Politics и Post-Soviet Affairs (кстати, я являюсь редактором этого журнала), и вы найдете немало инновационных исследований в отношении России по самом широкому кругу тем — от вопроса о том, являются ли рейтинги Путина реальными, до оценки влияния социальных сетей на протесты. И мы еще не затрагивали большое количество великолепных академических книг о России, опубликованных в последние годы. Многие из этих работ написаны представителями новой школы, получившими подготовку уже после развала Советского Союза, и, кроме того, авторами значительной их части являются научные работники из России. Во многих отношениях изучение России стало значительно более мейнстримовским в политических науках, чем в любой другой период, начиная с 1950-х или 1960-х годов. Критики указывают на то, что все меньше студентов выбирают для изучения русский язык. «По данным Современной языковой ассоциации (Modern Language Association), примерно на треть меньше студентов американских университетов выбрали для изучения русский язык в 2013 году по сравнению с 1960 годом», — отмечает Бершидский. И это соответствует действительности. Однако многие студенты в университетах и аспирантуре еще до поступления обладают знанием русского языка. Из девяти занимающихся Россией аспирантов, которых я консультировал в Колумбийском университете за последние десять лет, четверо были российскими гражданами. И такое же соотношение, вероятно, будет отмечено моими коллегами в других учебных заведениях, где есть аспиранты и докторанты. Многие великолепные пишущие о России политологи вряд ли нуждаются в курсах русского языка. Такого рода данные получить непросто, однако, как мне кажется, среди сегодняшних студентов значительно больше, чем в прошлом, российских граждан и носителей языка, родители которых уехали из России. Если раньше русские студенты на занятиях по российской политике были редкостью, то сегодня это обычное явление во многих университетах. Критики также указывают на значительное сокращение финансирования исследований и подготовки специалистов. Это тоже верно. Однако ситуация — не такая мрачная. В прошлом году организация Carnegie Corporation предоставила программам по изучению России Колумбийского университета, Индианского университета и Висконсинского университета в Мэдисоне значительные гранты для поддержки изучения России. Существует много причин для слишком упрощенных оценок, которые можно обнаружить в весьма популярных дискурсах о России — от сложности изучения такой непрозрачной и неоднозначной страны до чрезмерно поляризованной политической среды, предпочитающей преувеличения и упрощения, и неспособности представителей академической среды донести содержание своих работ до более широкой аудитории. Разумеется, академические исследования России сталкиваются со многими вызовами, и мы можем использовать больше экспертов в этой области, особенно в области изучения внешней политики. Однако отсутствие более тонкого подхода в публичном дискурсе о России коренится не в низком уровне академических исследований России. По крайней мере, в области политических наук российские исследования живы, и с ними все в порядке. Тимоти Фрай является президентом факультета политических наук и профессором кафедры исследований постсоветской политики имени Маршалла Шульмана Колумбийского университета.