Место силы для новых Колумбов

Может ли минута изменить мир, раздвинув его границы и предложив нечто новое? Участники Startup Day, выступавшие перед инвесторами из ФРИИ со своими проектами, уверены, что может. Их жизни уже изменила мечта, которой они стремятся заразить и окружающих. Они понимают, что одной мечты мало, но в сочетании с упорством, энергией и поддержкой единомышленников она может стать тем шагом, с которого начинается долгий путь вперед. «Ешьте шаверму, запивайте смузи, скачивайте приложение! Ищите шаверму в дополненной реальности!» — выкрикивает в зал Арсений Васильев. Зал взрывается аплодисментами. Ему кричат «Вау!», мелькают телефоны в руках зрителей. Многие уже скачивают приложение «Где шаверма». Зал огромен — настолько, что в другом его конце хлопки отлетают эхом от высоченных бетонных стен. К сцене тянется цепочка стартаперов, готовых выскочить на нее и попытать счастья в минутной презентации своего проекта. Вообще, минута — это жестоко. Уложить в 60 секунд все заветные слова, призванные заразить других верой в себя, — задача не из простых. Еще сложнее покорить инвесторов из ФРИИ, внимательно следящих за схваткой. На голой идее не прокатишь, да и конкуренция высока. Раньше мероприятий, где стартаперы могли встретиться с инвесторами или обменяться опытом, в Петербурге просто не было. Когда ФРИИ только приехал в город, поначалу приходило всего несколько сотен человек. Сейчас в зале уже больше тысячи, свыше половины из них — со своими проектами. За кулисами в кресле-мешке, в темноте бывшего цеха отдыхает после битвы на сцене Дмитрий Калаев, руководитель акселератора ФРИИ. «Баттл» устроил ему собственный выпускник из акселератора. Тот не играл в поддавки и бил Калаева вопросами прямо в лоб, приговаривая, что сегодня он выступает голосом изможденных инвесторами стартаперов. «Отправил заявку — срезали! Отправил еще раз — срезали!» — возмущался выпускник. Даже после «баттла» в закулисье долетает эхо голосов. Калаев отбирает в акселератор молодые IT-компании, которые только начинают свой путь, но уже уперлись в потолок роста. Кому-то не хватает инвестиций, кому-то — бизнес-опыта. Зато вместе с идеей и наработками в области высоких технологий у многих есть кое-что еще. Это «кое-что еще» было, например, у Колумба, есть и у Цукерберга. Гости Startup Day с надеждой поглядывают на Калаева: обрати он внимание на проект, можно будет рвануть в Москву, получить на развитие два миллиона и вместе с сотней экспертов пестовать проект как чудо-ребенка, что удваивает свой рост каждый месяц. Но Калаев мечтает о проектах, в которых то самое «кое-что» живет вместе с неукротимой энергией движения вперед. «История про бизнес — это про движение к цели несмотря на обстоятельства, — говорит он. — Предположим, есть у меня одна идея навязчивая — я захотел ездить на велосипеде. Я ищу, где мне взять велосипед, сажусь на него, кручу педали, падаю, поднимаюсь, снова кручу педали. Это динамика. Но если человек только говорит о том, что хочет ездить на велосипеде, и каждый год рассылает всем заявления об этом — поверить в него сложно. Вот я придумал еще один Uber — и что? Ты просто придумал, но ты не пошел к клиенту и не спросил у него, нужен ли ему еще один Uber! У такого бизнеса пульс — как у покойника. Инвестиции — это бензин, залитый в бак. Но заливают его не для того, чтобы он там был, а чтобы кто-то мог быстрее двигаться к цели». Колумб «залил полный бак», чтобы открыть новые земли. Мореплаватель, как убежден Калаев, не стремился разбогатеть, он жаждал изменить мир, раздвинув его границы. Цукерберг, создавая Facebook, не денег хотел, а разрушения границ, встающих на пути к общению. А один, к примеру, реальный стартапер из акселератора работает над своей мечтой, чтобы как можно больше женщин получали в подарок цветы. Все сначала решили, что он шутит или хотя бы преувеличивает. Но когда цветочная компания оказалась в кризисе, основатель наотрез отмел все средства спасения, сокращающие поток цветов к женщинам. Упертый! «Если смотреть на свое дело как на печатный станок для денег, легко остановиться при первой возможности. У каждого из нас есть такой момент, когда окажется, что денег уже достаточно. Поэтому нужно нечто большее. Мечта, желание менять мир, упорство, готовность засучив рукава работать над воплощением этой мечты в жизнь. Мечта толкает вперед, а упорство дает силы крутить колеса», — говорит Калаев и выбирается из кресла-подушки. Он и сам — мечтатель, который, выпуская из акселератора десятки стартапов один за другим, любит наблюдать за тем, как те незаметно меняют мир, даже если им кажется, что они просто без устали «пилят свой проект». «Отец» робота Веры Александр Ураксин, сооснователь компании Stafory, пьет кофе возле ларька у входа в Artplay. Дождик накрапывает в его стаканчик. Внешний вид не выдает в нем рискового человека, меняющего мир. А зря. Он уже доказал свою смелость на практике. Прокачавшись в акселераторе, Ураксин привык задавать себе неприятные вопросы — и о сегодняшнем, и о завтрашнем дне. Да так, что его первый стартап, можно сказать, не устоял. Команда Stafory серьезно рискнула и сменила не только технологию, но и всю природу своего бизнеса. ФРИИ поддержал новый проект серьезными деньгами. Детище Stafory сегодня, пожалуй, можно назвать маленьким искусственным интеллектом. Это робот-рекрутер. Команда дала ему имя Вера. Робот Вера умеет нанимать людей на работу. Она ищет кандидата, нужного для компании-заказчика, звонит соискателям, нежным голосом рассказывает о работе, приглашает на собеседование и передает готового кандидата компании. Вера вежлива, всегда предупреждает о том, что она робот и спрашивает, удобно ли человеку сейчас говорить. Какой-нибудь соискатель, проникнувшись участливыми нотками ее голоса, начинает жаловаться на жизнь, ругать политиков. Ураксин еще не придумал, как научить робота отвечать на эти жалобы. «Вы знаете, что период поиска работы — в среднем 70 дней? А сотрудник работодателя успевает прозвонить только 80 резюме в день! Вера каждый день связывается с 10-15 тысячами человек. Она может добраться до всех!» — объясняет Ураксин. Компания начиналась с того, что ее будущий «отец» принял крупный заказ на поиск сотрудников для клиента, и ему с партнерами пришлось за неделю сделать 1700 телефонных звонков. «Люди не должны выполнять функцию биоробота!» — осенило Ураксина. До робота Веры он с партнерами создал платформу для подбора персонала. Вообще, точкой отсчета стало одно общежитие. «Конкретно подозрительное» общежитие находилось на окраине Москвы, и вкупе с окружающими пейзажами промзоны, концом осени и пьяным охранником на входе будило ощущения мрачные и неизведанные. В нем останавливались приехавшие из других городов в поисках работы. Ураксин пришел, чтобы понять: как рабочие определяют, с какой компанией работать, а с какой — нет. У входа в общежитие увидел большую компанию рабочих. Они пили пиво, и в разговоре с ними Ураксин пережил свой первый концептуальный момент: информация о компаниях, обманывающих сотрудников, передается сарафанным радио — из уст в уста. Ураксин понял, что в первую очередь людям нужно рассказывать о компании и о работе, а не выспрашивать о гражданстве. С того и начинался его проект. Вскоре от него пришлось отказаться — будущее обрушилось на голову героя. Команда Stafory выносила и родила Веру, которая сейчас добра с соискателями так, как, наверное, не может обычный человек со всеми его слабостями. Увидев, на что способен сервис и как растет обновленный бизнес, фонд проинвестировал в развитие Веры еще 50 миллионов. Так что сегодня Ураксин думает о том мире, в котором мы будем жить, когда передадим рутинные и скучные задачи искусственному интеллекту. У Леонида Комиссарова — три ресторана, он выпускник акселератора, после которого ФРИИ залил в бак его новой компании DocsInBox свежее горючее — 15 миллионов рублей. «Каждый раз, когда поставщик привозит в ресторан помидоры, — рассказывает Леонид, — вместе с ними он привозит такую бумажку, в которой написано, сколько помидоров он привез и по какой цене. Все бумажки бухгалтеры вносят в специальную программу. А мы когда-то на аутсорсинге вели учет примерно в 40 ресторанах, и наши замученные бухгалтеры однажды взмолились: "Но мы же IT-компания! Давайте что-нибудь придумаем! Сколько можно заниматься тупой работой!"». Так появился сервис DocsInBox, который не только освобождает ресторан от бумажного рабства, но и облегчает рестораторам закупки продуктов. Все проблемы решает софт. Теперь голова у основателя болит другим: всерьез ли угрожают технологии человеку? Официант приносит Комиссарову кофе — без сахара и молока. Кто-кто, а Комиссаров знает: его себестоимость — 8 рублей. Но заплатит он за него все равно 100. В конце концов, именно дороговизна ресторанных напитков позволяет ему успешно продавать свой стритфуд — ресторанную еду, запакованную в коробки. После кризиса 2014 года многие люди вынуждены есть дома, но все еще предпочитают еду из ресторана. Экономят деньги на напитках, экономят время, и им не приходится мыть посуду. Иногда Комиссаров думает: «А что же будет с бухгалтерами, если их всех заменят программы-роботы?» Какое-то время он даже пристально следил за судьбой бухучета — не хотел чувствовать себя виноватым в том, что с появлением его сервиса на рынке начнутся массовые сокращения. Но первый вопрос, заданный ему, опытному ресторатору, в акселераторе, не только удивил, но и парадоксальным образом развеял все тревоги. «Нас спросили, сколько вообще ресторанов в России. Представляете? Мы никогда об этом не задумывались! Оказалось, что все рестораны можно пересчитать, но далеко не каждый из них станет нашим клиентом. Есть региональные рестораны, которые платят бухгалтеру десять тысяч, и они не будут платить нам сверх этого. По его словам, компания работает в основном с быстрорастущими сетями, но и они не увольняют своих бухгалтеров, просто не берут на работу новых, а старых нагружают аналитической работой. Вы знаете, для мира это даже полезнее — то, что в нем живут сознательные люди, стимулирующие других учиться! Они увеличивают КПД общего человеческого труда. Может быть, с ростом национального богатства мы наконец подойдем к точке, когда каждому человеку при рождении сразу будет выдаваться квартира или хотя бы абонемент на шаурму. Надо же с чего-то начинать!»— продолжил Комиссаров. Проект «Где шаверма» в конце дня выбран зрителями лучшим. Его автор Васильев, наемный разработчик, недоумевает: шаверма обошла серьезные стартапы. «Может, просто совпало с тем, что мое выступление было в обед, и все думали желудком? — строит предположения он. — А тут шаверма на весь экран. Всех это задело…» Васильев неулыбчив и серьезен. Но ведь и речь не о ерунде, не о каком-нибудь там блине, а о ша-вер-ме! Он смакует каждый звук в этом слове. Шаверма — дешевая, но аутентичная еда. Нельзя, нельзя добавлять в нее корейскую морковку, как это делают некоторые в Питере. Морковка перебивает весь вкус! «Шаверма — уже часть меня, — довольно урчит Васильев. — И этого не выразить словами. Шаверма — азарт. Ты же все время сравниваешь ее с другими уже съеденными шавермами. У тебя в голове — карта с местами, где ее продают. За шавермой всегда есть что обсудить, это же вам не просто блин какой-то!» Васильев буквально болен своим проектом и стремиться заразить всех вокруг. У него, похоже, есть шанс попасть в акселератор, но он, пожалуй, единственный стартапер со сцены, который не спешит ни за деньгами, ни за экспертизой инвесторов. Очень ему не хочется в Москву. Пусть там не кладут морковку в шаверму, но там над шавермой измываются хуже: ее зовут шаурмой! И на Startup Day Васильев пришел не за инвестором, а за славой. Теперь еще больше людей будут про него говорить: «Вон идет крутой чувак, который додумался соединить шаверму с дополненной реальностью». Калаев, наверное, сейчас привел бы еще одну транспортную аналогию: десять велосипедистов устраивают забег. Кто-то приходит к финишу первым. Но если бы забег стартовал на десять минут позже, и кто-то бы невовремя оглянулся или, наоборот, не оглянулся, результат был бы иным. Не только «кое-что еще» — то есть мечта и желание менять мир — ведут компании к успеху. В дело вмешиваются и внешние, неподвластные человеку обстоятельства. Может быть, сам мир выбирает, меняться ему или нет. И только те, кто не оглядывается на обстоятельства, а сами выбирают движение, оказываются на вершине. Подчас незаметно для себя.