«Одна из последних великих дам Парижа»

Даже в 78 лет Бетанкур остается загадкой», – писал в 2002 г. журнал L’Express. Еще через 10 лет он окрестил Лилиан Бетанкур «неизвестной знаменитостью». Казалось бы, о такой женщине должно быть море информации. Ведь она была одним из самых заметных персонажей светского общества – владелица L’Oreal, супруга известного политика, несколько раз занимавшего министерские посты, президент одного из крупнейших благотворительных фондов Франции Bettencourt-Schueller (см. врез), не говоря уже о титуле самой богатой женщины страны и мира. Но Бетанкур не любила шумихи вокруг своего имени и бесед с журналистами. L’Express обращался к людям из ее окружения, но и те не смогли убедить ее дать интервью. «Она опасается втянуться в игру, где в будущем ее не станут упрашивать», – рассказывал изданию один из них. «Без сомнения, это одна из последних великих дам Парижа – Парижа Пруста, – какой была Мари-Элен де Ротшильд и являются графиня Орнано или Клод Помпиду», – рассуждал другой. Говоря о ней, люди упоминали «крайнюю простоту», «скромность» и даже «определенную строгость в морали». Другие говорили, что она «энтузиаст», увлечена медициной и психологией, любопытна и щедра: «Это женщина, которая любит жизнь и знает, что жизнь ее избаловала». Папина дочка Отцу Лилиан Эжену Шуллеру рано пришлось задуматься о самостоятельном заработке. Он был родом из зажиточной семьи булочника, но в 1891 г. панамская афера оставила семью на мели. Встал вопрос, получит ли Эжен высшее образование. Но он справился: занявшись продажей вразнос, смог зарабатывать достаточно, чтобы получить в 1904 г. диплом по химии, пишет The Guardian. Затем он устроился ассистентом к профессору Сорбонны и подрабатывал у парикмахера, которому нужен был специалист для составления средств для волос. Созданная Эженом краска оказалась настолько хороша, что он решил создать собственный бизнес. Так, в двухкомнатной парижской квартире, служившей одновременно офисом, лабораторией и шоурумом, в 1909 г. началась история L’Oreal. К октябрю 1922 г., когда родилась Лилиан Шуллер, будущая Бетанкур, это был устойчивый развивающийся бизнес. Беда пришла откуда не ждали. Лилиан не исполнилось пяти лет, когда скончалась ее мать. Она увлекалась музыкой, преподавала сольфеджио и «после ее смерти в нашем доме больше не стало музыки», цитирует Лилиан L’Express. Позже Бетанкур признавалась The Guardian, что ревновала женщин, «круживших вокруг отца». Возможно, поэтому тот женился повторно только через шесть лет, в 1932 г., пишет The Guardian. Лилиан осталась его единственным ребенком, он в ней души не чаял. «Я папина дочка», – говорила она L’Express. Это не означало праздности. Шуллер вставал каждый день в 4 утра и 45 минут посвящал ходьбе, не считая занятий физкультурой с приходящим на дом тренером. Отец прививал дочери дисциплину, пунктуальность, старательность. Отправлял дочь на воспитание к монахиням-доминиканкам. С 15 лет Лилиан стала стажироваться в L’Oreal – три недели в конце летних каникул. Причем начала с черной работы: наклеивала этикетки. В юности Лилиан редко появлялась в свете, играла на пианино, много читала, а по субботам ходила на киносеансы, которые устраивал знакомый семьи – известный предприниматель Марсель Блестейн-Бланше (основатель третьего в мире по выручке рекламного агентства Publicis Groupe), пишет L’Express. Часто она жила не в отцовском доме неподалеку от Булонского леса, а в другом, тоже принадлежащем семье – в пригороде. Перипетии войны Политикой Лилиан не интересовалась в отличие от отца. С 1930-х гг. он спонсировал антикоммунистическое профашистское движение Comite secret d’action revolutionnaire (CSAR, «Секретный комитет революционной борьбы»), более известное как La Cagoule. Во время оккупации стал сооснователем политического движения Mouvement social revolutionnaire, ставившего целью борьбу с капитализмом, большевизмом, иудаизмом и франкмасонством, перечисляет The Guardian. Не меньше интересовался политикой и будущий муж Лилиан Андре Бетанкур. Он не только входил в La Cagoule, но и опубликовал в 1940–1942 гг. антисемитские статьи в журнале La Terre Francaise. Когда в 1944 г. союзники высадились в Нормандии, он осознал свою ошибку и примкнул к Сопротивлению, иронизирует FT. После войны нашлись свидетели, что и Эжен Шуллер, и Андре Бетанкур, ратуя на словах за фашистов, на самом деле тайно помогали борьбе с ними и спасали евреев. Это избавило их от суда. В 1946 г. Бетанкур стал членом генерального совета (орган местного самоуправления) одного из кантонов Нормандии. В 1951 г. был избран депутатом департамента Приморская Сена (Нормандия). Это оказалось началом блестящей политической карьеры – он был членом кабинета премьер-министров Пьера Мендес-Франса, Жоржа Помпиду, Мориса Кува де Мюрвиля, Пьера Мессмера. Последние восемь лет до ухода на покой в 1995 г. заседал в Люксембургском дворце, в сенате. Бетанкур призналась однажды: «Брак меня несколько пугал. Я терпеть не могу эти условия женитьбы, эти «клянусь тебе», эти фразы, которые вас связывают и ограничивают определенной ролью» (цитата по L’Express). Ее свадьба состоялась в 1950 г., а встретились они с Андре в послевоенные годы – Лилиан тогда заболела туберкулезом и лечилась в Швейцарии. Семейный бизнес Эжен Шуллер умер в 1957 г., и 35-летняя Лилиан оказалась владелицей бизнес-империи. Формально она делегировала управление L’Oreal наемным менеджерам, рассказывает L’Express. Так, гендиректором стал ее старый друг Франсуа Даллю, который проработал на этом посту до 1984 г. На семейный бизнес трудился Андре Бетанкур, в 1950–1995 гг. состоявший в совете директоров. Лилиан вошла в совет директоров только в 1995 г. Но она всегда помнила об обязанностях мажоритарного акционера. Она присутствовала на всех важных мероприятиях, устраиваемых группой, президент компании сообщал ей о новых продуктах, рекламных кампаниях, давал оценку топ-менеджерам. Обычно это происходило письменно и по телефону, но от двух до шести раз в год они встречались лично. Это немало, учитывая, что Лилиан и Андре очень любили путешествовать. Однако, например, Бетанкур во время личной поездки в Китай не забыла встретиться с руководителем местного филиала L’Oreal. Кстати, вспоминая тот визит в Китай, она рассказывала WSJ, что Мао Цзэдун флиртовал с ней: «Я ему очень понравилась. Может быть, даже слишком». Когда в 1963 г. L’Oreal провела IPO, Бетанкур сохранила за собой мажоритарный пакет. Но в 1974 г., когда умер Помпиду, возникли опасения, что после президентских выборов компанию попытаются национализировать, пишет FT. Тогда она обменяла 29,7% (почти половину своего пакета) на 3% акций Nestle. С 1980-х гг. в СМИ периодически появлялись слухи, что Nestle собирается увеличить долю в L’Oreal. Бетанкур была непримиримым противником этого плана, в 82 года, в 2004 г., она заключила с Nestle очередное соглашение, закреплявшее статус-кво во владении акциями на 10 лет (если она не скончается). Впрочем, когда договор истек, L’Oreal, которой управляли уже потомки Лилиан, выкупила 8% своих акций у Nestle за 6,5 млрд евро. Доля швейцарской компании в L’Oreal упала почти до 23%, семья Бетанкур стала контролировать более 33%. Смерть Бетанкур теоретически открывает Nestle дорогу к увеличению доли в L’Oreal, рассуждает FT. Компания предпочитает не раскрывать своих планов, но многие аналитики считают, что вряд ли Nestle интересно увеличивать пакет – бизнесы слишком разные, чтобы добиться синергии. Кофе, корма для животных, детское питание и молочные продукты имеют мало общего со средствами для ухода за кожей и косметикой. Семейная благотворительность «Мой отец, прежде чем войти в деловой мир, был исследователем в Сорбонне, – рассказывала Бетанкур журналу Egoiste. – Однажды [нобелевский лауреат физик] Фредерик Жолио-Кюри сказал мне, что, если бы он продолжил развиваться в этом направлении, наверняка сделал бы открытие». В 1987 г. она основала фонд Bettencourt-Schueller вместе с мужем, дочерью и зятем. Как говорится на сайте фонда, его задача – «улучшение французского общества и усиление роли Франции на международной арене». Основные средства фонд вкладывает в развитие и популяризацию науки, в том числе в борьбу с пандемиями, в первую очередь ВИЧ. Также в сферу его деятельности входят гуманитарные и социальные проекты и культура. За время существования он поддержал почти 500 лауреатов и 1500 проектов, подсчитала газета Les Echos. Кроме разовой поддержки отдельных проектов ежегодно фонд выдает «призы», а фактически гранты перспективным молодым ученым, желающим продолжить образование за границей, молодым исследователям, создающим собственные научные команды, и биохимическим лабораториям на улучшение оснащенности. Есть три приза имени Лилиан Бетанкур. Один за медико-биологические исследования, другой за мастерство хорового пения, третий за традиционные ремесла. Благотворительность Бетанкур не ограничивалась созданным семьей фондом. Многие организации получали от нее пожертвования, например. Cent pour sang la vie, борющаяся с лейкемией. Но это не афишировалось. «Эта женщина думает о том, чтобы делать что-то, а не сообщать об этом», - говорила L’Express ее подруга Хелен Арвайлер, экс-президент Центра Помпиду. Общение Бетанкур с журналистами ограничивалось в основном съемками для журналов – пока не разгорелся скандал, связанный с фотографом Банье, пишет The Washington Post. Семейный скандал Андре Бетанкур был старше жены на три года и происходил из католической семьи. Их дочь Франсуаза, родившаяся в 1953 г., вышла замуж за внука погибшего в Освенциме раввина и отказалась от католичества, приняв веру мужа. Лилиан была гламурной светской матерью в стиле старых голливудских звезд. Ее разочаровывало, что дочь была «всегда холодна», пишет FT. Но трудно найти более разных людей. Франсуаза – интеллектуал, блестящая пианистка, автор антологии греческих богов и труда об отношениях евреев и католиков. Пока был жив Андре, которого обе боготворили, напряженность в отношениях матери и дочери оставалась под контролем. Но вскоре после его смерти в 2007 г. начались масштабные военные действия. Франсуаза неожиданно сделала громкое заявление: ее мать увлеклась известным фотографом Франсуа-Мари Банье, который, пользуясь ее доверием и пошатнувшимся к старости психическим здоровьем, тянет из нее деньги. Через месяц после смерти отца дочь подала иск с требованием признать мать недееспособной. Банье был дружен со многими знаменитостями, в том числе с Сальвадором Дали. В начале 1970-х он был любимцем тогдашней королевы высшего света баронессы Мари-Элен де Ротшильд, пишет Vanity Fair. С Бетанкур они познакомились в 1969 г., ему было 22, а ей 47. The New York Times приводит преобладающую версию, что они стали часто общаться после 1987 г., когда во время фотосессии для модного журнала Egoiste обнаружили общие интересы в искусстве. (Банье – открытый гей.) Фотограф уточнял газете L’Express, что первый крупный чек – на 250 000 франков (около $46 000) – он получил от Бетанкур в 1991 г. на издание фотоальбома к выставке его фотографий в Центре Помпиду. Всего он получил около $1,5 млрд. Например, два полиса страхования жизни в общей сложности на 515 млн евро, картины Пикассо, Матисса, Леже и др. и даже остров на Сейшелах. За многолетней тяжбой между Лилиан и дочерью вся Франция следила с неослабевающим вниманием. Перед 89-м днем рождения в октябре 2011 г. Лилиан проиграла суд (на основании медицинского заключения, что у нее обнаружена болезнь Альцгеймера и признаки слабоумия), а в 2012-м – апелляцию. Дочь и два внука получила над ней опеку, ее место в совете директоров L’Oreal занял внук, 25-летний Жан-Виктор Майерс. Вкус к жизни «Дружба, вкус к жизни, знания, здоровье – я бы сказала, что эти вещи ценятся больше всего», – говорила Бетанкур в интервью журналу Egoiste в 1988 г. Шесть лет назад корреспондент Paris Match отмечал, что в 88 лет Бетанкур выглядит бодрой, посещает совещания L’Oreal по стратегии и обедает с политиками и бизнесменами. Она поддерживает форму, занимаясь плаванием, ходьбой и йогой, а еще увлекается иглоукалыванием. L’Express пишет, что чета Бетанкур не пропускала практически ни одного важного события культурной жизни Парижа. При каждом появлении на публике на Бетанкур были вещи от лучших кутурье. Saint Laurent, Chanel, Ungaro, Lanvin... В их доме было полно прислуги – секретари, дворецкий, горничные, шеф-повар. Никаких телохранителей – их заменили «интеллигентные водители», шутил друг семьи. А одна из работниц дома иронизировала про расставленные повсюду букеты цветов «по метру в диаметре». Основной дом Бетанкур в стиле арт-модерн, с кремовыми стенами, окруженный высокими соснами, в престижной коммуне Нейи-сюр-Сен рядом с Булонским лесом, был наполнен античными шедеврами и полотнами Моне, Матисса, Пикассо и Мондриана. Бетанкур владела недвижимостью во многих странах, яхтами на Средиземном море и в Карибском бассейне, островом на Сейшелах, пишет The New York Times. Последние пять лет Лилиан не имела права управлять бизнесом L’Oreal. Но формально она оставалась владелицей состояния в $39,5 млрд. До самой смерти она занимала первые места в списке самых богатых женщин мира, а в этом году в списке миллиардеров Forbes отвел ей 14-ю строчку.